звук закрывающейся двери, а в её ушах зазвучала музыка вальса, и она поняла, что вновь танцует с Григорием.
Следующий день выдался таким же дождливым и пасмурно тёмным, а Александра ещё не совсем отойдя от вчерашнего вечера, после которого так и не могла нормально уснуть прошлой ночью, заходила в княжеский особняк Полозовых.
Слуга, что открыл ей дверь, проводил её в просторную комнату с камином на первом этаже, где при её появлении из кресла встала худая белокурая девушка.
— Светлейшая княжна прошу, располагайтесь, — с нейтральной улыбкой на губах произнесла хозяйка дома. — И прошу простить. Инна Михайловна задерживается.
— Ничего страшного Анастасия Владимировна, — ответила такой же сухой улыбкой Александра, проходя к креслу у камина. — Я всё равно в большем роде хотела поговорить с вами, а не с вашей бабушкой.
— Так чем обязаны вашему визиту? — Слегка склонила голову набок Анастасия, смотря, как княжна имперской крови садится в кресло перед ней.
— Анастасия Владимировна. Мне бы хотелось поговорить с вами о вашем бывшем женихе Григории Александровиче Оражене. — Буднично, но при этом словно слегка раздраженно произнесла Александра.
— Об Оражене? — Удивлённо посмотрела на княжну имперской крови Анастасия.
— Да, — пристально смотрела на Настю княжна, словно оценивая её. — Вы же были обручены и, наверное, должны как никто другой знать о нём.
— Да это так, — сухо ответила Анастасия, вновь придав себе невозмутимое лицо. — Но при всём уважении Александра Романовна. Вы должны понимать, что это слегка личное. А что не личное. Вы и так, наверное, уже знаете иначе бы не пришли сюда.
— Да вы правы, — криво и словно кисло улыбнулась Александра. Многое я и так знаю. Но хотелось бы услышать и ваш рассказ. Ну и к тому же, — иронично протянула княжна. — Было ли личное? О котором вы не хотите поведать. Ведь как я наслышана вы после помолвки с Григорием, держались от него на расстоянии и не упускали случая посетовать на свою судьбу, выставляя себя чуть ли не жертвой, и при этом даже позволяли себе нелестные высказывания в адрес на ТОТ ещё момент вашего жениха. Так, о каком личном, может идти речь?
Глаза Анастасии сузились и блеснули, но при этом она осталась зрительно спокойной.
— Может поначалу, так и было, — как ни в чём небывало ответила Настя. — Думаю, любая аристократка изначально была бы шокирована помолвкой с простолюдином. Отсюда и первичное отторжение и негодование. Но потом я решила дать Григорию шанс. Однако вы знаете, чем всё кончилось.
— Знаю. И вы так спокойно об этом говорите. Помолвка вызвала у вас негодование, что вы практически целое полугодие в царском лицее не упускали случая высказывать своё фи в его адрес. А весьма громкий скандал, который мог наложить несмываемый отпечаток на ваш род. Не вызвал у вас и у вашей семьи даже такого отклика. Вы же аристократка, — криво улыбнулась Александра. — А с вами так обошёлся простолюдин. Но никаких действий ваша семья не предпринимала. И вы даже сейчас беседуете со мной в таком русле, что всё, так и должно быть.
— Александра Романовна, — подалась слегка вперёд Анастасия. — Оражен получил наказание за свершенное. И какой вам в этом интерес. Вы ведёте себя как дознаватель. По какой причине я должна вам рассказывать, что и как между нами было. Может мне ещё припомнить и поведать вам, сколько он раз брал меня за руку, или вам интересно насколько низко могла зайти его поддерживающая рука в танце, или в другой ситуации, — наградила Анастасия Владимировна княжну имперской крови саркастической улыбкой. — К тому же он всё-таки спас мою сестру от покушения. Только за это можно многое ему простить, а остальное он искупил в приписанном ему наказании.
Да он больше не мой официальный жених. Но это не уменьшает факта, что ранее мы шли и готовились к тому, чтобы стать мужем и женой, от чего между нами могли зародиться определённые чувства. К тому же, как вы назвали громкий скандал, был вокруг нарушения правил царского лицея и нанесение вреда учащимся и учительскому составу.
Да Григорий общался на учебной территории с моей младшей сестрой. Но не забывайте, что он изначально был представлен моей семье как МОЙ жених, и естественно мог общаться как с ней, так и к примеру с моим отцом или бабушкой и матерью. Так зачем моей семье принимать какие-то действия. Так как во всей этой ситуации мы фигурировали только косвенно. А вот кому и надо принимать меры так это учебной и полицейской канцеляриям, дабы охрана была лучше, и тех, кто хотел убить мою сестру, искали тщательней.
Александра смотрела на говорящую белокурую девушку, которая сейчас явно была раздражена, но сем своим видом старалась этого не показывать и сама начинала неосознанно раздражатся.
— Слушая вас, — слегка прикусив губу, произнесла княжна имперской крови. — Создаётся впечатление, что вы словно всё ещё испытываете интерес к Григорию Александровичу, и ваша речь не что иное, как самооправдание и продуманное искажение тех событий.
— Может и испытываю. Мы же были обручены как ни как. И не исключено, что в дальнейшем наши пути могут вновь пересечься. Он же был помилован и снова вернулся в Петербург. — Произнесла, слегка улыбаясь, Анастасия, а её слова прозвучали с тонкими нотками насмешки. — При всём уважении к вам и вашему недавно ставшему обособленному роду. Вы пришли задавать слишком деликатные вопросы Александра Романовна, будто сами имеете некий умысел в отношении Григория.
— Может, и имею, — наградила пронзительным взглядом близким к испепелению Александра свою собеседницу. — Мы многое с ним пережили вместе.
— И какой же имеет интерес бывшая носительница рода Белогоровых к Григорию? — Донёсся пронизанный холодом голос из дверного проёма.
Александра повернулась вполоборота в направлении двери и, её словно ударило током, так как там стояла юная девушка из её видения.
Я сидел в своём кабинете, который располагался можно сказать в одном из лучших увеселительных мест Петербурга, куда уже долгое время стекался молодой свет аристократии, и даже сильные мира сего всё чаще начинали приходить сюда отдохнуть.
Откинувшись на спинку массивного кресла, я смотрел на шахматную доску, лежавшую передо мной на столе с расставленными фигурами в уже начавшейся партии, которую я вёл сам с собой.
Званый вечер многое прояснил, но и породил немало вопросов.
Передвинув белого ферзя, я съел офицера, и поставил тем самым шах чёрному королю, при этом под удар сразу попали рядом стоящие фигуры чёрный ферзь и ладья.
Теперь после любого хода чёрными, я мог безнаказанно, играя за былые фигуры убрать с шахматной доски одну из этих фигур.
— Кого же выбрать? — Водил я пальцем от ферзя к ладье, вспоминая события вчерашнего вечера. — Наверное. Да. — Переставил я чёрного короля, после чего взяв белого ферзя, ударил им по ладье.
Фигура с чуть слышным глухим звуком