Читать интересную книгу Шпага императора - Вячеслав Коротин

Молодец, парень – «фишку» понял и препираться не стал.

– Думаю, что завтра с утра. Писать донесение пойду прямо сейчас, но стоит ещё заручиться подтверждением предложения если не у самого Витгенштейна, то хотя бы у Яшвиля или Сиверса. Думаю, что их подписи добавят весомости моим словам.

– Хорошо. Значит, завтра, – кивнул Алёшка.

– Подожди. Одного я тебя не отпущу – возьми с собой Егорку.

– Господин капитан, – вежливо улыбнулся мне Соков-младший, – я всё-таки офицер и в опеке не нуждаюсь.

– Господин подпоручик. – Я не остался в долгу. – Потрудитесь выполнить приказ своего начальника буквально. Не буду говорить, что меня не волнует твоя судьба, а только доставка донесения, Алёша, но, в самом деле, подумай: поручение тебе даётся весьма ответственное. От него в значительной степени может зависеть судьба генерального сражения, судьба России… И ты хочешь, чтобы я не побеспокоился о его выполнении? Отпустил тебя одного?

Нет уж – не только Егорку, ещё и с десяток казаков у командующего попрошу для сопровождения. И не ради тебя самого, а для того, чтобы моё донесение пришло туда, куда следует. Всё ясно?

У Алексея хватило ума понять и не спорить.

– А теперь ещё: запальную трубку в гранате укоротить до минимума – нашей мине не требуется время, чтобы долететь до противника – она уже у него под ногами. Нечего предоставлять французам время разбегаться в стороны, когда граната зашипит. Это понятно?

– Понятно.

– Далее: почти все запасы тёрочных запалов – именно на это. Мало их, а обычные мины наши и старым способом запалить смогут. Я обо всём этом напишу, но просто чтобы ты тоже знал, что везёшь. Мало ли что…

– Не беспокойся, всё понял, сделаю.

– И в добрый путь, собирайся, до завтра. Извини, у меня ещё много дел. К Сергею Васильевичу и Насте по дороге заедешь?

– Думаю, что да. Если можно, конечно…

– Можно. Я тогда и им письма напишу.

Спровадив своего шурина, немедленно отправился к Сиверсу для составления вышеупомянутого доклада-инструкции к командованию Армии. Потом вместе пошли к Витгенштейну, и граф практически сразу завизировал наше послание, наговорив вдобавок мне много любезностей за такое «изобретение».

А утром следующего дня мы простились с Алексеем. Как показало время – до самого конца войны простились.

Вместе с десятком казаков он отправился в армию Барклая, и, как выяснилось впоследствии, не зря.

Единственно, что Егорку пришлось оставить здесь – чуть не в ноги упал казак, умоляя не исключать его из отряда. Да и ладно – ещё в дороге сдружился он с моими архаровцами, повоевать хочется уральцу в самое ближайшее время…

Чтоб я возражал! У Алексея конвой вполне приличный, а такой «саблемах», как Егор Пантелеевич, нам завсегда сгодится.

Пора подумать о ближайшем будущем: минировать поле гранатами обучу своих подопечных достаточно быстро, а потом – за партизанщину. Вот с этим пока затык – информация о диспозиции противника весьма неконкретная. То есть о тех частях, что стоят против нас, гусары и казаки доносят регулярно, хоть и не мне, конечно, но Витгенштейн, думаю, в случае чего, поделится оной. Но мне-то необходимо иметь представление о том, что творится у французов в тылу. Это во-первых. А во-вторых, в эти самые тылы попасть незамеченным. Всё-таки два десятка бойцов моего отряда не такая уж маленькая группа (надеюсь, что казачков мне командующий корпусом выделит). Как просочиться через линию фронта? Где? Куда?..

– Вадим Фёдорович! – окликнул меня сзади знакомый голос.

Обернувшись, я увидел подъезжавшего поручика Глебова.

– Рад приветствовать вас, Иван Севастьянович!

– Слышали новость? – Гусар поравнялся со мной и соскочил с седла.

– Вероятно, нет. Никаких серьёзных новостей за последнее время припомнить не могу. Надеюсь, поделитесь?

– Разумеется: у Армии новый командующий – Кутузов. Каково? – задорно посмотрел на меня молодой человек.

Ага, удивил. Хотя… Если дела идут не так погано, как это было в моей реальности, то вполне могло случиться, что Михаила Илларионовича так и оставили бы командовать Санкт-Петербуржским ополчением, а Барклая генералитет склонил бы к генеральному сражению пораньше, чем под стенами Москвы…

– Что же, радостная весть. Надеюсь, что светлейший поспешит дать Наполеону бой в самое ближайшее время, – совершенно неискренне изобразил я положительные эмоции на своём лице.

