встал и взглянул на Альберта через стол; его глаза пылали яростью.
— День, когда я испугаюсь конкуренции со стороны этого червя, станет для меня последним, — процедил он.
Гневная перепалка продолжилась; никто не желал успокаиваться. Наконец с немалым трудом Филипу Акройду удалось остановить спорщиков, объявив собрание закрытым, чтобы партнеры остыли.
Хотя это решение совсем не устраивало ни Альберта, ни Майкла, обоим пришлось с ним согласиться, так как другого выбора у них не было. Филип, к недовольству своему, осознавал, что конфликт его партнеров достиг точки накала, и был вынужден использовать свое преимущество ведущего акционера как рычаг давления.
Ханну все сильнее тревожили ухудшающиеся отношения мужа и зятя. Она понимала, что их ссоры, становившиеся все более ядовитыми день ото дня, влияют на всех членов семьи, и переживала, что Альберт и Майкл этого не замечали или же им было все равно. Подумав, она решила обратиться к единственному человеку, который, по ее мнению, мог ослабить этот конфликт.
Однажды она позвала Сонни составить ей компанию и прогуляться в замок Скарборо. Стоял ясный теплый день; они бродили среди старинных каменных укреплений с видом на город и два залива-близнеца. Сначала Ханна заговорила об успехах Сонни на поле для крикета.
— Ты уже решил, что ответишь на предложение Йоркширского крикетного клуба? — спросила она.
— Пока нет, мама, — сказал Сонни. — Честно говоря, я пока сомневаюсь. Я хотел бы стать профессиональным игроком и знаю, что дед бы гордился, если бы я вошел в сборную графства, но это лотерея. С первой же травмой моя карьера может закончиться. К тому же никто не гарантирует, что меня посчитают достаточно талантливым и предложат профессиональный контракт.
— А чем-то другим ты не думал заняться?
Сонни внимательно взглянул на нее и, кажется, догадался, к чему она клонит.
— Семейным бизнесом, например?
Ханна кивнула.
— Твой отец был бы рад, если бы ты начал работать в фирме. — Она огляделась, словно опасаясь, что Альберт может их подслушивать. — Особенно после того, как Джеймс не смог этого сделать и тем самым очень его разочаровал.
В конце концов Сонни согласился не принимать предложение крикетного клуба до следующей весны и учесть все материнские доводы, прежде чем решить что-то окончательно.
* * *
Тем временем в другом зале для совещаний, в брэдфордской конторе «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон», тоже проходило собрание совета директоров. Компания, образованная на чистом энтузиазме пятнадцать лет тому назад, добилась больших успехов. Проблема, с которой столкнулись четыре директора спустя пятнадцать лет, заключалась в том, что все они были одного возраста. «Четыре всадника» ворвались в йоркширскую текстильную промышленность с безудержным пылом, и их повсюду сопровождал успех; в конечном счете они смогли составить конкуренцию даже такому гиганту, как «ХАК Лимитед». Как и их главный конкурент, «четыре всадника» провели диверсификацию и приобрели шерстеобрабатывающую фабрику и прядильный завод.
Но теперь возраст обернулся против них. «Всадникам» пора было дать своим коням отдохнуть, но не нашлось никого, кто присмотрел бы за конюшнями. У Джорджа Добсона и Генри Пирсона были сыновья, но оба выбрали иной род деятельности. Первый служил капитаном Королевского флота, второй стал адвокатом. Дочери других директоров вышли замуж за людей, не имевших отношения к текстильной промышленности, и никто из супругов не мог взять на себя управление предприятием.
Так перед директорами встала дилемма — найти стратегию выхода из бизнеса. Просто закрыть фабрики и торговую фирму означало признать поражение. Таким же бесславным концом представлялась продажа бизнеса конкурентам вроде «ХАК». Мартин Фостер первым заговорил об этой проблеме годом ранее. Но, несмотря на все усилия, решение пока не нашлось.
А десять дней назад каждому из четырех директоров пришло письмо с одинаковым содержанием от адвокатской фирмы с конторой в Лондоне. Клиент фирмы, писали адвокаты, желает приобрести успешный текстильный бизнес в Западном райдинге Йоркшира. Клиент этот является владельцем иностранного конгломерата, работающего в различных областях промышленности, в том числе в текстильной индустрии. В письме озвучивалось предложение на покупку всего пакета акций «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон». Предложение было не слишком щедрым, но вполне приемлемым и достойным обсуждения. В письме подчеркивалось, что ни название компании, ни тактика управления и ведения бизнеса после покупки не изменятся.
Дальнейшее развитие событий оказалось вполне предсказуемым. Как истинные йоркширцы, да еще и торговцы шерстью, четыре директора стали торговаться, но этого стоило ожидать. Стремление выбить лучшую цену было у них в крови. Но в этом случае выторговать лучшие условия оказалось сложнее, чем они рассчитывали. Ведь «всадники» пытались вести переговоры с покупателем, которого никогда не видели; они не знали, что он за человек, и не могли предсказать его реакцию. Кроме того, переговоры велись через третьих лиц.
Наконец договорились об условиях. Хотя «четырем всадникам» удалось слегка увеличить стоимость полного пакета акций, в ответ им пришлось пообещать, что они останутся на своих постах до окончания переходного периода. То есть после приобретения фирмы новым владельцем их выход на пенсию отодвигался на два года, если, конечно, им не удалось бы раньше найти себе достойную замену. На этот промежуточный срок в состав совета директоров предстояло войти одному из адвокатов лондонской практики, представляющему интересы нового владельца. «Четырем всадникам» оказалось не так-то просто ускакать в закат.
В ходе переговоров директора несколько раз запрашивали информацию о неизвестном и необычайно скрытном покупателе, но им ответили, что информация конфиденциальна и разглашению не подлежит.
Глава шестнадцатая
В первые дни тысяча девятьсот девятого года Джеймс написал два письма. Первое предназначалось его адвокату и лондонскому другу Ральфу Френчу, второе — сестре Конни. В письме Френчу содержался ряд весьма конкретных указаний, итогом которых стало составление коммуникационной стратегии, удивившей даже Ральфа.
В письме Конни Джеймс поздравил ее с новой беременностью и выразил сочувствие по поводу конфликта между Майклом и их отцом. Он сказал, что, если конфликт обострится до предела, ей стоит посоветовать Майклу уйти из фирмы, так как любая текстильная компания мгновенно согласится принять его на работу.
Неустанное процветание и крепнущее материальное состояние Джеймса объяснялись его деловой философией, намного опережавшей время. Он верил, что люди лучше всего работают, когда работают на себя, и привлекал к делу самых талантливых руководителей, предлагая им долю в своих предприятиях. Все его управляющие были также акционерами компаний. Чтобы акции приносили дивиденды, компания должна была приносить хорошую прибыль. Акционеры работали усерднее рядовых сотрудников, ведь так доходность фирмы повышалась. Получив дивиденды, люди гордились собой.
Два директора головной компании — Джеймс и Элис — забирали прибыль и дивиденды и вкладывали