дорожка. По правую сторону — окна за плотной решеткой, а по левую — двери в…
«Купе номер семь», — прочитал на билете, и, о, боги, увидел нумерацию вверху.
Купе — представляли собой большую комнату с длинными диванами по «обе стороны». Эта комната закрывалась причудливой выдвижной дверью, из какого-то сверх прочного и плотного дерева, окрашенным лаком.
Внутри же, было достаточно уютно.
В моем купе не было никого кроме меня. С некоторой ноткой довольства сел на очень мягкий диван, на котором, пожалуй, при всем желании, можно было уместить троих человек, и, наконец, распахнул свой костюм.
Изучая внутрянку помещения, не сразу заметил появившегося в дверном проеме гостя.
Вычурная по всем моим меркам дама, с весьма миловидным лицом, но глазами самой настоящей стервы, раза три, если не больше, открывала и закрывала дверь, сверяясь со своим билетом.
— Это точно седьмое? — еле слышно спросила она.
На что я ей и ответил:
— Да. Это купе номер семь.
Наградив меня все тем же взглядом надменности, фыркнула и начала истошно звать проводника. Тот, нарисовался очень быстро. И минут пять оправдывался, что нет больше свободных мест, а это место вообще планировало вместить в себе пятерых человек, четверо из которых — просто не явились.
Она довольно-таки долго упрашивала его пересадить меня, на что уже в позу встал я.
Отказался напрочь. Мое место и все. Не хотите сидеть рядом с авантюристом — идете пешком. А вот в такой манере с ней еще никто не разговаривал. Проводник, оставив задыхающуюся от возмущения даму, очень быстро слился.
Следом послышался протяжный гудок, и поезд тронулся.
Она недолго стояла в проеме, покачиваясь из стороны в сторону, еле удерживаясь на длинных шпильках, и села напротив, отвернув голову в сторону окна.
Мне, в принципе, было начхать, что она и кто она. Подобных богачей я навидался за свою жизнь. Которые людей ниже своего дохода, за людей и не считают. А тут — яркий пример.
Уставился в окно, разглядывая медленно проплывающие рядом здания. Затем поезд погрузился в длинный туннель, где изредка мелькали фонари, и… остановился.
Мне, конечно, хотелось просить ее, почему мы встали, но от одного ее вида в свете очень тусклого фонаря где-то над нами — желание пропало.
Однако, стояли мы действительно долго. Она то и дело поглядывала на маленькие золотые часики на своей руке, и в какой-то момент пробормотала:
— Долго еще будет осмотр ворот… сколько можно…
Тут я не смог выдержать. Вопросы посыпались один за другим. Но, видимо она посчитала своим долгом — просто проигнорировать меня. Поэтому остались лишь догадки.
Вспоминая рассказы о монстрах и диких варварах за стенами, предположил, что некая армия, военные и прочие досматривают выход. Возможно, проверяют путь…
«Нет. Бред. Если со скоростью, с которой ездят машины — передвигается и поезд. Они что, через каждые сто метров будут солдат ставить?»
Ответ пришел сам собой. Мы тронулись, дама протяжно выдохнула и уставилась в окно.
А там было на что посмотреть. Какие-то странные, трехлапые, многоголовые, с крыльями и большими пастями существа, бродили мелкими стаями вокруг вагонов. От одного только их вида — кровь стыла.
Нет, они не нападали на нас, не пытались как-то навредить, но преследовали поезд, до тех пор, пока тот не разогнался.
Припоминая внешность каждого из вагонов, отчетливо для себя понял — уж явно не будет дураков встать перед ним. И досмотр, из-за которого мы стояли, скорее всего, был именно самих ворот. Чтобы враг не проникнул через них в город.
Очевидность — очевидна.
Вид за окном очень быстро начала раздражать глаза своей быстрой сменой картинки, и я обратил все свое внимание на даму.
С виду я ей дал бы не больше тридцати лет. А в целом… Она была воплощением изысканности и элегантности, с одной стороны. И конченой стервой с другой. Ее пафосный взгляд портил первоначальный образ. Черные локоны нежно обрамляли ее лицо, глаза были глубокого темно-синего цвета. И вот эти самые глаза, смотрели на меня как на дерьмо.
А уж одежда… я не сразу приметил. Даже внимания не обратил.
Глубокий вырез на груди делал ее образ еще более соблазнительным, а приталенный силуэт выделял ее изящные формы. Платье было украшено деликатным кружевом, которое добавляло образу сексуальности и изысканности.
На ногах у нее были чулки из тонкой, прозрачной ткани, которые дополняли ее внешний образ. Они были цвета слоновой кости, мягко облегали ее ноги. Чулки заканчивались нежными кружевными узорами.
— Ты что, пялишься на меня? — синие глазки готовы были вылезти из орбит.
Я же, томно качнул головой и увел взгляд. Но ее это не устроило, что, окончательно построило ее образ.
Она искала конфликта, она хотела упрекнуть и показать, что выше меня. Типичная доминантка. Таких — навидался. Как среди людей, так среди демонов и прочей шушеры. Фактически таких людей, если считать ее человеком, а не какой-нибудь…
«Не… человек.»
Таких ломать еще проще. Они признают чужую силу. Только вот…
— Эй, обморок, — ее мелодичный голос прорезала легкая хрипца, придавая голосу определенный тон, — С тобой разговаривает сама вдова Волкова!
«Ага. Знать бы еще, кто такой Волков.» — подумал я и ответил:
— В таком тоне со своим покойным муженьком общаться будешь.
Следом мне прилетела пощечина. Только вот, она и рукой для этого не махнула. Магия?
Очевидно, что да, иначе я бы увернулся.
Я обратил внимание на ее когтистую ручонку. Ногти как ногти, но они были покрыты чем-то металлически блестящим. Мне лишь хотелось, внутренне восхититься ее умениям. Однако…
На сей раз я не вытерпел. Повторную пощечину я так и не увидел. Странный звук услышал, а также, что-то сработало на уровне инстинктов. Но, все равно, не успел среагировать.
Новый удар сопроводился болезненным ощущением пореза. Капелька крови, появившаяся на щеке, зависла в воздухе.
— Женщина, — я озлобленно покосился на нее, — Не знаю, из какой дыры ты вылезла, но я не позволю так обращаться с собой.
— Женщина? — она начала возбухать и замахнулась еще раз. Правда, на этот раз не так быстро. Я перехватил ее руку, и с силой отшвырнул от себя, сосредотачивая внимание на зависшей капли крови.
Она разрасталась с убийственной скоростью, и превратилась в привычный мне шарик. Она опасливо зависла перед ее лицом и был готов в любой момент «ответить».
Я не сторонник бить слабый пол, но передо мной не слабый пол, а пафосная хабалка. Повторюсь, они понимают лишь силу. Бить бы ее, я не стал, а вот напугать…
Побледневшее лицо