– Моих родственников не было бы здесь, если бы они считали, что смогут все объяснить. – Она с мольбой посмотрела на собеседника. – Вы же знаете, что случается с женщинами, которых опозорили. Над ними издеваются другие женщины, порядочные мужчины избегают их, а негодяи считают таких женщин легкой добычей.
– Возможно, в некоторых случаях, но...
– Вы считаете, что это справедливо? Справедливо, что я буду страдать от всякого мерзавца, который захочет овладеть мною?
– Конечно, нет! – Прайс дрожащей рукой вытащил носовой платок и утер пот со лба. – Но я не понимаю, чего вы хотите от меня. Морган... мертв. Что я могу сделать?
– Скажите правду, черт возьми! Я заслуживаю хотя бы этого! Если из-за сплетен мне придется выслушивать непристойные предложения жестоких негодяев...
– Не придется! – прогремел голос с порога. Вскинув голову, Джульет увидела Себастьяна; лицо его пылало гневом. – Вам никогда больше не придется испытать ничего подобного. Даю вам слово.
Глава 11
Мудрым будь, сердце мое. Лучший богов это дар.
Еврипид. «Медея» (вышито на платке Джульет Лаверик)
Себастьян прошел в комнату, и в ушах у него все еще звенели слова Джульет: «...придется выслушивать непристойные предложения жестоких негодяев...» Черт возьми, неужели мужчины обращались с ней таким образом? Неужели из-за него? Но почему же Найтон допускал такое? Почему не приехал сюда раньше? Если бы он, Себастьян, имел хотя бы отдаленное представление о том, что происходило в Лондоне...
Увы, он совершенно ничего не знал. А все упоминания о ней в газетах были неизменно уважительными: «Леди Джульет Лаверик видели в Опере»; или: «Одной из присутствовавших на балу была леди Джульет». О ней не было написано ни одного плохого слова.
И в то же время...
– Я сделаю так, что никто не навредит вам, слышите? – повторил Себастьян – Я положу конец всем сплетням, клянусь.
Джульет стремительно поднялась на ноги.
– И как же вы собираетесь это сделать?
«Женившись на тебе, предъявив на тебя права, так что ни один мужчина больше не посмеет тебя оскорбить». Разумеется, он не осмелился произнести это вслух. Пока.
– Вас не должно это беспокоить. Но я сделаю то, что обещаю. Когда вы вернетесь в Лондон, с вашим именем не будет связано ни намека на скандал. – Мистер Прайс встал: казалось, он хотел что-то сказать, но Себастьян взглядом остановил его. – Дядя, я лично позабочусь об этом. Даю слово. А вам, леди Джульет, лучше поехать со мной.
Она явно колебалась, и Себастьян добавил:
– Найтон стоял на пороге Чарнвуд-Холла, когда мы подъехали. И он был в ярости.
– О Господи! Розалинда ведь не сказала ему, куда мы ездили?
– Нет, не сказала, но...
– А где же вы были? – вмешался дядя.
Себастьян решил, что на этот вопрос лучше ответить Джульет.
– Ах, это... сложно. – Она в смущении улыбнулась. – Но мне действительно нужно ехать. Спасибо за приятную беседу, мистер Прайс. Очень надеюсь, что когда-нибудь мы сможем закончить наш разговор.
– Да, конечно, – пробормотал дядя Лу. – Я провожу вас.
Себастьян взял Джульет под руку.
– Не беспокойтесь, дядюшка.
– Что ж, очень хорошо, – кивнул мистер Прайс, опустившись на диван. – Всего доброго.
Себастьян вывел девушку в холл. Он решил что следует серьезно поговорить с Джульет как можно быстрее, то есть здесь, в Фоксглене, тогда она не сможет от него ускользнуть.
– Так что же сказал Грифф? – спросила Джульет. – Он хотел знать, где мы были? Что ответила Розалинда? Он ждет меня, чтобы я подтвердила ее слова?
– Найтон даже не знает, что вы были с нами. Она сказала ему, что вы больны.
Они подошли к оранжерее, и Себастьян распахнул дверь; он решил, что здесь самое подходящее место для разговора.
– Они отправились завтракать, – ответил Себастьян. – Кажется, Найтон был вполне удовлетворен историей о том, что мы ездили навестить моего дядю.
Джульет окинула взглядом оранжерею. В круглом зале под стеклянным потолком росли всевозможные папоротники и пальмы в огромных горшках.
Когда Себастьян закрыл за собой дверь, девушка спросила:
– Но тогда почему же Грифф был в ярости?.. Вы, кажется, так сказали?
– Я просто хотел поговорить с вами.
«Выходит, барон обманул меня...» – промелькнуло у Джульет. Она бросилась к двери и потянулась к ручке, но Себастьян успел остановить ее.
– Выпустите меня! – потребовала Джульет.
– Сначала мы должны поговорить. Нам надо кое-что обсудить.
– Сейчас мне нечего обсуждать с вами.
Он наклонился к ней.
– Расскажите мне о негодяях в Лондоне, о тех, которые оскорбляли вас и делали «непристойные предложения».
Джульет в смущении пробормотала:
– Не понимаю, о чем вы говорите? Мужчины в Лондоне, возможно, ухаживали за мной, но никто из них никогда... – Она внезапно умолкла, потом с усмешкой сказала: – Вот что бывает, когда подслушиваешь. Услышали что-то, что вам не понравилось, да?
– Черт побери, я хочу знать, кто они такие!
– Ах, вы просто неправильно поняли то, что я говорила вашему дяде. Я говорила не о том, что уже случилось, а о том, что может произойти, если сплетни не прекратятся.
Себастьян с облегчением вздохнул. Господи, откуда у него эти фантазии? Вероятно, им овладела ревность. Конечно же, никто не приставал к ней, никто ее не оскорблял.
– Джульет, вам не следует волноваться. Поверьте, сплетни прекратятся.
Она взглянула на него с вызовом.
– Что заставляет вас думать, что вы сможете... остановить это? И вы ведь прекрасно знаете, как поведут себя все негодяи, когда достоверно узнают, что именно я совершила. Свидетельство тому – ваше же поведение. Узнав о похищении, вы почувствовали себя вправе целовать меня и трогать...
– Ничего общего, – заявил Себастьян. – Я поцеловал вас потому, что вы мне по-настоящему нравитесь. И я поцеловал бы вас... при любых обстоятельствах. – То, что Джульет поставила его в один ряд с лондонскими негодяями, ужасно его разозлило. – И разве вы забыли, что целовали меня в ответ и запустили руки под мой сюртук? Вы не можете больше отрицать, что вас влечет ко мне. Вчера я доказал, что это так.
– Вы ничего не доказали. – Она отошла от двери. – Я никогда не говорила...
Себастьян схватил ее за руку, когда она попыталась пройти мимо него.
– Ваши действия, Джульет, говорили сами за себя.
– Я просто... поддалась моменту, – прошептала она, не глядя ему в глаза. – Но если вы думаете, что это что-то означает...
– Черт побери, вы прекрасно знаете, что это означает. Я уже сказал: вас влечет ко мне. Попробуйте отрицать это, глядя мне в глаза.
Джульет знала, что уже ступила на нетвердую почву, но земля закачалась под ней еще сильнее, когда она совершила ошибку и сделала так, как он просил. Господь милосердный, этот человек мог одним только взглядом лишить ее рассудка. Такой магнетический взгляд, такой чарующий... Этот взгляд заставлял ее броситься в его объятия – или убежать как можно быстрее. И точно так же он смотрел на нее вчера в гостиной, смотрел... как голодный морской дракон смотрит на жертвенную деву, прикованную к скале.