После долгих споров решили передать тело Мираковой медикам. Много противоречивых мнений вызвал излучатель Арефьева. Одни предлагали немедленно уничтожить его, другие - поместить в изолированную камеру. Не придя ни к какому твердому решению, договорились оставить все как есть, но вызвать из отпуска Арефьева. Пусть он сам разбирается в причудах своего аппарата.
Институт гудел, как потревоженный улей. Люди не принимались за работу, до хрипоты обсуждая проблему призрака Мираковой. Некоторым удалось прорваться на третий этаж и увидеться с Руженой. Они возвращались расстроенные и молчаливые.
...Стены института рухнули, и за ними обнаружился прекрасный черный мир. Камни выли звериными голосами, а колба Вюрца стала двоиться и троиться, как заурядная хромосома. Солнце потухло, словно его отключили от городской сети, и Земля заняла его место. Люди чувствовали огонь под ногами и поэтому ходили босиком. Природа была распластана на столе исследователя, подобно лягушке, и откупалась бриллиантами за свое освобождение. Счастье имело форму волчка, которым пренебрегали даже пеленашки...
Сумасшедший день Ермолова на этом не кончился. В конце дня ему принесли письма от Карабичева. Иван Иванович вскрыл заграничный конверт и быстро заскользил по строчкам.
Карабичев писал, что жену свою он отыскал в очень тяжелом и жалком положении. Подробности обещал рассказать по приезде. Винер Риоли, которого рекомендовал Лахутин, оказался чудесным человеком. Сейчас Карабичев заболел и валяется в больнице, надеется скоро выйти. Письмо он пишет с одной целью - ему хочется поделиться с Ермоловым очень важными соображениями.
"У меня сложилось твердое убеждение,
- писал Карабичев,
что наш многоуважаемый Иван Павлович, составивший карту распространения "эффекта дубль-ве", не прав. Дело в порочных предпосылках. Побывав здесь, в Бессано, я провел ряд наблюдений, которые навели меня на мысль о возможной ошибке в рассуждениях Ивана Павловича. Как он рассуждал?
Он считал, что главным параметром, характеризующим взаимонаводку, является ее мощность. И эту мощность он измерял расстоянием, на котором два человека начинали ощущать друг друга. Чем оно больше, тем, дескать, и мощность больше. На первый взгляд правильно. А в действительности все наоборот. В Бессано, по расчетам Ивана Павловича, "эффект дубль-ве" раз в пять больше, чем в Москве. И правда, здесь начинаешь чувствовать другого на расстоянии в два-три метра, а в Москве только - с полуметровой дистанции.
Но дело не в одном расстоянии. Важна еще интенсивность ощущения. В Бессано эффект возникает на большом расстоянии, зато он слабее московского ровно в пять раз. Таким образом, мощность излучения следовало определить, измеряя интенсивность его, а не дальность действия. Это соображение заставило меня пересмотреть карту Ивана Павловича.
Дорогой научрук, я пришел к потрясающим выводам! Источник излучения находится не в Тихом океане, возле мыса Горн, как думали мы раньше. Он расположен на юго-восток от Москвы, примерно в полутора тысячах километров от нее..."
ГЛАВА VII
Высоко вверху возник огромный диск. Он распался на тысячи хрустальных, вложенных друг в друга кругов. В центре диска родился огонь, ослепительный, сверкающий и нежный. Преломляясь в бесчисленных гранях, он наполнился тончайшими оттенками невиданной красоты. Отраженные мириадами зеркальных плоскостей лучи слились в единый радужный поток света, который упал на Сергея, подхватил его и куда-то понес на упругих теплых волнах.
Он нес его к славе, признанию, безоговорочной победе. Сергею грезились долгие часы совещаний и обсуждений, когда стоишь на трибуне с поднятой головой, скромный, горделивый, все понимающий. Затем долгие месяцы снисходительного разъясняющего отношения к другим, долгие годы почета, прочного уважения, непоколебимого авторитета...
Сергей взглянул на Эрика. По лицу того нельзя было сказать, слышит ли он фанфары славы, гремевшие в ушах Сергея. Вертикальная складка меж бровей показывала, что Эрик чем-то озабочен. Сергей вопросительно хмыкнул. После долгого молчания Эрик поднял глаза.
- Вообще это смешная штука, - задумчиво сказал он.
- Ты о чем?
- Ну посуди сам. Это какая-то сложнейшая и вместе с тем простая, как дважды два - четыре, система. Природа отражена в человеке, она "записана", если позволительно так выразиться, в виде чувств, мыслей, воспоминаний...
- Не путай, память и мысль - категории, свойственные только живому. Мертвой природе они неведомы.
- Ну хорошо, в форме ощущения. Природа отражена в человеке, в его чувствах. Это как бы первая ступень. Человек отражен в биотозе в виде импульсов, переданных каким-то субквантовым биополем. Это уже вторая ступень. Возможно, что...
- У нас будет столько хлопот со второй ступенью, что до третьей мы не доберемся, - беспечно отмахнулся Сергей.
- Да, конечно, но ты меня не понял, - сказал Эрик. Его глаза, казалось, совсем растаяли на бледном лице. - Чем выше ступень отражения, тем выше самостоятельность воспринимающего объекта. Вот в чем штука. Например, человек по отношению к камню...
Сергей напряженно всматривался в Эрика.
- Для этого нужно, чтобы биотоза была способна самостоятельно перерабатывать информацию. Кодировать сигналы, помнить, сравнивать и так далее, - сказал он.
- А почему ты думаешь, что она этому не может научиться? - заметил Эрик. Он говорил равнодушно и негромко; казалось, все это очень мало его занимает. Только по странной прозрачности глаз Сергей догадывался, что его друг пробивается сквозь какую-то мучительную умственную преграду.
- А зачем ей это нужно? - подумав, спросил Сергей.
- Такой вопрос не имеет смысла. Это то же, что спросить у природы, зачем она создала мыслящего человека. Здесь играет роль автоматика необходимых и случайных процессов...
Эрик помолчал. Он смотрел в окно, и Сергей смотрел туда же. Там, как маяк, светилась биотоза. Сергею свечение биотозы казалось ослепительным, обжигающим, как лучи экваториального солнца. Эрик смотрел и будто не видел мерцающего сияния, проникавшего сквозь стекла.
- Я боюсь, - сказал он, ворочаясь на своем ложе, - боюсь, как бы биотоза не стала по отношению к человечеству...
- Чем? - спросил Сергей.
- Тем же, чем люди стали по отношению к мертвой природе.
Доктор, утонувший в кресле и дыму, встрепенулся:
- Возможно ли это? Биотоза. создана людьми, и ее существование определяется общим потенциалом напряжения вашего гипотетического биополя, генерируемого человечеством...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});