— Когда мы снова встретимся? — нарочито небрежно спросил он.
Она моргнула.
— Я уверена, что на этой неделе в моем календаре есть несколько заседаний комитета. Но ты же не это имел в виду?
— Да, только мы вдвоем, а не вдесятером.
Ее губы расползлись в улыбке.
— Десять — это слишком, если только мы не хотим устроить шоу.
— Я думаю, что не хотим, — но его улыбка вдруг померкла от новой мысли. — Как э-э-э… Я полагаю, лучше спросить прямо. Как вы намерены представлять это все — открыто?
— Это все — с чистого листа? Или это все — как продолжение?
— С чистого листа. — Однако он никогда не хотел бы стирать всё, что было раньше. Тут его мысли невольно ушли немного в сторону. — Э-э-э… у вас еще сохранилась коллекция ваших прежних бетанских секс-игрушек?
По справедливости, не всех из них были бетанскими, но тут скорее имело место удобное определение.
— В основном нет. Пару лет назад, я почти от всех избавилась в порыве… депрессии, наверное. — Она посмотрела на него сквозь ресницы. — А твои сохранились?
— В основном нет, — признался он, — по той же самой причине.
— Ха, — и это был не совсем смех, — может, как-нибудь ночью мы вместе прошерстим новые каталоги?
— Гениальная идея, — он поцеловал локоны, прильнувшие прямо к его носу. — Когда?
— Мой график на эту неделю забит.
— Нарочно? — уточнил он тихо.
— Да.
Он кивнул:
— Мой тоже.
Хотя проект Базы Гридград был в самом разгаре, и Джоулу не нужно было придумывать для себя дополнительные-поглощающие-все-время-и-мысли задачи. Что ж, ничего нового. В давние времена им редко удавалось действовать спонтанно, хотя если уж так получалось, то выходило незабываемо.
— Можно подумать, двоим найти укромное местечко проще, чем троим.
Она нахмурилась, не на него, а в общем.
— Не стоит рассчитывать, что нам понадобится настолько сильная приватность. Как ты назовешь то, чем мы собираемся заниматься?
— Я… хм…
— Если выражение, которое ты ищешь, — «гулять», Оливер, то в нём нет ничего незаконного, аморального или же опасного для фигуры. Если только мы не объедимся вместе, как я думаю.
— Гулять… звучит как-то слишком подростково.
— Встречаться?
— Слишком расплывчато. Провоцирует… самые разные предположения.
— Ухаживать?
— Прямо как в Период Изоляции.
— Трахаться?
— Не вздумай!
— Ну, совокупляться, если хочешь более приличное выражение. Все равно я не собираюсь его употреблять в пресс-релизе.
— Какое облегчение!
Она в шутку, но предостерегающе ткнула его.
— Я просто пытаюсь понять, как это описать. — Не считая слов вроде «радость» и «ошеломление», которыми он называл происходящее для себя самого и которые, как он полагал, являлись только его личным делом.
— Опять попал в засаду собственной потребности в категориях? Большинство категорий произвольны, хотя я согласна, что для людей так проще.
— В данном случае та категория, которая меня интересует: какой у нас уровень безопасности?
— А, — она выкатилась из-под его руки и нахмурилась; наверное, лишь случайно этот хмурый взгляд достался затылку Рыкова, сидящего на месте пилота за двумя звуконепроницаемыми (слава богу) перегородками.
— Я собираюсь покончить с этим, — сказала она спустя мгновение. — Надо быть честной, когда-то такая необходимость была. Но определённо не сейчас. Я отдала Барраяру сорок три года и не прошу возмещения, но следующие сорок три года — мои. После этого Барраяр может поторговаться.
— Вы никогда не будете не публичной фигурой, Корделия.
Она взмахнула кулаком в гневном и отрицающем жесте.
— Нет, я собираюсь сбежать. И все достаточно скоро забудут, — она снова откинулась на спинку сиденья. — Хотя, если настаиваешь на старых барраярских обычаях, то, полагаю, мы можем сказать людям, что я твоя любовница.
Он невольно фыркнул.
— Хотите, чтобы меня вздернули? А еще я рискну повторить слова твоего племянника Айвена, что это попросту неправильно.
Она задрала подбородок и обдумала сказанное.
— Вот тебе пример. Элис и Саймон. Сначала они «не», а потом сразу «сейчас и всегда были». Очень плавный переход, ага.
Леди Элис Форпатрил, давний друг Корделии, которая была распорядительницей императорского двора почти три десятка лет, и Саймон Иллиан, глава Имперской СБ в течение почти того же срока, завели открытый роман вскоре после отставки Иллиана по медицинским показаниям.
