огромную охапку каких-то ярко-алых цветов, которую и положил к моим ногам.
– Ой! Что это? – я прикоснулась пальцами к бархатистым лепесткам. – Какие красивые! Спасибо, Домиан!
– Я ведь правильно сделал? – он сосредоточенно нахмурил идеальные брови. – Человеческие мужчины ведь дарят своим избранницам цветы?
– Ээээ…да, конечно, – осторожно ответила я, уже без прежней симпатии глядя на охапку, – обычно мужчины дарят женщинам цветы, так принято.
– Прекрасно! – воскликнул Домиан, довольно улыбаясь. – Значит, я сделал правильно!
– Ты официально признаёшь Лиз своей избранницей? – почему-то в голосе Хантера не слышалось того энтузиазма, которым практически лучился Домиан.
– Да, – камнем упал ответ вмиг посерьёзневшего Домиана, – признаю.
– И готов на обряд? – ещё больше нахмурился Хантер.
– Какой ещё обряд? – влезла я с очень интересующим меня вопросом. – Домиан, о чём ты говоришь?
Но Домиан смотрел на Хантера и явно мысленно о чём-то с ним разговаривал, а на мой вопрос просто никто не обратил внимания.
– Эй, Домиан…Хантер? – я аккуратно постучала по плечу сначала змея, а потом и второго своего домочадца. – Мальчики, вы где? Вы меня слышите вообще?
– Конечно, Лиз, – словно очнувшись, повернулся ко мне Хантер, – это мы о своём, прости…
– Я хотела бы знать, о каком обряде вы говорили, – я нахмурилась и не собиралась сдаваться, не выяснив, а то без меня за меня всё решат – и делай потом что хочешь! Нет, они как угодно, а мне такой вариант не нравится, – по-моему, он и меня касается, разве нет?
– Конечно, Лиз, – повторил вслед за Хантером Домиан, – я всё тебе объясню. Это долгая история, но ты ведь выслушаешь меня, правда?
– Разумеется, – кивнула я и улыбнулась, стараясь не показать, насколько эта ситуация меня напрягала, – мне очень интересно, честное слово…
– Понимаешь, каждое существо, обладающее большой магической силой, рано или поздно начинает ощущать потребность разделить свою силу с кем-то, кого сочтёт достойным, – начал Домиан, глядя на меня в упор своими невероятными ярко-синими глазами, – и тот, с кем оно, это существо, разделит силу, становится равным своему избраннику. Например, если силой решит поделиться лесовик, то и у его избранницы сил станет, как у лесовика, не больше, но и не меньше. За это она разделит с ним его жизнь и судьбу.
– Станет лесовичкой? – попыталась пошутить я, но мужчины были очень серьёзны, и я быстренько заткнулась.
– Примерно, – кивнул Домиан, – она тоже станет слышать травы и деревья, понимать язык зверей и птиц.
– А в чём подвох? – я никогда не верила в бесплатный сыр, поэтому насторожилась.
– Когда лесовик уйдёт, она покинет этот мир вместе с ним, – спокойно сказал Домиан, – но мы говорим не о лесовиках.
– А о ком? – мне мучительно хотелось перевести разговор на уровень шутки, но внутренний голос непрозрачно намекал на то, что любая попытка пошутить именно сейчас будет воспринята мужчинами как оскорбление: слишком серьёзным и личным был этот вопрос для них.
– Когда-то очень давно, когда даже Франгая ещё не было, – начал Домиан напевно, словно рассказывал легенду или сказку, – а на его месте расстилалась бескрайняя равнина, этот мир посетили боги. Они устали от войн и конфликтов на своей ветке Мирового Дерева и искали спокойный мир. Им понравилось здесь, они провели в этом мире несколько веков, и, когда все собрались отправиться дальше, один из них решил остаться навсегда. Он присмотрел себе место в долине и построил дом. Жил, разговаривал с ветром и солнцем, изучал древние книги, иногда даже путешествовал по иным веткам Дерева. Но всегда возвращался сюда, в мир, где он обрёл истинный дом. Однажды, встряхнув один из древних манускриптов, он нашёл семечко: видимо, оно каким-то образом приклеилось к странице. Он вытряхнул его за окно, а утром увидел росток и так обрадовался, что влил в проклюнувшееся деревце столько магии, что оно стало расти с огромной скоростью. Не прошло и тысячелетия, как на месте равнины зашумел огромный лес, большинство деревьев в котором были наделены магией. О животных и говорить не приходилось: все они были волшебными, как сказала бы ты.
– И что случилось потом? – тихо спросила я, начиная догадываться, но старательно отодвигая свои соображения как можно дальше: вдруг всё-таки произойдёт чудо, и я ошибаюсь?
– Древний бог жил один, спокойный и довольный, изучал магию своего леса, планировал бесконечно долгую жизнь, пока однажды не почувствовал, что мир вокруг меняется. Люди, на которых он никогда не обращал внимания, овладели своей собственной магией, создали артефакты, стали пытаться изменить мир, который ему так нравился. Более того, они стали пытаться пробраться в его лес! И бог стал защищать свою территорию, сделав зверей Франгая более хитрыми, хищными и агрессивными. Люди почти перестали его беспокоить, но сама атмосфера вокруг изменилась: стала более мрачной, тревожной и опасной. Но бог был спокоен – никто не был ему страшен.
– В твоей истории явно прослеживается какое-то «но», – по-прежнему негромко спросила я, – что случилось потом?
– Однажды на пороге дома появилась женщина, – глаза Домиана затуманились, словно подёрнулись влагой, – она была измучена и держала на руках младенца. Как она смогла пройти через лес и не погибнуть, я до сих пор не понимаю… Она отдала богу ребёнка, не испугавшись его истинного вида и попросив позаботиться о малышке… и ушла. Но бог успел её узнать: иногда он выбирался в человеческие поселения, города, и несколько раз видел там эту женщину. Она была императрицей, великой императрицей Элизабет… Твоей матерью, Лиз…
– И что… – голос плохо подчинялся мне, – что произошло дальше?
– Ты ведь уже догадалась, да, Лиз? – Домиан не отводил от меня своих невозможных глаз. – Она оставила ему тебя, и богу пришлось приспосабливаться к жизни не в одиночестве. Он полюбил малышку всем сердцем, хотя никогда и никого раньше не любил. Он делал ей игрушки, приручал для неё зайцев и птиц, старался сделать так, чтобы она была счастлива с ним… Понимаешь?
– Да, – шепнула я, глядя на Хантера, который мрачно смотрел куда-то в лес, – древний до ужаса бог, о котором ты говоришь, – это ты, да?
Повисло тяжёлое молчание: я смотрела на своих мужчин и пыталась уложить в сознании тот факт, что передо мной не просто магическое существо, а какой-то бог, древний настолько, что осознать это просто нереально. И что мне с этой прелестной информацией делать? И ведь мы ещё не добрались до сведений об обряде, и как-то я почти не сомневаюсь, что мне не понравится то, что я услышу.
Ситуацию разрядил, как ни странно, Ромео, который вышел к нам на террасу, внимательно осмотрел всех, фыркнул на цветы и развалился на полу, как