Читать интересную книгу Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима - Гельмут Хёфлинг

Эта победа позволила Спартаку не только во второй раз нанести тяжелые потери войскам претора Вариния, но и значительно усилить боевую мощь своих отрядов всем тем, что его люди нашли в захваченном лагере римлян у Геракловых Салин, — настоящими щитами и копьями, мечами и шлемами, повозками и тягловыми животными, палатками и лопатами, провиантом и деньгами.

Но бой с самим Варинием еще только предстоял!

Мертвые часовые

В соответствии с исключительно кратким сообщением Плутарха Спартак, «разбив в нескольких сражениях самого претора, в конце концов взял в плен его ликторов[73] и захватил его коня».

Два жалких листка из утерянного большей частью труда современника описываемых событий римского историка Саллюстия (89–36 гг. до н. э.), посвященные восстанию Спартака, позволяют, опираясь на другие исследования, несколько дополнить общую картину.

После различных поражений, нанесенных Спартаком римской армии, боевой дух ополченцев упал. Недовольство солдат и мятежные настроения среди них все усиливались и после очередной неудачи дали наконец о себе знать. Часть римлян попросту бежала и, несмотря на приказы претора, не желала возвращаться под его знамена. Остальные были крайне недовольны тяжелой службой, невзгоды которой усиливала промозглая осень, так что и они не желали теперь подчиняться своему военачальнику.

Вариний считал невозможным вступать в бой с численно превосходящим противником, имея за собой столь ненадежные и недисциплинированные войска. Поэтому он послал в Рим своего квестора Торания с поручением доложить сенату о сложившемся положении и попросить подкрепления новыми, лучшими подразделениями.

Между тем настроение римских солдат изменилось: часть армии объявила о своей готовности сражаться. Всего лишь с 4000 надежных воинов Вариний подступил к хорошо укрепленному полевому лагерю рабов, не решаясь, однако, напасть на него. Римляне заняли боевые позиции на холмах неподалеку, откуда они могли хорошо наблюдать каждое движение противника и препятствовать его разбойным вылазкам.

Приверженцы Спартака, несмотря на захват в лагере у Геракловых Салин многочисленных трофеев и оружия, к тому моменту были, по-видимому, все еще хуже вооружены, чем римляне, ибо Саллюстий и другие авторы подчеркивают, что и здесь рабы восполняли недостаток вооружения ивовыми щитами, обтянутыми кожей, а также копьями, которые они делали, обжигая в огне концы длинных деревянных кольев.

Блокада лагеря Варинием вскоре возымела действие: рабы стали ощущать недостаток провианта. Из-за близости римской армии вылазки за продовольствием становились опасными, а то и просто невозможными. Всякая такая попытка неизбежно привела бы к бою, а любой бой мог окончиться поражением.

Из-за того, что местность вокруг была неплодородной, Спартак решил оторваться от противника и перейти в область, где его армия могла бы пополнить свои запасы. Но хитрая лиса решила не показываться на глаза римлянам средь бела дня. Зачем идти на риск и ставить на карту всю свою армию, если желанного результата можно добиться и без потерь? Как и весной на Везувии, Спартак хотел выручить своих людей из тяжелого положения с помощью хитрости.

То, что претор наблюдал издалека, укрепляло его в предположении, что Спартак твердо решил обороняться в лагере, окруженном форпостами и охраняемом бдительно несущими службу часовыми. Прочие же рабы усердно занимались совершенствованием лагерных укреплений.

Так Спартаку удалось обмануть римского военачальника, показывая противнику лишь то, что он хотел ему показать. Тем большим было удивление Вариния, понявшего впоследствии, как хитро обвел его вокруг пальца Спартак, ибо вопреки всем внешним признакам последний готовился покинуть лагерь. Ночью он приказал тайно привязать к столбам, вбитым в землю на некотором расстоянии от стен лагеря, трупы своих воинов в полном вооружении. Таким образом мертвые часовые постепенно сменили живых, а римляне издалека не заметили этого. По всей территории, как обычно, продолжали гореть костры, около которых собирались караульные, а время от времени оставленный в лагере трубач подавал обычный сигнал.

При помощи всех этих ухищрений Спартаку удалось создать у противника впечатление того, что и эта ночь в его лагере проходит подобно всем предшествовавшим. Римляне же не видели, не слышали и даже не подозревали, что во время второй стражи Спартак со своими приверженцами тихо выскользнул из лагеря.