– Ну да! – расцвёл в улыбке поручик. – А там и мы в наступление перейдём – устроим Бонапарту такие «Канны», каковых свет не видел!

Мальчишка всё-таки. «Канны» ему подавай! Да ещё в стратегическом масштабе…

Для таких операций главное даже не количество войск, а их взаимодействие. То есть СВЯЗЬ. А она пока на уровне, не сильно отличающемся от древнеримского, – молодой адъютант на лихом коне с пакетом под доломаном…

Даже на поле боя необходимо как можно скорее отдать приказ, кому, когда и в каком направлении атаковать. А это «как можно скорее» – скорость лошади и лихость всадника с пакетом. Сначала «туда», а потом «обратно».

Ведь и упустили-то Боню тогда, на Березине, именно из-за несогласованных действий – войск хватало, чтобы раздавить ошмётки Великой Армии, с избытком хватало…

СВЯЗЬ и взаимодействие, ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ и связь – именно эти два компонента решают всё в стратегическом масштабе.

Я это прекрасно понимал ещё со времён своей срочной – телеграфист всё-таки. Потому и попытался хотя бы сигнальные ракеты ввести. Хотя бы для тактического управления войсками.

И кое в чём помогло – бригада Скалона достаточно шустро прибыла на исходные под Смоленском.

Но если говорить о взаимодействии корпусов…

Ведь десяток радиостанций, наверное, перекрыли бы полезностью для Армии не только динамит с бездымным порохом и новыми пулями, но и полевые кухни.

Но не сподобил меня Создатель… В упор не помню, как приёмники-передатчики «сочинять». Даже если необходимые резисторы-конденсаторы имелись бы.

– Не думаю, Иван Севастьянович, что новый командующий перейдёт к столь решительным действиям. Одно дело – дать сражение в поле, и совсем другое – осуществить столь грандиозную операцию, как выход в тыл армии Наполеона несогласованными действиями других армий. Ведь против Тормасова стоят австрийцы и саксонцы, против нас Макдональд, Удино и Виктор, против Чичагова – турки, которые хоть и не воюют, но отводить Дунайскую армию сюда очень рискованно…

И вообще, нам бы со своими проблемами разобраться. Пока во всяком случае, французов и пруссаков против корпуса стоит немало – штыков и сабель значительно больше, чем у его сиятельства под началом…

– Как-то странно вы рассуждаете, Вадим Фёдорович, – подозрительно посмотрел на меня гусар, – не ожидал…

– А чего ожидали? – Я постарался изобразить на своей физиономии максимальную благожелательность. – Что я начну ликовать при мысли о немедленной атаке противостоящих нам французов? Иван Севастьянович, душевно вас прошу не обижаться, но, на мой взгляд, это пока совершенно несвоевременно. Первоочередная задача корпуса – прикрывать направление на столицу. И только это. Действовать неосмотрительно нельзя ни в коем случае – перед нами не турки, а завоевавшая почти всю Европу армия.

– Бивали мы эту армию, – запальчиво отозвался поручик.

Это он-то «бивал». Удачное дело под Клястицами… Явно, что и Фридланд, и Пулутск, и Эйлау, не говоря уже о Шенграбене, прошли без его участия. Но – гусар, гродненец, а уж Яков Петрович Кульнев, дай Бог ему здоровья, воспитывает своих офицеров исключительно победителями…

– Бивали. Но не армию – корпуса. Причём обороняясь. Согласитесь, что переходить в наступление против превосходящих сил Удино, имея на правом фланге Макдональда, было бы неосмотрительно.

– Так что же вы предлагаете? Стоять и ждать?

– Я ничего не предлагаю, Иван Севастьянович, я не командую корпусом и даже не являюсь членом штаба графа. Высказываю своё мнение. И мнение таково: стоять здесь, защищать столицу, удерживать против себя превосходящие силы неприятеля, не давая им возможности усилить войска Наполеона ни одним полком, ни одним солдатом. Это уже немало.

– Просто стоять? Вадим Фёдорович, если бы не ваши награды, если бы я не знал о той истории на Немане, то, извините, счёл бы вас, – Глебов замялся, подыскивая нужные слова, – излишне осторожным человеком.

Нарывается парень…

– То есть трусом?

Блин! А ведь это уже я сам нарываюсь…

– Да Господь с вами! Клянусь честью, что даже мыслей об этом не было, – вытаращил на меня глаза гусар. – Просто…

И замялся.

Ну да, обычное дело – начать облекать свою мысль в звуки, прежде чем она сформировалась окончательно.

– Надеюсь, что понял вас, Иван Севастьянович, – поспешил я прийти на помощь запутавшемуся в словах молодому человеку. – Вам, как лихому кавалеристу, не терпится ворваться в сечу и крушить налево и направо врагов Отечества.