Читать интересную книгу Визит из преисподней - Марина Серова

Я совсем потеряла счет времени, мне казалось, что скоро взойдет солнце; и тем не менее, когда мы вышли на заданную позицию примерно в сотне метров от объекта выше по склону, Гринины часы со светящимся циферблатом показывали только четверть второго. С этого момента осторожность нашей экспедиции надо было утроить. Поэтому мы затаились и в течение десяти минут слушали в четыре уха и смотрели в четыре глаза. И только после этого продолжили поиски подходящего укрытия.

Минут через пятнадцать мы его нашли. Это было как раз то, что надо: небольшая естественная пещерка под корнями какого-то огромного дерева — кажется, дуба, сплошь закрытая от внешнего мира кустарником и сухостоем. Внутри она была — будто по нашему заказу! — выстлана шелковистой травкой. Я спокойно могла лежать здесь, вытянувшись в полный рост. Гришкины длинные ноги, конечно, торчали наружу, но для него это было ничтожнейшим из неудобств.

Оказавшись с ним в этом уютном гнездышке, я невольно подумала о том, сколькими приятными мгновениями жизни приходится иногда жертвовать ради работы… А может быть, не жертвовать?

— Даже и не думай, — прошептал мой напарник. — Мы здесь не для этого, детектив.

— Вот еще, очень ты мне нужен…

Я занялась установкой своего высокочувствительного направленного микрофона. Как могла навела его на цель, которая сквозь листву едва мерцала далеко внизу тускло освещенным окошком. Теперь пора было подумать о главном. Освободившись от лишнего груза, мы бесшумно двинулись вниз по склону, готовые к любым неожиданностям. По крайней мере так нам казалось.

Внутри склада стояла мертвая тишина. С полчаса, наверное, мы ползали вокруг да около, прислушиваясь, приглядываясь и принюхиваясь. Кажется, все спокойно, и это, конечно, хорошо. Но нет положительно никакой отдушины, через которую можно было бы назаметно пробраться внутрь или хотя бы постараться просунуть туда «жучок». И это плохо, прямо-таки скверно! А ведь скоро уж точно начнет светать…

Посовещавшись, мы не придумали ничего лучше, как обследовать трубу вентиляционного отверстия на крыше. Конечно, это было крайне рискованно, но… выбора у нас, похоже, не оставалось.

Гриня уже подставил мне свои мощные плечи, и тут метрах в трех от нас, за углом склада, что-то отчетливо хрустнуло, и мы одновременно заметили, как там качнулась веточка… Толкнув меня в тень, мой напарник метнулся на звук и растворился в темноте. И в этот миг… чья-то железная лапа зажала мне рот, а другая обхватила поперек туловища!

Никогда мне не забыть чувств, переполнивших меня в ту секунду. Боже, так глупо попасться! Я попыталась провести захват и бросок через голову, но не тут-то было: нападавший принял меры предосторожности. Его объятия стали только крепче, но мне вдруг почудилось, что мои ноздри уловили знакомый запах… Наверное, я схожу с ума!

— Таня-джан, если будешь кусаться, я заору и бездарно провалю вашу диверсионную миссию! — промурлыкал мой супостат мне в ухо. — А твой супермен дешево купился! Это ж золотое правило: слышишь шорох сбоку — жди нападения из-за спины…

— Гарик, негодяй!!! У меня же чуть сердце не выскочило…

— О, дорогая, это было так приятно… Может, попробуем еще, а?

— Вот я тебе сейчас попробую, гад!

Еще одна железная рука оторвала от меня Гарика и развернула его на сто восемьдесят градусов, так что я со всею резвостью нырнула под эту руку и оказалась между представителями сильного пола:

— Мальчики, тише, умоляю! Только не устраивайте здесь свару! Давайте отступим на базу и поговорим спокойно…

— …Хм, да у вас тут премило! — одобрил Кобелян, которого мы, как порядочного гостя, пропустили на нашу «базу» первым. — Ого, какая штукенция! С чем ее едят? Так-так, кажется, дошло… Любопытно, любопытно! Хорошенькими делами вы тут балуетесь…

Бегло ознакомившись с оптической системой прицельного прослушивания, «порядочный гость» бесцеремонно развалился посреди пещерки. Григорий так же бесцеремонно подвинул его, чтобы сесть рядом со мной.

— Ну ладно, братья-разбойнички! — Гарик прикрыл глаза, приготовившись слушать. — Раз уж попались — давайте колитесь. Чистосердечное признание, как говорится… и все такое прочее.

— Нет, Папазянчик, так не пойдет. Колоться будем оба. Или ты станешь мне рассказывать сказки, что тебя послало сюда твое начальство?

Гарик открыл глаза, тряхнул черной лохматой башкой:

— Ну, Татьяна!.. Признаю: я тебя сильно недооценил. Ладно, ничья: один — один! Можете считать, ребятки, что сейчас я не мент, а друг. Но предупреждаю: если вы что-то натворили или собираетесь натворить — не надейтесь, что Гарик Папазян закроет на это глаза!

