горящем огнем, промокшем насквозь, уносило остатки моего разума, сомнений и страхов, оставляя лишь жажду достигнуть пика, что накатывала на меня все мощнее. Волна за волной, ближе-выше, жарче-больше, уже почти.
– Хочешь так? – Саваж оторвался от истерзанных им губ, но я впилась в него крепче, желая его обратно. – Или большего?
Большего! Всего я хочу! Все-все-все, что можешь мне дать, и еще сверху!
– Тш-ш-ш, все будет сейчас, жадинка моя, – гортанно рассмеялся Саваж, и вибрация этого звука прокатилась по мне, как электрический разряд чистейшей сладости, едва не подбросив до того самого предела. Ведь это было все как воплощение моих снов, фантазий в реальность.
И это что – я ему вслух ответила?
Я еще и осознать этого не успела, а уже оказалась лишена свитера, и прохлада добралась до моих сосков сквозь тонкое кружево.
– Как же ты охренительна! – Я была и рада темноте, скрывающей наверняка мое полыхающее лицо, и в то же время мне чуточку не хватало света, чтобы рассмотреть во всех подробностях эмоции приподнявшегося надо мной Кевина. – Хочу твою грудь обнаженной.
– Во… возьми. – Бери все что хочешь, только пусть все это происходит и происходит.
Лифчик исчез таким же мгновенно-волшебным образом, как и свитер до него. Или партнер у меня фокусник, или настройки времени-пространства у меня сбиты начисто.
– Да-а-а, – протянул Кевин, обхватывая мои груди ладонями, как чашами, и слегка сдвигая, и уткнулся в ложбинку лицом. – Пи*дец. Спалишь ты меня, Мари. Но по хрен…
Потерся шершавыми щеками, дохнул на правый сосок, и меня подкинуло над постелью, выгибая в спине и лишая зрения. То же самое с левым, и меня окончательно затрясло. Влажное раскаленное потягивание его рта, снова дыхание, умопомрачительное поглаживание пальцев и снова губы…
Это… я… я тут уже заживо горю!
Сделай с этим что-нибудь!
– Сейчас, малыш, сейчас.
Аккуратные и вкрадчивые движения Кевина, что довели меня до ручки, стали рваными, когда он, вскочив, по сути, вытряхнул меня из штанов, сдирая и белье, и я очутилась голышом поперек кровати.
– Ты мне это все еще покажешь, я буду смотреть сколько захочу, – сбивчиво и хрипло протараторил Саваж, будто уговаривая самого себя, и бухнулся на колени, без всякой деликатности закинув мои ноги себе на плечи.
– Я… Ой, не… – рыпнулась я, шокированная, но тут же задохнулась и вскрикнула от сокрушительной интенсивности бесстыдной ласки.
Всякое смущение перестало существовать во вселенной, позвоночник выгнуло, внутри все сокращалось и пылало, и меня несло к вершине со страшной скоростью.
– Никто? Никто раньше? – вскинув голову, Саваж обжег меня каким-то абсолютно диким взглядом, вынуждая зависнуть в одном вздохе от оргазма.
Мучитель! Изверг! О чем он болтает? Зачем?
– Нет! Вернись! – рявкнула, взбесившись, и, вскинувшись, ввинтилась пальцами в его затылок, заставляя вернуться обратно.
Жесткие пальцы впились в мои бедра, а безжалостный рот атаковал уже без малейшей пощады. И я рванула, срывая горло и сотрясаясь, едва не свернув себе шею в финальной судороге ошеломляющего экстаза.
– Вот так… да, вот так, – прошептал Кевин прерывисто, сдвигая еще подрагивающую меня обратно к стене и вытягиваясь рядом.
Укрыл нас одеялом, уложил свою тяжелую ручищу мне на талию, уткнулся носом в волосы и замер.
Погодите-ка… Это что, все?
Да как бы не так!
– Обманщик! – обвинила я, преодолевая истому в теле, развернулась к нему: – Ты обещал все-все!
– Мари… – с явным страданием в тоне проскрипел Саваж. – Лучше бы тебе заснуть.
– Лучше бы тебе снять чертовы штаны! – постановила я и, обалдевая от собственной наглости, сунула руку между нами и сжала его стояк сквозь штаны. – Потому что, хочешь ты или нет, я собираюсь тебя трахнуть!
– Какая… же… ты… зар-р-р-р-раза! – зарычал мистер Я-долбаный-альтруист и, крутанувшись, взбрыкнул бедрами, выгибаясь и одновременно рванув ширинку.
Ну все, теперь я точно нарвалась. Или добилась? Это как посмотреть.
Глава 16
Почему, сука, вот почему ей обязательно нужно быть такой?
Разве все неискушенные девчонки не должны быть робкими, пугливыми и динамить каждого пытающегося добраться до их чертовой вишенки парня? Ну или хотя бы являться эгоистичными стервами, типа «я получила удовольствие, а ты, мужик, давай как-нибудь рукоблудством обойдись»?
Почему именно та, что свернула мне мозги набекрень, другая?
Как там ее Мангуст называет? Драконяша?
В каком месте она няша? Няша бы кончила и успокоилась, позволив мне хоть немного повыделываться и примерить на себя роль щедрого на ласку, но порядочного парня, не стремящегося взять свое, наплевав на совесть. Да, я ложился под эти хреновы одеяла совсем не с ангельскими намерениями. И да, я точно собирался поиметь ее.
Но когда все началось…
Вкус ее кожи, запах волос этот крышесносный, отзывчивость за гранью и то, как Мари вздрагивала, тихонько пискляво ойкая… мой похерестически-похотливый настрой разбился об эту ее проклятую невинную нежность. Улетучился, как и не бывало. Нет, член стоял у меня намертво, от запредельного возбуждения только что дым из ушей не валил, но взять и залезть на нее… бл*дь, это вдруг почудилось сродни тому, как в храме помочиться. Да и прекрасно я отдавал себе отчет в том, что уже завтра она, возможно, пожалеет об этом.
Да ладно, кому я вру? Она пожалеет об этом, как только все закончится и мозги прояснятся. Возненавидит меня по гроб жизни, осознает, что отдалась не какому-нибудь там хорошему парню, а мне, засранцу Саважу. Поганцу, что не был достаточно хорош ни для собственной матери, чтобы признать меня или общаться изредка, ни для сучки Мариэллы. Я не тот, с кем гордо и открыто появляются на людях приличные девушки. Не-а. Я тот грязный секретик, с которым можно покувыркаться, получить несколько оргазмов и задвинуть подальше в темноту, чтобы не светился, до следующего раза, когда приспичит быть качественно отодранной.
Все, чего я хотел, – чуток пригубить, нет, опять вру, упиться, пусть не досыта, но хоть так. Ну реально же умом тронулся от этой кучерявой напасти. Узнать бы, верно ли рисовало ее мое больное воображение все это время. Испробовать на вкус не только губы, но и оргазм, насмотреться, какой она будет, кончая. А потом дождаться, когда уснет, и пойти передернуть в туалете… и, зараза, дрочить уже на реальные ощущения, пока она, отрава гадская, не выйдет из меня без остатка. Когда-нибудь. Ей – приключение, на которое она явно нарывалась, мне… Как обычно, одни воспоминания и хреновы фантазии. Много-много воспоминаний и фантазий, потому что ее тело, губы, волосы эти, мягкое золото, кожа такая… бля, слов нет описать: и гладкость,