— Как раз удача пока твоему сыну благоволит, — не согласилась ведьма. — Он лучший охотник и лучший в меткости и ловкости. А что касается драки — то тут тоже удача не последнее дело играет.
— И поэтому сейчас ему драться с сыном старосты? — шепнула Акейша. Ударили в барабан. Мы все замерли. Вождь объявил о начале состязания и ещё раз пересказал правила.
Против Кыся вышел Мирас. Бой был быстрым и странным. Мне показалось, что сын старосты присел на одно колено сам. Таким образом, по правилам сразу же вышел второй воин — Шио. И вот с ним Кысь дрался долго. Я только и успевала следить, как стучат друг о друга палки. А ещё… Шио что-то сказал Кысю, но тот только покачал головой. Предложил сдаться? Тогда Кысь будет в команде проигравших против нового первого воина. Если Кысь тоже сейчас упадёт на колено, первым станет Шио, и Мирас с Кысем, а также тот, кто выйдет третьим, будут драться уже против него… Но Кысь не падает, падает Шио. И я вижу, что он действительно получает удар палкой в живот и оступается. Всё это время Мирас напряжённо ждал в сторонке, хотя он мог бы присоединиться. Шио, видимо, слабое звено в их плане. Победи сейчас Шио — и сынку вождя со товарищами пришлось бы драться против него… Они ведут себя странно, и я уверена, что план есть.
Выходит Пава. И, видимо, тут что-то опять идёт не по плану, потому что Паву вырубают сразу же, с первого удара. Конец палки попадает красавчику под подбородок, и раскрашенный отрок падает, хватаясь за горло.
Наверное, Кыся должны были свалить эти двое. Мирас напрягся. Вышел Ахау. И вот тут они поменяли тактику — пошли на Кыся сразу все вчетвером.
— Правила меняются! — громогласно извещает нас вождь Хват. — Дерутся до первой серьёзной крови. Получивший ранение выбывает. Определяем первого воина.
Я никогда не видела, чтоб дрались так ожесточённо. Это больше не похоже на игру и дружеское махание палками. В ход идут не только палки — их как раз довольно быстро выбивают.
— Будет побоище? — шепчутся в толпе. — Куда они все на такого юного?
Это они про Кыся. Сейчас очень заметно, насколько он младше остальных. Его окружили сразу четыре отрока, и все они на несколько зим старше.
— Ранение есть! — выкрикнул один из мужчин. — Кысю следует выбыть!
— Я не буду останавливать бой из-за царапины, — отвечает Хват, избегая смотреть на Акейшу. — Что скажет первый охотник, если его признают выбывшим из-за ерунды?!
— Ты в порядке, Кысь?! — всё-таки кричит его мама, прижимаясь вплотную к изгороди. Что касается меня и Кайры, то мы уже давно сидим на плетёном заборе, устроив свои лица между гибкими прутиками.
— Что будет, Ай? — шепчет испуганная Кайра. — Они же его не убьют?
А я гадаю, слышит ли это его мама? Хотя она наверняка думает примерно то же…
— Кысь! — кричу я. Я хочу, чтоб он знал, что я за него всеми своими душевными силами, вот только жаль, что их нельзя запросто передать через этот забор.
Он не отвлекается на нас, не смотрит в нашу сторону, может, и не слышит нас. Он дерётся. Отчаянно, лихо, жестоко и почти подло — сразу против четверых. Я бы любовалась им, если бы так дико не переживала. Я искусала губы. Я видела, что его ранят, но он не обращает внимания. Они все ранены, но никто не останавливает бой. И это их состязания? Для чего их делать настолько жестокими? Быть воином настолько почётно и жизненно необходимо?
— Хват, прекрати! — кричит напуганная Акейша.
— Прекрати, Хват! — почти приказывает ведьма Альмугеш. Слышатся предложения прекратить бой и от мужчин. Хват медлит. Его жена Мадийна что-то шепчет ему на ухо. Сын вождя Мирас не показывает себя лучшим образом. Подходит как шакал, когда ему кажется, что сейчас безопасно. Бьёт издалека. Ему не быть победителем. Не с таким поведением в схватке. Я так думаю, но что скажут правила? Хорошо дерутся Шиа и красавец Пава. Мирас и Ахау подлее, и с каждым новым звучащим ударом у меня сжимается сердце. Не представляю, что там Акейша? Простит ли она вождю?
