Не сомневался, что найду ее, и накажу за нее тех, кто посмел тронуть и обидеть мою девочку. Не боялся трудностей, и никогда не пасовал перед ними, меня лишь всего омрачал лишь один факт, что она не доверилась мне, хотя и я тоже хорош. Ведь мог, копнуть глубже, когда Игорь появился в нашем городе, но не сделал этого. Тогда многих проблем можно было избежать, в том числе и ее бегство. Наивная, полагает, что я спустя время забуду ее, и буду жить дальше, встречаясь с другими девушками.
Эх, Стася, Стася, мне ведь кроме тебя, никто не нужен! Найду, отшлепаю твою милую попку, чтобы впредь, думала и обо всем говорила мне. Представив, ее обнаженную попку, мой пах ожил, и плоть налилась кровью, натягивая ткань брюк.
“Вот же черт! Как не вовремя!” — подумал, о поднявшемся возбуждении в моем теле.
Спустя десять минут, подъехало такси, увозя в аэропорт, в другой город, в котором пряталась от трудностей, моя любимая девушка. Глядя на мелькающие огни города, думал, что будь я на ее месте, тоже, наверное, сбежал. Ведь очень трудно, противостоять одной молодой девушке, не имея ни влиятельных друзей, ни денег, против тех, у кого этого в избытке.
Глава 21
Станислава
Выбегая из за стола в дамскую комнату, ни о чем не могла думать, у меня перед глазами стояли эти мерзкие фотографии. Забежав в туалет, прислонилась к двери, а потом резко ее открыла, забрала куртку из гардероба и выскочила на улицу. Добежала до ближайшей остановки, и села в первый попавшийся автобус.
Мне хотелось испариться, исчезнуть, навсегда, чтобы снова не переживать, весь тот ужас. Но не могла, не существовало такой возможности. Что же делать? Как теперь, показаться Киру на глаза? Смахнув слезы, вышла из автобуса на ближайшей остановке, и, включив телефон, дрожащими руками, набрала номер мамы.
— Слушаю, — услышала родной голос, после нескольких гудков.
— Привет мам, я еду домой.
— Когда? Что — то случилось? — обеспокоенно спросила мама.
— Нет. Просто соскучилась.
— Хорошо, а когда?
— Сегодня. — Произнесла я, снова отключая телефон.
Села на автобус, идущий до аэропорта, и встав у окна, бесцельно смотрела, на проезжающий город. В самолете, сдерживала предательские слезы, сжимая со всей силы руки в кулаки. Мне необходима передышка, время, все обдумать, а может быть и подготовиться к самому худшему.
А потом, когда мой самолет садился в родном городе, меня посетила одна не обычная мысль. Кирилл, не такой как Игорь, мстить не будет, он просто забудет обо мне, а мне, не обходимо лишь время, чтобы собраться с силами и вернуться.
Бросать университет не собиралась, а уж с влюбленным сердцем, как нибудь справлюсь. Со временем все проходит, и боль, и любовь, это только первое время очень больно, а потом привыкаешь, вот и я привыкну.
Вернусь, с головой окунусь в учебу, вот только страсти пройдут, и все у меня в жизни наладится. Спустившись по трапу самолета, нацепила на лицо улыбку и вышла из здания. Город шумел и гудел, осмотревшись вокруг, поспешила к метро.
Я любила Питер, и. конечно же, вернусь, после окончания учебы, устроюсь на работу, и буду продолжать жить, но без него. Пока шла по улице, рассматривала улицы, пытаясь отыскать изменения, за время моего отсутствия. Но напрасно, в городе ни чего не изменилось, те же здания и люди, спешащие по своим делам, все осталось прежним, кроме меня. Это я изменилась, стала взрослее, по иному стала смотреть на жизнь. Вхдохнула.
Запретив себе думать о Кирилле, спустилась в подземку, и через час, открывала дверь в квартиру родителей. Она встретила меня знакомыми запахами и ароматами, в коридор вышла мама и крепко обняла меня.
— Как же я соскучилась по тебе доченька, — целуя меня, говорила мама.
— О, кто приехал! — радостно воскликнул отец, забирая меня у мамы. — А почему так спонтанно?
— Соскучилась, — сглатывая слезы, произнесла я.
