как и то, что скоро не станет того, с кем я могу посоветоваться или просто придти в гости, как к любимому дядюшке. На все прощальные церемонии у нас ровно тридцать дней, а потом траур по мастеру.
Пусть когда-то в прошлом он был со мной слишком строг, пусть ту участь, которую он мне подарил, по чужой просьбе, я проклинала, терять его вот так, было трудно и больно. С этими печальными мыслями и слезами на глазах дошла до своей комнаты, забралась под одеяло и уснула.
Мозес са Энинар.
С момента эльфийской свадьбы прошло три недели. От Сашель так ничего и не было слышно. Как она и обещала. Братья э тэ Диль пытались ее найти, как и Сальфирия, но безрезультатно. Тальнир понимал, что встреча с ней в том городе была случайно, если бы не Судьба, они так и не встретились бы. И не смотря на то, что поиски завели их в тупик, до сих пор никак не могут смериться с тем, что она где-то скрывается. Я пытался объяснить, что для такой как она прятаться в порядке вещей, но они меня не слушали. Братья воспринимали девушку, не как нежить, а как обычного человека с примесью крови сильфов.
Шанрин осознавал причину, по которой она скрывается, а младший эльф не понимал того, почему она прячется от друзей. Говорить же им, что я причина ее столь резкого исчезновения, не собираюсь, я поступил правильно и в этом не раскаиваюсь. Для такой как она, нормальная жизнь не предназначена. Нежить должна скрываться, а не праздновать на глазах у всех высших чинов наравне с ними. Так было всегда, пусть так и останется.
И сейчас, после деловой беседы, касательно обновления столетнего договора между нашими государствами об обоюдных поставках и совместной торговли, да и о границах не стоит забывать, повторялась та же самая ситуация. Младший эльф снова о ней вспомнил и никак не мог понять, почему она не дает о себе знать, я же, как и в прошлые разы повторил:
— Еще раз повторю, она — вампир, для нее это нормально. Кроме того, вы с ней встретились случайно, если бы ни это стечение обстоятельств, она сама бы ни за что не стала искать встречи с тобой, — Тальнир все никак не унимался, поэтому я решил подключить старшего эльфа, который принимал мою точку зрения: — Рин, ну хоть ты ему скажи, для такой, как она — это нормально.
— Я это знаю, — согласился старший эльф, — но как говорит брат на нее это не похоже. А я обычно доверяю ему в таких мелочах. Так что здесь действительно что-то другое, — и в полной задумчивости они вышли из моего кабинета. Предупредил о том, что если они вдруг возобновят поиски Сашель и снова столкнуться с неудачей — меня в это дело не вплетать. Шанрин другого и не ожидал, а Тальнир не настаивал. Я же остался один, но не долго. В дверях показался отец. Недовольный вид, сжатые в кулак руки, сведенные к переносице брови, бешеный взгляд и желание порвать меня на кусочки.
— Что-то случилось, отец? — Как ни в чем, не бывало, спросил я: — Что привело тебя ко мне? — Он хлопнул дверью, резкими и быстрыми шагами приблизился ко мне, нависая надомной, держа себя в руках, дабы не схватить за грудки, как нашкодившего щенка, сквозь зубы процедил:
— Что привело сюда этих эльфов? — Зная его нелюбовь к ушастым представителям темного народа, понимаю причину его недовольства. С ними у нас вражды как таковой нет, но он не любит их по личным причинам. Конкретно одного, но попадают в немилость как всегда все.
Когда-то очень давно, еще в академии военных дел, с ним в отряде служил солдат темноэльфийской империи. С сначала поступления они дружили, при неприятностях стояли друг за друга горой, вместе проводили выходные, были, не разлей вода, а потом все резко переменилось из-за одного конкретного случая. Это случилось уже на последнем курсе перед выпуском. От одного из экзаменов зависела дальнейшая служба. Самой почетной была практика при военной академии. И за эту практику сражались все, даже близкие друзья. И именно тогда отцу предстало истинное лицо его друга. За престижное место он его подставил и предал. С тех самых пор отец не переваривает всех темных эльфов. Вот и братьям досталось.
— Не хочешь ли ты мне сказать, что дружишь с этими ушастыми? — Он постепенно выходил из себя, а я спокойно, дописывая отчет о проделанной работе, ответил:
— Нет, мы не друзья, но и не враги. Общаюсь я с ними чисто из своих корыстных целей. Я не предаю того, ради кого прослыл «Проклятым Палачом», — ответил я, не поднимая головы. Мои слова, все так же спокойные его убедили в верности Его Величеству.
— Если то, что ты мне сказал — правда, то можешь и дальше играть в друзей с этими ушастыми, раз тебе так нравиться, — и стал было уходить, со злорадной улыбкой на лице, что-то себе, представляя, но обернувшись, сказал: — Продолжи мое дело сын, — не знаю, к чему он это сказал, но после его слов почему-то стало паршиво.
Он постепенно добивался своего. В какой-то степени я иду по его стопам. Ему на посту растет замена в моем лице, но вот только я не хочу быть советником Императора, мне нужно всего лишь отказаться, но сказать об этом отцу у меня язык не поворачивается. Если скажу, то лишусь всего того, чего добивался столько лет, но и это не самое страшное. С позором быть изгнанным из семьи — худшее, что может случиться. А ведь именно так отец и поступит, узнай о моем решении. Была бы золотая середина, я бы выбрал ее, но ее нет. Так что у меня два выхода, но не один из них мне не нравиться.
— Здравствуйте, Мозес, — послышался знакомый голос. Подняв взгляд, увидел знакомого сильфа. Седовласый старец выглядел уставшим. Его когда-то зеленые глаза потускнели, кожа не отражала солнце, как раньше, а улыбка сменилась печалью. Сам он походил на призрака, почти просвечивал.
— Что случилось? — Спросил я о столь резких изменениях.
— Сашель похитили, — теперь я начинаю понимать, почему старик так плохо выглядит. Я слышало об особенности сильфов, об их привязке