— О Боже, я жить хочу, Алекс…прекрати — взываю в панике к его разуму, — Ты ненормальный!
Простая просьба ехать быстрее, немножко сдобренная шуткой, обернулась моей погибелью!
— Ты же просила побыстрее, — сбавляя скорость, виновато улыбаясь произносит Алекс, увидев мое потрясение. — Извини, погорячился, — кладет руку мне на колено. — Прости, я — дурак…больше такое не повторится. Я буду осторожен, обещаю.
— Конечно, не повторится, — возмущаюсь в ответ, глядя на него — это последний раз, когда я оказалась с тобой в машине, где ты за рулем!
— Марина, успокойся, честно, я не ожидал такой твоей реакции, просто хотел пошутить. Я никогда не причиню тебе вреда! — извиняясь произносит Алекс, мягко сжимая колено.
Парень переключил музыку на классику и дальше вел машину на удивление спокойно, такая езда умиротворенно подействовала на мои взбудораженные нервы.
Припарковавшись у лицея, Алекс положил руку сверху на мое сиденье, мягко провел пальцами по щеке.
— Успокоилась? — виновато спросил он, заглядывая в мои глаза.
— Почти! — рявкнула я, отворачиваясь, чтобы открыть дверь
Алекс обнял меня за плечи и притянул к себе, так что я почувствовала тепло горячего тела, снова ощутила его древесный запах. Его сердце бьется так же сильно, как мое…
— Ты ненормальный! — выдохнула я, скидывая его руку и открывая дверь.
— Обиделась, — театрально вздыхает парень. — Все ведь отлично, — весело мне подмигивает. — Ты не опоздала!
— Больной! — оборачиваясь, беззлобно бросаю в его насмешливое лицо, выхожу из машины.
Открываю заднюю дверь, забираю рюкзак.
— Так во сколько тебя забрать? — с задором интересуется Алекс, выходя из водительской двери, наблюдая за мной.
— Я сейчас очень хочу сказать то, о чем пожалею, — сверкая глазами, возмущаюсь я, мысленно подставляя эпитеты к слову засранец!
— Не держи в себе сестренка, — прямо-таки глумится парень, — Созвонимся, бери трубку-я ведь старший брат!
Хлопаю дверью и марширую к лицею, под его добродушных смех
Алекс
Сегодня вечером я понял, что Марина одинока в этом большом доме. По сути, до нее никому нет дела. Родители почти все время на работе, приходят домой, что говорится, только ночевать, не сильно интересуясь ее жизнью. Она целый день в учебе и занятиях, весь ее мир сейчас вращается вокруг этого, для достижения поставленной цели. И действительно, у нее не остается времени, чтоб хоть как-то разнообразить свое невеселое пребывание в этом городе.
Я посмотрел на нее другими глазами, понял, как она беззащитна и ранима. Вынужденное «одиночество» начинает разрушать ее, заставляя решать все возникающие проблемы самостоятельно, и хуже всего то, что здесь ей не на кого опереться, чтобы почувствовать внимание и уверенность, хоть она и пытается выглядеть беззаботной
Я думал с горечью о том, что Марина завела роман с другим парнем. Сама эта мысль начинала злить меня. Я был близко и в то же время далеко от нее, чувствовал себя абсолютно беспомощным. Меня пугала возможность, что мне придется наблюдать, как начнут развиваться ее любовные отношения. Она молода, красива и свободна, конечно, знает о заинтересованности в себе противоположного пола А что если этот Костя обидит ее? И я даже об этом не узнаю и не смогу наказать мерзавца. Как мне остановить ее? Она такая дерзкая и одновременно доверчивая Нельзя оставлять ее одну. Хочется обнимать. Крепко-крепко. И не отпускать, чтоб не грустила. Никогда не грустила…
Как ни странно, но какая-то моя часть даже желала хотя бы иметь возможность защищать ее, как сестру, если уж я не могу заявить на нее прав, как на девушку, которая нравится. Очень нравится. Больной на всю голову, правда? Надо было выкинуть из головы навязчивую мысль о том, что она с другим, твою мать.
Я поднялся на верх, заметив на сколько в холле второго этажа темно, понял, что свет проникал сюда только с первого, значит она сидит в тишине темной комнаты, и значит, действительно, что-то случилось.
