буду тянуть. Как подарю ей цветы, так и полезу. Они пока ещё в машине лежат, благо, с водой, нормально продержатся.
— Забирай себе, — протягиваю попкорн. — Мне больше не хочется.
Можно было, конечно, предложить вместе его есть и вот так соприкасаться, но с Викой не хочется по тонкому льду ходить. Облом после небольшого, но успеха, вдвойне неприятен будет. А что-то мне подсказывает, что во второй раз Крючкова не позволит мне её как-либо трогать. Руку так выдёргивала, будто в себя пришла и врасплох её застал. Она же упрямая — значит, больше не допустит.
Хотя с поцелуем всё равно рискну. Он того стоит.
Вика ничего не отвечает, просто забирает попкорн, но ест уже реже. А фильм уже к развязке подходит… Скоро из кинотеатра надо будет выходить.
И прощаться я на этом не собираюсь.
Глава 16
Вика
Понятия не имею, что на меня нашло тогда, в кинотеатре. Я ведь не просто позволила Давиду задержать наше соприкосновение, недвусмысленно гладить меня по руке — я как будто даже наслаждалась этим. Испытала что-то вроде сожаления, когда всё-таки мозги взяли своё, и я выдернула ладонь.
М-да, неловко получилось и неуместно. Давид и так наглее некуда, а судя по его довольному взгляду, теперь загорелся продолжать всячески склонять меня ко всякому. И вот уже второй раз жалею, что вмешалась тогда, в переулке. Первый был, когда узнала, что всё-таки помешала, а не спасла. Но сейчас тот факт, что этим я, получается, привлекла внимание Давида, дербанит ещё больше.
С другой стороны… Примерно такой же, как сейчас, его взгляд на себе я ловила и до случившегося с теми ублюдками. Сознаю это так неожиданно и ярко, что чуть не спотыкаюсь, пока мы зачем-то гуляем по парку после ресторана, куда мы зашли из кино. Не представляю, почему согласилась настолько растянуть совместный вечер. Видимо, действительно давно никуда не выбиралась и соскучиться по этому успела.
Давид, конечно, подхватывает меня, не даёт споткнуться, но на этот раз я максимально быстро разрываю соприкосновение. И при этом всё равно такое ощущение, что ещё некоторое время его чувствую. Хотя вроде как поодаль идём. И Давид не наглеет, только многозначительно ухмыляется, но тут же новую тему заводит.
Общаться с ним, кстати, интересно. Даже и не замечаю, как мы успеваем обсудить чуть ли не всё. Начиная с фильма, который посмотрели, переходим в киноиндустрию в целом, потом говорим и о других своих предпочтениях, увлечениях и даже детстве. Доходит до того, что я неожиданно для себя легко рассказываю о наших тренировках с папой и о том, как меня учили кататься на байке.
Давид умеет слушать. А ещё он чуткий собеседник, когда нужно, меняющий тему и подбирающий самые подходящие слова. Не то чтобы это удивляет, но такое ощущение, что делаю для себя какое-то важное открытие.
Мы продолжаем разговаривать и в машине, куда садимся, чтобы Давид отвёз меня домой. Всё-таки уже ночь, а завтра не самый простой день. И по учёбе контрольный тест, и с юристами хотелось бы связаться. Ему уж точно придётся. О себе пока не напоминаю.
К моему дому мы подъезжаем незаметно. Останавливаемся, и я ловлю себя на ещё одном дурацком сожалении — что свидание заканчивается. Да что это со мной? То из-за разрыва прикосновения жалела, то теперь об этом… С каких это пор Давид как будто нужен?
Он, к счастью, ничего не замечает: тянется к задним сидениям. Неожиданно достаёт оттуда красивый букет. Нежные розы, листки лаванды. И как я не замечала? Цветов тут немало. Как минимум пятнадцать.
И, чёрт возьми, приятно. Хотя всегда думала, что всякие эти букеты — не для меня.
Давид протягивает мне молча, без лишних слов, но от его взгляда чуть ли не жарко становится. Рука, потянувшаяся за цветами, чуть дрожит.
— Воу-воу, — говорю, чтобы разрядить обстановку, но голос какого-то чёрта звучит хрипло. — Спасибо, это очень мило, — последнее вообще как будто не мной сказано, слишком уж… смущённо?
Давид улыбается. Опять этот довольный блеск в его глазах… И тёплый в то же время.
— Это ты очень милая, — заявляют мне чуть ли не ласково.
Скептически ухмыляюсь. Я вообще-то только и делаю, что поддеваю его, огрызаюсь и вообще всячески демонстрирую пренебрежение. Пусть и не сегодня… Но именно такая линия поведения с Давидом у меня чуть ли не в привычку входит. Как будто… безопасная.
Хотя понятия не имею, от чего защищаюсь. Но всё-таки переспрашиваю насмешливо:
— Да неужели?
Тут же довольно шумно сглатываю: Давид смотрит очарованно, почти нежно, ещё и клонится ко мне слегка… Вряд ли вообще различает скептические нотки. Вдруг понимаю, что и предыдущие мои попытки язвить или даже хамить не воспринимал всерьёз. А в последнее время как будто даже забавлялся ими как-то ласково.
— Очень… — почти шепчет он, становясь ещё ближе.
Не спешит. Преодолевает расстояние между нами будто по миллиметрам, скользя взглядом мне с глаз на губы. Очень неоднозначный посыл. Желание поцеловать меня просто зашкаливает, так ярко витая между нами, что не считаться с ним невозможно. По-дурацки сбивается дыхание, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не облизнуть пересохшие губы.
Давид приближается ещё сильнее — на этот раз куда уловимее, ещё не резким рывком, но обозначая своё намерение отчётливее некуда. И я наконец разрываю зрительный контакт, моргнув и чуть отодвигаясь.
Вот только всё равно такое ощущение, что выйти из этой близости и перебить накал не получается. Спешу заговорить как можно увереннее:
— Давид, это было просто свидание, а не начало отношений, — голос почему-то чуть дрожит, но в целом звучит вполне доходчиво.
По крайней мере, ко мне больше не тянутся. Может, пора из машины выйти?
— Свидания нужны, чтобы увидеть друг друга. Узнать получше и понять, хочется ли двигаться дальше. Мне хочется, — Давид сыплет этими заявлениями так серьёзно и в то же время вкрадчиво, что я даже не знаю, как реагировать. Только и отвожу взгляд, прикусив губу. — А тебе?
Сердце пропускает удар, и я снова смотрю на Давида. С чего вообще вопрос? Я вроде бы вполне ясно давала понять, что ему не стоит даже думать в таком направлении.
В противовес этим мыслям вдруг вспоминаются соприкосновение наших рук над попкорном, недавний поцелуй в этой же машине, то, как я тщательно выбирала платье на вечер и накалённая атмосфера на «занятии»… Жар приливает к коже.
— Я уже говорила, что нет, — на этот раз говорю максимально твёрдо, отчасти