Гриня посмотрел на меня, и я едва заметно кивнула: этим словам можно было доверять на все сто и даже больше. Все, что будет здесь сказано, в этой пещере и останется.

И мы рассказали ему все, умолчав только о наших приключениях в логове Батыра и об информации, полученной от «крестного отца». И еще о том, что именно мне принадлежит «честь» обнаружения трупов Пфайфермана и Визиря. Гарик узнал о страданиях Бутковского, о той роли, которую сыграла в этой истории его жена — «шикарная брюнетка с зелеными глазами»; узнал о старых счетах Артиста с хозяином «Бутона» и его охранником-водителем, о мотивах убийства респектабельного замдиректора фирмы Семена Яковлевича и о том, что в этом самом складе в ста метрах от нашего убежища головорезы Артиста скорее всего сторожат похищенного мальчика…

По ходу нашего рассказа старший лейтенант милиции Папазян, временно уволивший себя из органов, приходил то в ужас, то в ярость, то в изумление, то в восхищение; раза три порывался надеть на нас с Григорием «браслеты», но вовремя вспоминал, что обещал быть другом. И в конце концов признал, что мы вели себя «по-идиотски, но правильно» и сам бы он тоже на нашем месте «ни хрена в нашу поганую ментовку не заявил».

Потом наступил наш черед слушать, хотя на это ушло гораздо меньше времени. Гарик рассказал, что вышел на усть-кушумский склад через оргкомитет сабантуя. Уже после того, как в минувший понедельник Галантерейщик неожиданно заявил о себе убийством Семы Пфайфермана, информаторы сообщили, что, кажется, Артист сблизился кое с кем в татарских «верхах», в обход некогда всесильного, но нынче пошатнувшегося Батыра. Но «этот козел майор Тимошенко» и слышать ничего не хочет о сабантуйном следе в деле Артиста и по-прежнему посылает Папазяна и его товарищей искать старого приятеля по воровским «малинам». Вот Гарик и решил на свой страх и риск проверить один адресок… По этому-то адресу мы с ним и встретились.

— Ну вот, Папазянчик, и теперь мы тут сидим втроем за пять минут до рассвета и не знаем, как подступиться к этой проклятой хибаре, — печально подытожила я. — Похоже, остается один выход: лезть туда внаглую, открыто. Но меня Чайханщик засек, и Гришу они наверняка знают со слов Артиста, а может, он им его и показал уже… Что делать?

— Снять штаны и бегать, как говорил один мой кореш, Царство ему Небесное… Только, боюсь, в нашей ситуации и это не поможет. Ладно, Таня-джан!.. — «Третий в дуэте» встряхнулся, размял шею и плечи, будто собираясь на дело. — Я понял, куда ты клонишь. Вы с Гришкой хотите сделать из Гарика Папазяна живца. Гони свой «жучок»!

— Гарик!..

— Что — Гарик? Я скоро тридцать лет Гарик… Хоть бы благословила на дорожку по русскому обычаю, так ведь и этого нельзя — твой монстр того и гляди шею свернет! Ишь как смотрит…

— Ладно уж, пугливый какой нашелся… — Орлову идея «благословения» не очень понравилась, и все же Гарик был ему явно симпатичен. — Вернешься живым — я тебя сам за нее поцелую!

— А вот этого не надо, премного благодарен! Ты не в моем вкусе, старина. Держи лучше пушку. — Гарик отстегнул кобуру, пристроенную под мышкой, похлопал себя по карманам, вспоминая, не осталось ли там чего-нибудь изобличающего. — Только не вздумай здесь стрелять по птичкам, я этого не люблю. Если не вернусь, ребята, — считайте меня капитаном!

— Вернешься, Гарик. Я в тебя верю! — Я вручила ему «жучок» и получила взамен воздушный поцелуй.

— Я пойду с тобой на всякий случай, а? — Григорий удержал его за руку.

— Сиди уж в своей берлоге, медведь, ты мне всех овечек распугаешь!

Через минуту его широкая спина в черной ветровке растворилась в предутренней мгле. Я взглянула на часы:

— Вот ведь… А тоже мент! — озадаченно протянул Гриня вслед ушедшему герою.

Как бывший зек он был абсолютно убежден, что если среди ментов теоретически и встречаются порядочные люди, то — не чаще, чем вегетарианцы в племени людоедов.

Мы бросились к прослушивающему устройству и вскоре засекли Гарика, бодро спускающегося по склону. Он не таясь насвистывал «Тореадор, смелее в бой!», а вскоре начал вовсю горланить что-то протяжно-восточное — очевидно, из национального фольклора. Свое исполнение он щедро пересыпал междометиями, фразеологизмами и замечаниями, с которыми, по его мнению, пьяный русско-армянский гуляка может возвращаться домой в темноте по пересеченной местности. Папазянчик великолепно входил в образ. Если б не серьезность момента, мы с Гришкой надорвали бы животики.