Застыл в нерешительности, оказавшись у комнаты Златовласки. Остановился возле двери, мрачно сверля ее взглядом. Зачем она ворвалась в мою жизнь! До нее все было так легко и просто. А теперь я стоял у ее комнаты, как последний дурак, упершись лбом в дверь, и понимал: да, я хотел ее видеть, но еще больше хотел ее чувствовать. Очень хотел. Сводная сестра, почему, ну почему я не могу выкинуть тебя из головы!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Черт!
Постучаться? Пристать с разговором? Понятно же, что не будет она со мной откровенничать, раз сидит одна в темноте. Нет! Сейчас пора убираться отсюда, пока я еще могу себя контролировать
Развернулся. Ушел. Я вошел в свою спальню и упал на постель, закрыв глаза. Выругавшись вслух, прогоняя мысли прочь. Находясь один в своей комнате уже скучал по ней, хотя она — совсем рядом — в соседней.
Да черт с ним, с этим спором! Отдам я Фирсову свой байк. Пусть подавится! Все равно — уезжаю! Через чур извращенным получается это пари, затрагивает дальнейшую жизнь, может сделать по настоящему больно. В конце концов, оно было от скуки. А мне совсем сейчас не скучно! Жизнь заиграла цветными красками.
***
Первая моя мысль, когда я проснулся утрам, была о том, как мне сегодня ненавязчиво приблизиться к Марине, чтобы провести с ней больше времени. Ничего умного не приходило в голову.
Вскочил с кровати, отжимаюсь от пола, медленно нагружая свое тело физической нагрузкой. Будний день, сегодня, как вчера, она опять будет занята до позднего вечера, остается только «подмазаться», чтобы снова отвезти ее на учебу, и настоять на том, чтобы вечером забрать обратно.
Умылся, побрился, оделся и стал ждать когда проснется и выпархнет Златовласка.
Удивительно, сегодня она никуда не торопилась, хотя занятия начинаются обычно в одно и тоже время. Услышал, как скрипнула дверь и вышел в холл.
Марина в сонном состоянии, в халате с капюшоном на голове перемещаясь в сторону ванной, столкнулась со мной. Это было так забавно, когда она распахнула свои зеленые глаза, пытаясь сообразить, откуда появился «барьер» на ее пути. Мои глаза были полностью сфокусированы на ней. Каждый раз она всегда по особенному обворожительна. Вот и сегодня, этот накинутый на разнеженное тело халат, запахнутый и подвязанный пояском, будоражит мои мысли, а рыжие лохматые волосы, запрятанные в капюшон придает ее облику невероятную мягкость и женственность. И снова этот ее запах, просто что-то убойное, сочетание едва уловимого тонкого запаха орхидеи с запахом ее кожи. И опять просто дурею от него. Черт!
Это какое-то наваждение, от которого нет избавления, вспомнив ее пару дней назад, теплую, податливою… и такую нежную в моих руках, что от одного воспоминания о ее коже, вновь ощутил себя преступником.
На лице Марины появляется недоуменное выражение, глаза засветились, а на щеках появился еле заметный смущенный румянец. Этот ее утренний вид — не получается перестать пялиться на нее.
Засовываю руки в карманы сживая их, чтобы унять безудержное желание притронуться к ней. Стараясь говорить беспечно, сообщаю Златовласке, что жду ее, чтобы отвезти в школу, и спускаюсь вниз.
Родители уже в столовой. Неизменным в семейном завтраке осталась геркулесовая каша. Мама свято верит в ее чудодейственную силу, не ленясь, каждый день варит, навязывая всем. Еще теплая, оставленная на плите, конечно, предлагается мне. Вместо нее я прикончил три бутерброда с ветчиной и выпил неспешно две чашки кофе. Марины все еще не было. Слышатся приближающиеся быстрые шаги, и Златовласка забегает в кухню, явно не ожидая увидеть там все семейство в сборе, нерешительно двигается к кофе-машине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Стараясь выглядеть как можно безразличнее, наблюдаю за ее суетливыми перемещениями.
Вежливый отказ от любимой маминой каши, и смущение от предложенного отцом бутерброда, еще раз подтверждают мою догадку о том, что вниманием обитателей дома Марина точно не избалована, и чувствует здесь себя чужой
Вскользь сообщаю родителям, что отвезу сводную сестру в школу, нужно и их приучить к мысли, что наше совместное времяпрепровождение, моя забота и опека — это не просто естественно, это нормально, хорошо и замечательно!