— И мы соскучились по тебе, — произнесла мама, снова убегая на кухню.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как дела, курносик? — спросил папа, щелкая меня по носу.
— Папа! Я давно выросла с этого прозвища! — воскликнула, прижимаясь к отцу.
— Для меня, ты всегда останешься моей маленькой девочкой. — ответил папа, — иди мой руки, мать там твои любимые вареники приготовила.
— Ух, ты! Как же я по ним скучала! — ответила я, скрываясь в ванной комнате.
Включила воду, и облокотилась на раковину, сдерживая рыдания, закусила до крови губу. И только почувствовав, как предательские слезы, все же покатились из глаз, тихо всхлипнула. Спустя минуту, умыла лицо прохладной водой, вышла из ванны, и, засунув руки в карман, вошла в кухню.
Мама, суетилась возле стола, накрывая его, а папа, как всегда наблюдал за ней. Присев на свое любимое место, смотрела на родителей, столько лет вместе, а их чувства ни капельки не угасло, а, наоборот, с каждым годом становилось сильнее и крепче.
Как только мама закончила сервировать стол, мы дружно, как и раньше, стали с наслаждением, лакомиться любимыми варениками. Как в детстве, когда я еще не знала, что такое предательство и разочарование.
— Может быть, ты скажешь, нам что случилось? — осторожно начала мама.
Смысла скрывать причину не видела, да, мне не хотелось огорчать своих родителей, и снова вываливать на них свои проблемы. Но посоветоваться мне больше не с кем, только они, знают всю правду, поэтому, прожевав вареник, пряча глаза в стол, тихо произнесла:
— Игорь, нашел меня.
— И ты опять сбежала? — громко роняя вилку на тарелку, произнес папа.
— Да, нет папа. Мне просто необходимо немного времени, чтобы подумать.
— О чем думать, доча? Неужели ты не понимаешь, что всю жизнь, ты прятаться не сможешь?!
— А как же твой парень? — произнесла мама.
— Не знаю, мама. У него таких как я, вагон. Не думаю, что он после всего захочет связываться со мной.
— Ох, Стася! Может быть, ты ошибаешься? — продолжила мама, — ведь не все такие подонки, как Краснов!
— Мам, не знаю.
— Ты ему хоть рассказала? — спросила мама, глядя на меня.
— Нет, не успела. Игорь рассказал, и не только рассказал, а еще и фото показал.
— Вот, гаденыш! Я поеду с тобой, давно пора ему начистить морду! — воскликнул папа.
— Папа, не лезь. Я сама разберусь. У вас только — только жизнь стала налаживаться. — С отчаянием произнесла я.
— Ничего, давно этого сосунка пора проучить! — с этими словами отец, вышел на балкон.
— Стась, тебе следовало поговорить с Кириллом.
— Стоило, мам. Только вот, свой шанс упустила. Вранья, он мне не простит. — со слезами в голосе произнесла я.
— Все наладиться, девочка моя, вот увидишь. — Ласково гладя меня о голове, произнесла мама.
— Конечно, мам. Я пойду, устала очень.
— Иди, только помни, мы всегда будем рядом, чтобы ни случилось.
— Я знаю, мама, знаю. — Ответила, поднимаясь из — за стола.
Зайдя в свою комнату, разделась, убрала с кровати покрывало, аккуратно сложив его на стуле, и легла под одеяло. Закрыла глаза, только вот сон не шел ко мне, я вспоминала Кирилла. Нашу первую встречу и его улыбку, наш первый танец и его сильные руки на моей талии. Нашу первую ночь, и последнюю встречу, его глаза и шок, отражающийся в них, когда на столе россыпью упали фотографии. И боль, которая раздирает мое сердце и душу.
Слез почти не осталось, да и плакать было бессмысленно, сама затянула, а ведь могла и раньше рассказать. Побоялась, оттягивала момент, теперь, лить слезы и сожалеть бесполезно. Вздохнув, перевернулась на живот и уснула, все же сказалась усталость и перелет. Все завтра, обо всем подумаю, и решу, что мне делать завтра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Утро встретило меня, жуткой головной болью, недовольно поворчав, кое — как поднялась с кровати. Нашла в своем столе, завалявшуюся пластинку с обезболивающем, выдавила таблетку и вышла на кухню, чтобы запить ее водой.