— Хватит! — кричат из толпы. Кыся сбили с ног, и нам не видно, что там происходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Забьют ведь насмерть! — пугается кто-то. Я вижу, как бледнеет Акейша, и как бежит к Хвату Альмугеш. Ну нет! Плевала я на их правила! Я вижу только клубок тел впереди. Я вижу четыре спины. И… я раскидываю их всех. Четыре отрока летят в разные стороны, а побитый Кысь растерянно поднимается с земли. Если эти раны несерьёзные, тогда какие же? Он выглядит очень плохо. Но удивлённо вздыхают вокруг не поэтому. Все смотрят на меня. Ошарашенные произошедшим воины вскакивают на ноги, подбирают палки и снова собираются бежать к Кысю. Он видит это, тоже поднимает сразу две палки, встаёт в стойку. И тут вождь кричит:
— Заканчивайте бой! Ты проиграл, Кысь!
Он явно ошарашен, как и все мы. Все взоры обращены к вождю, который выходит в центр площадки.
— Новая девушка применила магию, и мы не знаем, что сейчас с этими отроками? Ведь не ты откинул их от себя, Кысь!
Кысь молчал. В руке он сжимал палки, не собираясь их бросать. Вставшие на ноги и вернувшиеся в полукруг отроки тоже не совсем понимали, что происходит.
— Нельзя применять магию в бою, есть правила, — продолжил вождь.
— Как будто кто-то бы смог, — вдруг зло ответил Кысь. Он бросил палку на землю и проходя мимо вождя спросил. — Так что, я выбываю?
— Нет, — Хват покачал головой. — Ты хорошо держался, но все мы видели, что ты бы не победил.
— Спорно, Хват! — опять закричали из толпы.
— Не сразу четверых лучших воинов на этом состязании! — отрезал Хват.
— И что теперь? — продолжил Кысь, подходя к изгороди, за которой ждали его мама, сестра и я.
— Будешь выбирать пятым.
Сказав своё слово, вождь присудил и остальным отрокам места. Первым вышел его сын Мирас — как получивший меньше всего повреждений. Вторым Шио — ну хоть сколько-то заслуженно. Потом Пава и Ахао. И тут, мне кажется, вождь просто наугад ткнул пальцем. Юноши не стали противиться воле вождя, поклонились ему. Не знаю, устраивал их такой исход или нет? Я была рада тому, что Кыся не убили. И это называется до первой серьёзной крови!!! Они все избитые и в крови. На Кыся очень страшно смотреть. Он перелез через изгородь, сразу оказался в объятиях Акейши и выдохнул:
— Ай!
Думаю, это он не меня позвал, а просто ему больно даже от объятий.
— Хват должен был остановить бой раньше, — сердилась Акейша, рассматривая сына. — Ты не дорос до таких состязаний, Кысь! Почему ты меня не послушался?
— Всё хорошо, мам, — тот пытался её успокоить. Кайра стояла рядом. Я тоже подошла.
— Кысь… — я не знала, что сказать. — Прости… — только выдавила я.
— Ты остановила бойню, — быстро успокоила меня Акейша. — Спасибо, Ай! — она прижала меня к своему боку, погладив по голове. Я заметила, как к нам бежит голубоглазка Ракита. Что ей надо?
— Ты как, Кысь? — спрашивает она. — Ты будешь только пятым? — она как будто грустнеет, а потом выдавливает из себя свой переливчатый смех. — Ты очень хорошо дрался, и это несправедливо, но старшие отроки наверное не будут выбирать самых молодых невест — для них на этом отборе полно красавиц их возраста. Так что переживать не из-за чего! — она опять улыбнулась своей лучезарной улыбкой, а я подумала, что, наверное, это я должна говорить все эти слова: про то что он прекрасно выступил, хорошо дрался и только из-за меня, глупой ведьмы, проиграл… Я так сильно за него испугалась… Я сказала это вслух, шепотом, понурив голову.
— Я так сильно за тебя испугалась…
— Ай, — Кысь, наконец, обратился ко мне. Полностью игнорируя подбежавшую голубоглазую красавицу. — Скорее всего я бы проиграл. Я не знаю точно, потому что не собирался проигрывать, даже когда понял, что не справляюсь. Я мог выйти вторым, третьим… А мог упасть там и остаться пятым.
— Только покалеченным насмерть, — вдруг серьёзно добавила Кайра, рассматривая раны брата. Она куда-то залезла пальцами, и он опять вскрикнул, убирая руки сестры.
— Давай я, — предложила я, потянув к нему свои ладони.