Ненавижу, когда со мной так поступают! И вовсе не потому, что чувствую себя полным и безоговорочным идиотом, в очередной раз попавшимся на одну и ту же уловку, просто... От этих «упражнений» мои мышцы так сильно деревенеют, что по возвращении в работоспособное состояние долго и упорно ноют, не прибавляя хорошего расположения духа. И зачем ему понадобилось...
Открываю глаза, утыкаясь взглядом в тёмный потолок. Тёмный?!
Это что, подвал? Похоже на то. И подвал в доме «милорда Ректора», несомненно. Да по какому праву...
— Очухался?
Ксаррон стоит, скрестив руки на груди и прислонившись к каменной кладке стены. Стоит на некотором отдалении от меня. Почему бы это? Уверен, что я не смогу до него добраться? Ну, подожди!...
Нет, не смогу. Первое же моё движение сопроводилось глухим звяканьем. Фрэлл! Хорошо, что я всего лишь попытался сесть, а не рванулся в сторону кузена, иначе... Разодрал бы ногу, потому что правую щиколотку тремя рядами обнимает весьма затейливый браслет, отягощённый цепью, не позволяющей мне отдалиться от стены больше, чем на пару футов.
— Это как понимать? — пока ещё остаюсь спокойным. На всякий случай.
— Помнишь, я обещал тебя запереть? Думаю, время пришло, — меланхолично заметил Ксо, пожёвывая соломинку. Наверное, позаимствовал её из подстилки, на которой я сижу.
— Запереть? Почему?
— Ты натворил такую тучу глупостей, что...
— Каких ещё глупостей? — не согласен. Но Ксаррону нет никакого дела до моего мнения на сей счёт:
— Разнообразных. Больших и маленьких. Впрочем, одна из них, к моему глубочайшему сожалению, намного страшнее всех остальных.
— О чём речь?
— Ты заигрался, Джерон.
— Заигрался?
— Ну да. Возомнил себя невесть кем и двинулся по жизням других маршем тяжёлой пехоты. Я пытался не замечать, но и мне стало как-то не по себе от твоих поползновений.
— Что я такого сделал?
— Перечислить по пунктам? — грустный взгляд изумрудных глаз.
— Да! — а куда торопиться, скажите?
— Хорошо, — Ксо развернулся ко мне лицом, но левое плечо от стены так и не отнял. — Пункт первый. Твоё вмешательство в механику престолонаследия в Западном Шеме.
— И как я в неё вмешался? — недоумённо хмурюсь.
— Как, как... Как обычно — со свойственным тебе желанием осчастливить весь мир, кроме себя самого... Зачем ты взялся лечить Дэриена?
— Но ведь он...
— Остался бы слепым — и фрэлл с ним! Управлять государством смог бы и его младший брат. Который у тебя, как я понимаю, тёплых чувств не вызывает? Кстати, по какой причине? Мэг обмолвилась, что вы с ним не пришли к согласию по какому-то вопросу... — ехидная ухмылка.
Обмолвилась, как же! Кузен всё прекрасно знает и так. Но доставлять ему удовольствие, вспоминая прошедшее лето, не буду. Не заслужил.
— Ты считаешь, что малолетний гадёныш лучше подходит на роль короля, чем...
— А что ты, собственно, знаешь о Дэриене?
— Ну... — приходится на несколько вдохов умолкнуть. В самом деле, что? — Он умный... честный... порядочный...
— Порядочный мерзавец.
— ЧТО?!
— Именно. Мерзавец. Я вот всё думаю... Ты нарочно не интересовался сердечными привязанностями Вийсы или просто упустил из вида возможность того, что её действия были вызваны личными причинами?
— Э-э-э-э... Я предполагал...
— Угу. Предполагал. И что дальше? Избавил принца от недуга, который тот, если быть беспристрастными и объективными, вполне заслужил.
— Заслужил? — холодею. И вовсе не оттого, что Ксаррон предусмотрительно изъял у меня обувь и камзол.
— Заслужил, — утвердительно кивает кузен. — Вийса, кстати говоря, была очень милой, хотя и не в меру наивной девочкой, которая, встретив в одном из дворцовых коридоров красавца-принца, не устояла перед его улыбкой... Дэриен провёл с ней несколько недель, а потом выбросил. За ненадобностью. Потому что баронесса куда предпочтительнее безродной содержанки, верно?
— Это... это правда?
— Не веришь? Зря. Я не лгу.
— Ты что-то недоговариваешь.
— Спроси, и я отвечу. Рассказывать ВСЕ подробности случившегося будет слишком утомительно.
— Он... любил Вийсу?
— Какое-то время. Иной причины опускаться до связи с этой девушкой у него не было.
— Она осталась... недовольна?
— Скажем, она смирилась бы со своей участью сломанной игрушки, если бы Дэриен по-прежнему относился к ней тепло и приветливо. Но поскольку его королевское высочество предпочло забыть о существовании Вийсы... Девушка почувствовала себя оскорблённой. Не спорю, глупо было в её положении рассчитывать на что-то большее, чем она получила, но и принц повёл себя неразумно.
— Значит, магичка желала отомстить?
— И отомстила. Заплатив за свою месть. Высшей ценой.
Так вот, почему... Как это печально.
— Что, не думал о таком развитии событий? — усмехнулся Ксаррон. — Можешь подумать теперь.
— Но... Постельные приключения не всегда свидетельствуют о...
— Об иных моральных и физических качествах наследника престола? Спешу огорчить: почти всегда. Умный любовник никогда не допустит, чтобы оставленная им женщина была несчастна. Запомни на будущее, вдруг пригодится!
Я пропустил колкость кузена мимо ушей.
— Ты считаешь, что Дэриен не достоин престола?
— Почему же... В его роду все были такими, — беспечно тряхнул чёлкой Ксо. — Я просто хотел показать тебе другую сторону Зеркала. Но она, увы, не последняя.
— Что ещё?
— Пункт второй обвинения. Твоё нелепое милосердие.
— Почему нелепое? И к кому я, собственно...
— Был милосерден? К таким персонам, которые заслужили наказания больше, чем иные отъявленные преступники. Например, граф Галеари. Зачем ты вытащил его шею из-под топора?
— Он... запутался, — выражаю уверенность, которая вызывает у кузена презрительное фырканье:
— Как же! Он знал, что делает, и знал, во имя чего. В отличие от тебя!
— Шэрол будет полезен...
— Может быть. А может быть, и нет. Ты способен заглянуть в будущее? Не думаю... Ладно, фрэлл с этим влюблённым идиотом! Почему ты не удавил Роллену сразу же, как понял, что она стоит за массой неприглядных дел?
— Она...
— Ясно. Её ты тоже пожалел. Ах, несчастная жертва насилия! Тьфу! Слушать противно! Из-за этой блондинки едва не погибли две более чем достойные женщины. Вкупе с одним оболтусом. Впрочем, какое тебе дело до графинь? Ты же всего лишь использовал их в своих интересах...
— Я не использовал! — начинаю задыхаться. От самого настоящего гнева.
Ксаррон суживает глаза:
— В самом деле? Тебе было удобно жить в доме Агрио, только и всего. Ты вломился в жизнь графинь, подвергнув их существование стольким опасностям, что знай женщины заранее, кого привечают под крышей своего дома, повесились бы в собственном парке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});