собственным заслугам.
— Моя Нина — особенный ребенок, и я не могу допустить, чтобы с ней работали халатные специалисты. Вот этот вызывает доверие. Он уже работал в интернате с глухими людьми, я в нем уверена.
— Окончательное решение примет директор, — замялась помощница, выкручивая немного собственные пальцы.
— Она прислушивается к твоим советам, дорогая, — тут же взяла девушку в оборот Лилия, схватила чужие руки в свои ладони и сжала их. — Думаю, в таком важном вопросе твое мнение и совет станут решающими.
— Мне кажется иногда, что ты общаешься со мной только ради выгоды, — заметила Женя, чувствуя себя неловко после этих слов.
— Глупости, — попыталась успокоить «подругу» Топоркова. — Ты же знаешь, что я сама из простой семьи, и все эти жены богачей мне не по душе, дочери таких же толстосумов. Им нас и наше детство не понять. Они никогда не знали безденежья, не в курсе, каково это — зашивать собственные капроновые колготки, потому что на новые денег нет.
Женя подняла глаза и улыбнулась сквозь слезы. Слова подруги отозвались у нее в душе, ведь буквально недавно, еще до устройства на работу в эту школу, так ее жизнь и проходила.
— Да, ты права, думаю, этого сурдолога и наймем, директриса как раз ждет от меня вердикта после собеседований, — успокоившись, Женя кивнула, а затем положила папку обратно в сумку. В ней находился конверт, и хоть ее немного коробило брать их, но она здраво рассудила, что ничего такого в этом нет, всего лишь помощь более удачливой подруги.
— А вот и еда. Слушай, как насчет похода в СПА? Не переживай, я приглашаю, а значит, плачу. Такая тяжелая неделя была, знаешь же, что Нина, эта негодяйка, выкинула. У Миши от ее выкрутасов давление поднялось, аж скорую вызывать пришлось. Я еле уговорила его не рубить с плеча и позволить ей остаться жить в общежитии.
Как только Женя услышала, как Лиля печется о падчерице, у нее отлегло от сердца. И ничего плохого она не делает, всего лишь протолкнет нужного человечка в штат, так все делают.
После СПА Лилия поехала сразу домой, чтобы успеть оказаться там как раз к приезду мужа. Но он уже был там и ходил сам не свой, злился и шпынял прислугу.
— Случилось что-то серьезное?
Муж не стал ничего говорить, развернулся и тяжелой походкой направился в свой кабинет. Лиля глянула на домработницу строгим и предупреждающим взглядом, затем пошла следом, прикрывая за собой дверь, чтобы никто не посмел греть уши.
— Выборы перенесли на пятнадцатое число.
Михаил налил себе воду в стакан и сделал внушительный глоток. Нервно сдернул галстук и шумно присел в кресло, ощущая, как от злости внутри всё кипит и рвет.
— Всего десять дней разницы, Миш. Чего так нервничаешь?
— Ты не понимаешь. Одиннадцатого день рождения Нины.
— И что?
— И то! — рявкнул, злобно сжимая челюсти.
Лиля поджала губы, но больше ничем не выказала раздражения. Ее беспокоили загадки, которыми порой говорил муж, но она была не в том положении, чтобы качать права.
— Я не совсем понимаю, почему ты так злишься, дорогой. Может, сделать тебе массаж?
Подошла ближе, вставая за его спиной и массируя твердые плечи.
— Массаж тут не поможет, — выдохнул Михаил, но закрыл глаза, чувствуя приятное покалывание в области шеи.
Он было хотел рассказать жене, как на самом деле обстояли дела, и наконец пояснить, почему позволял Нине такие большие траты в обход интересов жены и Алисы, но в последний момент прикусил язык. Не то чтобы он Лиле не доверял, но давно уяснил, что женщины не умеют держать язык за зубами.
А Нине вообще не стоило знать, кому на самом деле завещала бизнес и всё имущество Валентина. Как только ей стукнет восемнадцать, он восстановит справедливость, ведь всю жизнь положил на нелюбимую жену и ее семейку, в гробу им перевернуться.
Стыд Михаил не испытывал, всё же Нину, как свою дочь, несмотря на угрозы, он не обделит, после даже постарается найти ей мужа, который не обратит внимания на ее глухоту.
Раздражало, что частью активов он не мог пользоваться, надеялся, что удастся решить этот вопрос после выборов, когда у него будет больше власти, а теперь придется идти на поклон к Демидову.
А значит, нужно наплевать на прежние договоренности и ускорить брак Алисы и Глеба, чтобы у Ивана не было причин задавать лишних вопросов. Тот получит свои деньги и поможет ему с переоформлением активов.
Нина
Несмотря на окончание баскетбольного турнира, Глеб в школе до сих пор не появился, хотя прошло уже два дня. Убеждала себя, что мне до этого не было никакого дела, но то и дело поглядывала в коридор, словно проем из кабинета был для меня стеклом, сквозь который я смотрела на внешний мир.
Сергей несколько раз допытывался, что у меня произошло, почему я такая грустная, но откровенничать с ним не было никакого желания. Благо, он продолжал сидеть на своем привычном месте у окна и не докучал мне. Было немного стыдно перед ним, но косые взгляды и насмешки в чужих глазах ранили сильнее. Словно я мало того, что какая-то не такая, так еще и ветреная, запудрившая мозги двум парням. Не нужно читать мысли, чтобы понять, с каким посылом все смотрели на меня. Никто не мог понять, что во мне нашли два этих парня.
Спустя несколько дней в школе царил какой-то ажиотаж с утра пораньше. Ученики носились туда-сюда, оживленно болтали, жестикулируя, и наконец не обращали на меня внимания.
— Все в актовый зал, — произнес после пятого урока жестами староста класса, а после вышел, подхватывая свой рюкзак.
Где находился пресловутый зал, я не знала, так что собиралась учебники медленно, чтобы пойти вслед за одноклассниками. Сергей, как назло, по привычке поравнялся и попытался было закинуть руку на мое плечо, но я увернулась, уходя вбок.
Он стал излишне навязчивым, и меня это стало напрягать. Всю дорогу чувствовала на себе его взгляд, но головы не повернула, сосредоточившись на том, что происходило вокруг.
В суматохе не поняла, о чем говорили ученики, они двигались слишком быстро, чтобы я могла разобрать их речь по губам. А когда нас собрали в актовом зале, всё прояснилось.
Конкурс талантов. Обязали даже выставить кого-то из нашего коррекционного класса. Руки у меня похолодели, а коленки затряслись, когда наши стали переглядываться слишком уж оценивающе, некоторые даже кинули такие взгляды на меня. Спустилась на кресле чуть вниз, чтобы не привлекать к себе внимание, а затем, когда