— Разве они были парой задолго до этого? Какие-то слухи потом ходили?
Возможно, контролируемые. Джоул хорошо узнал Элис и Саймона, еще в ходе работы с Эйрелом в Форбарр-Султане и потом, когда эта пара несколько раз приезжала отдыхать на Сергияр, но даже он знал точно, что правда, а что домыслы. Неопределенность была односторонней: прежде Саймон определенно все знал о Джоуле. Когда-то знал. С тех пор они все изменились.
— М-м-м… Скажем так, они очень сильно ценили друг друга в течение долгого времени. Но, увы, между ними не случилось ничего, что было бы достойно приличной неприличной сплетни — кажется, это оксюморон? — пока, после всего случившегося, Элис уже не надо было конкурировать за внимание Саймона с его чипом памяти и безопасностью трех планет Империи. Я всегда считала, что они тратят впустую душераздирающее количество потенциального счастья, но это не мне это было решать. По крайней мере, сейчас они выглядят счастливыми.
Ее губы изогнулись в улыбке от искренней радости за ее старых друзей. Их старых друзей, на самом деле.
Она спросила чуть погодя:
— Почему тебе неудобно демонстрировать наши отношения открыто? Просто привычка?
— Безопасность.
— Другими словами, привычка. Если вместо нее обратиться к разумным доводам — просто ради разнообразия, — я бы сказала, что открытость безопаснее. В первую очередь потому, что никто не сможет устроить скандал или шантажировать чем-то, что никогда секретом не являлось.
Он подумал, что она недооценивает изобретательность некоторых недоброжелательных персон. И то, насколько она сама по себе могла быть их целью. Впрочем, он был вынужден признать, что десятилетия, проведенные рядом с Эйрелом, могли совершить подобную перемену.
Она нахмурилась:
— Если только ты пытаешься таким хитрым образом намекнуть, что приключение было одноразовым. Трусишь?
— Нет! — в приступе паники выпалил он.
— Ну, и я не думаю… — она прищурилась, глядя на него, и он смущенно замолчал. — Возвращаясь к твоему первому вопросу: тогда давай мы оба будем держать в уме, что нам неплохо бы выкроить возможность для встречи в следующие выходные, и я обещаю не лезть на крышу дворца вице-короля, чтобы прокричать на весь Кейбург, что адмирал Джоул великолепный любовник!
— Ну, спасибо, — серьезно сказал он. — Надеюсь.
— Тем временем мне придется быть до тошноты осмотрительной, пока нам обоим есть над чем подумать.
— Я не говорю, что вы не правы, — слабо возразил он, — просто…
— Так запрограммирован. Я знаю, любимый, — вздохнула она. — Я знаю.
Кейбург возник на горизонте, приближаясь слишком быстро. На неделе они смогут урвать время, чтобы поговорить, но не на поцелуи. Он притянул ее к себе, и они плодотворно использовали оставшиеся минуты, пока под ними не замелькали городские предместья.
Аэрокар вице-королевы высадил его перед казармами базы. По ведущему в здание проходу Джоул постарался идти достаточно резким шагом, как офицер, только что вернувшийся с обсуждения важнейших вопросов с начальством на выходных. Словно он предвкушает встречу с обязанностями, ожидающими его за комм-пультом, а не мечтает вернуться в аэрокар, увозящий прочь его самые дикие фантазии.
Первое, что сделала Корделия, добравшись до вице-королевского дворца, это приняла душ. Но после этого гора сообщений, пришедших к ней на комм-пульт, загрузила ее вплоть до самого обеда. Неужели больше никто на Сергияре не отдыхал на выходных? Она распорядилась принести в свой кабинет сэндвичи, поскольку дела не отпустили ее и в обеденный час. Но принесла их не Фрида, а Рык. Он с обычной своей военной аккуратностью расставил тарелки и чай, отступил на шаг и откашлялся – освященный веками сигнал, означающий «я собираюсь сказать вам кое-что, что вы не захотите услышать».
– Да, Рык? – она энергично вгрызлась в первый сандвич.
– Я прошу прошения, миледи, но полагаю, вы захотите знать: лейтенант из взвода вашей СБшной охраны заявил своему начальству официальный протест, указав, что подготовка, полученная адмиралом Джоулом в СБ, в настоящий момент слишком устарела, чтобы возложить на него вместо СБшников задачу охраны внешнего периметра.
– Вот поганец! – выпалила Корделия, сплюнув несколько крошек. Она собрала их ладонью и с большей элегантностью стряхнула на тарелку.