Лишь необычная тишина, сменившая на следующее утро лагерную суету, насторожила римских солдат. Разведывательный отряд, отважившись вторгнуться во вражеское расположение, не обнаружил в нем ни одного живого раба, и командующий принужден был со стыдом сознаться, что пал жертвой хитрости человека, относящегося к самому презренному разряду людей.

Такой позор можно было смыть лишь полным уничтожением армии рабов. Желая выяснить, в каком направлении удалился в горы Спартак, Вариний выслал вперед конный отряд, а сам медленным маршем последовал по следам противника.

Спартак остается в меньшинстве

Ни одного человека не потерял Спартак во время этой операции, однако то же самое можно было бы сказать и о римских войсках. Если быть точным, то следует признать, что он «всего лишь» избежал смертельной опасности, своевременно вынув голову из петли. И тем не менее его отступление было подобно победе, так как с помощью удачной своей хитрости гладиатор-фракиец доказал, что может успешно соперничать умом с римским военачальником. Соответст венно возросло и доверие рабов к своему вождю, в то время как боевой дух римских ополченцев продолжал падать.

Вождь рабов и гладиаторов и далее придерживался оправдывавшей себя тактики подвижной войны — время от времени он сменял стоянки, вводя в заблуждение римлян и удерживая инициативу в своих руках.

О подробностях этого периода войны рабов умалчивают все античные авторы. Лишь в сообщениях Саллюстия содержится несколько намеков, которые по части ясности также оставляют желать лучшего. Во время этих событий Вариний, по-видимому, усилил свое войско, ибо дальше речь идет о свежих и неопытных солдатах. Через несколько дней к отчаявшимся римлянам вернулось наконец их самообладание. (Так говорится у Саллюстия.) Столь неожиданный поворот в настроениях солдат имел своим результатом то, что Вариний предпринял неосторожный шаг и бросил свои свежие и неопытные центурии на лагерь рабов. А ведь кроме всего прочего они были напуганы рассказами о неудачах старших товарищей, уже бившихся с рабами.

Откуда взялись эти новые войска, остается неизвестным. Привел ли их посланный в Рим квестор Тораний? Или же претор сам набрал себе подкрепления, собрав людей в Кампании?

Между тем и среди рабов началось брожение. Особенно ожесточенные споры разгорелись относительно плана дальнейших действий. Кельт Крикс, один из ближайших помощников Спартака, а вместе с ним его соплеменники, а также германцы желали как можно скорее вступить в бой с врагом. Разве до сих пор они не побеждали римлян во всех без исключения боях? Почему же теперь должно быть иначе? Разве сама судьба не благоприятствовала им?

Однако Спартак был против этого. Именно потому, что шансы были наилучшими, следовало пользоваться благоприятным моментом. Еще одна победа над римлянами лишь принесет отсрочку. Минутной удаче он желал противопоставить серьезный и целеустремленный план. У восставших еще было время для того, чтобы действительно и надолго обрести свободу, о которой мечталось в неволе. Но когда Рим по-настоящему проснется, поздно будет думать об исполнении этой мечты. Целью Спартака было вывести бежавших рабов на север, а оттуда через Альпы — на родину. Всеми силами старался Спартак убедить их довериться ему и следовать за ним, как и раньше.

И все же вождь повстанцев и немногие его проницательные соратники остались в меньшинстве — большинство не желало соглашаться с ними. Ослепленная, не желавшая задумываться о будущем масса продолжала рассчитывать на приток рабов, с которыми можно было бы и дальше успешно давать отпор римлянам. К тому же восставшие больше думали о грабежах и мести, чем о возвращении на родину. Дома им пришлось бы добывать хлеб в поте лица, а здесь они просто брали у богатых все, что им было нужно. Разве такая жизнь не была более привлекательной?

Желая предотвратить раскол армии, Спартак скрепя сердце согласился, добившись, правда, решения о том, чтобы покинуть выжатую как лимон Кампанию. «Затем он уговаривает их перейти на другие земли, более обширные и более пригодные для скотоводства, где, раньше чем туда придет Вариний, они, пополнив свое войско, увеличат число отборных мужей». Здесь им не грозил бы ни голод, ни недостаток в приверженцах, которых наверняка было много среди местных пастухов.