развела я руками, как бы показывая, что дом Алекса явно для этого не создан.
– Я не предлагаю заниматься тебе здесь, Сиенна. Нам придётся переместиться в мой дом, там немного просторнее.
– Хорошо, – сказала я, – только мне нужно как-то предупредить Алекса.
– Не беспокойся за это, я сам свяжусь с ним через ментальную связь.
– Я даже не буду спрашивать, – зачарованно прошептала я, представляя какие возможности может открыть использование ментальной связи.
– Не торопись, всё должно приходить постепенно, невозможно охватить всё и сразу. Тем более, зачастую сам путь оказывается куда интереснее, чем конечная остановка.
Выйдя за ним на улицу, я не увидела транспортной сферы, на что Артур пояснил мне, что живёт неподалёку и нам проще немного пройтись. Из-за пасмурной погоды люди попадались нам редко, но те, кто узнавал Верховного судью, почтительно с ним здоровались и рассматривали меня с интересом.
– Занятный выбор чтива, между прочим.
– Это был не лучший мой выбор, – поморщила я нос, – Карл Фердинанд явно не входит в число тех людей о ком вообще стоит слагать книги.
– Почему же, это учит людей не повторять его ошибки.
– Или же воспринимается людьми как руководство к действию.
– И похоже ты права, его пра-пра-правнук действительно увлёкся его примером.
– За что ты так ненавидишь Демиана?
– А почему он тебе нравится? – Парировал судья.
– Я просто даю ему шанс, Артур. А почему ты видишь в нём только зло, мне не понятно.
Дорм на какое-то время замолчал, а я не понимала, то ли он разозлился, то ли подбирал слова, чтобы мне ответить.
– Это не только моё мнение, – наконец произнес он, – Многие считают, что с приходом Демиана Аргарейского к власти, наш мир, длившийся много столетий, будет нарушен.
– А какие есть доказательства?
– Если бы у меня были прямые доказательства, Сиенна, он был бы уже в имперской тюрьме.
Я размышляла о том, кто может находиться в месте, названным судьи и за какие преступления туда можно попасть, когда он вдруг спросил:
– Ты к нему что-то чувствуешь?
Плохой вопрос. Очень плохой. Я не хотела это выяснять даже сама с собой, но мне почему-то не хотелось врать судье, но и рассказать всю правду я не могла.
– У нас была какая-то искра. – Наконец призналась я, вспоминая момент в холле и ту нашу близость.
– Была? – Дорм обратил внимание на прошедшее время.
– Понимаешь, когда ты забрал все мои воспоминания, я чувствовала себя ребёнком с неокрепшим сознанием, а он оказался рядом и был таким.. очаровательным. – В памяти пронеслись глупые романтические фантазии о Демиане. – Тем не менее, когда ко мне начала возвращаться некая осознанность, я поняла, что между мной и ним не может ничего быть.
– Почему?
– Он обещал мне быть со мной, защищать меня всегда, но по факту его никогда не оказывалось рядом, у него всегда находились дела поважнее, когда я была а опасности. – Пожала плечами я. – Он ничем мне обязан и я вовсе ничего такого от него не ждала, но на мой взгляд, если мужчина дал слово, он должен его сдержать.
Дорм никак словесно не прокомментировал то, что я произнесла, но на его лице я увидела какое-то удовлетворение.
Вилла Верховного судьи оказалась много больше той, в которой я жила с наставником: одноэтажное строение с окнами в пол, красивый вход через террасу, гостиная оказалась просто огромной, впрочем, как и все остальные комнаты. Дверей здесь не было вовсе, не считая входную, и та была отодвигающейся, стеклянной. Из-за отсутствия преград из дверей для моего взора, я могла наблюдать прекрасный вид на океан, окно на который выходило с противоположной стороны дома, где располагалась спальня. Общий дизайн сводился к стилю контемпорари, для которого характерны умеренность и аккуратность, невысокая мебель, выполняющая функцию зонирования пространства, открытые стеллажи и полки. Было понятно, что хозяин жилища нисколько не опасается покушений на свою частную собственность, хотя я не видела, чтобы и Алекс когда-либо запирал дверь на ключ, из чего я сделала вывод, что на территории Рагарии так жили если не все, то большинство. Весь периметр дома окружала живая изгородь, а на небольшой прилегающей территории росли дикие цветы.
– Менуэт, сарабанда, аллеманда, полонез.
– Что? – Не поняла я, поворачиваясь к владельцу виллы и отвлекаясь от изучения окружающего меня пространства.
– Менуэт, сарабанда, аллеманда, полонез. – Повторил Дорм. – Те танцы, которые мы будем с тобой учить. Они подразумевают максимальную независимость от партнера, поэтому хитрости тебе не помогут. И еще, Александр Рагарейский предпочитает именно их, потому что все касания достаточно.. хм.. невинны.
К щекам прилила кровь, когда я вспомнила то, как мы танцевали с Дормом в империи Тьмы, те касания можно было назвать «невинными» разве что с большой натяжкой.
– Что ж, давай приступим.
С этими словами Артур потянулся к какому-то квадратному небольшому предмету, сделанного из того же золотистого металла, что и транспортная сфера. Он несколько раз нажал пальцами на этот квадрат, после чего огромная гостиная наполнилась звуками музыки.
– Боже, что это?
– Технопод, в котором собрана вся музыка, когда-либо придуманная человеком и, главное, им названная.
– Но это..
– Невозможно? – Подсказал улыбающийся Дорм, откидывая технопод на диван и приближаясь ко мне. – Всё созданное человеком – это энергия определённой частоты, Сиенна.
– Там есть всё? – Я не могла оторвать взгляд от невероятного предмета.
– Нет, он настроен на музыкальную энергию, но есть и другие, воспроизводящие отражения картин, предметов искусства, или отображающие ситуацию в разных уголках земли. Технически ты можешь попросить мастера настроить свой технопод на ту частоту энергии, которая тебе интересна.
Моё обучение началось с менуэта. В целом, как говорил Артур, у меня «неплохо получалось», но мне казалось, что я похожа на закостенелое дерево в сравнении с моим учителем. По крайней мере, наши отражения в висящем зеркале выгодно оттеняли на моём фоне уверенные движения судьи.
– Была такая пословица, что кто хорошо танцует менуэт, тот всё делает хорошо. – Произнёс Артур, заставляя меня сделать ещё один круг. – Но это были всего скорее те, кто считал его «танцем королей», большинство же склонялось в тому, что этот танец слишком чопорен и сух.
– Это неудивительно,– произнесла я, пытаясь не сбиться с темпа, – поминутно то присядь, то поклонись.
– Ты просто пока не можешь расслабиться из-за новизны и неопытности. Когда твоё тело будет выполнять эти движения на автомате, ты сможешь получать удовольствие от танца.
– Ты сам-то получаешь от этого удовольствие? – Произнесла я, вновь приседая на уже трясущихся от напряжения ногах.
Движение менуэта не были сложными, но выполнять их по двадцатому кругу оказалось не так просто, как я думала