— Ты спрашиваешь меня, планирую ли я изменять тебе?
— Я спрашиваю, как мы подстроимся друг под друга.
— Понятно, — он зажал губы между большим и указательным пальцами. — Ну, я думаю, не поступать плохо по отношению друг к другу было бы хорошим началом. Давай возьмем это за правило для нас, хорошо? Что касается группы и остального, я думаю, мы разберемся с этим постепенно.
— Согласна.
Он молча отстранился от меня и пересек лестничную клетку.
— Мал?
— Что?
— Захлопни там дверь и запри ее, — крикнул Дэвид. — Не поднимайся сюда ни при каких обстоятельствах. Пока я не скажу тебе, что можно. Понял?
Пауза, потом Мал крикнул в ответ:
— А если пожар?
— Сгори.
— Пошел ты, — хлопнула дверь в подвал.
— Запри ее!
Ответ Мала был приглушен, но его раздраженный тон было прекрасно слышно. Эти двое были более похожи на настоящих братьев, чем Дэвид со своим родным братом. Джимми был придурком, и это только одна из очень хороших причин, по которым мы никогда не должны возвращаться в ЛА. К сожалению, долго скрываться в Монтерее было невозможно.
Колледж, группа, семья, друзья и так далее и тому прочее.
Дэвид схватился сзади за свою футболку и стянул ее через голову.
— Правило номер два, если я снимаю футболку, то ты тоже снимаешь свою. Без футболок — теперь это правило будет использоваться для подобных разговоров. Я знаю, нам нужно поговорить кое о чем. Но мы можем облегчить это.
— Так мы облегчим это? — ну очень сомневаюсь. Вся эта гладкая, горячая кожа просто ждала моих прикосновений, а мои пальцы жаждали сделать это. Необходимость удерживать язык во рту, в то время как его плоский живот и кубики пресса будут выставлены на показ, подвергала проверке мою силу духа. Вся эта красивая кожа с татуировками выкидывала из головы любую последовательную мысль. Боже милостивый, мужчина имел власть надо мной. Но погодите-ка, мы ведь женаты. Фактически, я была обязана пожирать глазами своего мужа. Это было бы неестественно и неправильно, если бы было иначе.
— Снимай, — сказал он, указывая подбородком на мою ненужную часть одежды.
На лестничной клетке стало тихо и спокойно. Никаких признаков жизни.
— Он не поднимется сюда. Я обещаю, — руки Дэвида схватили край моей футболки и осторожно потянули ее через мою голову, высвобождая конский хвостик, когда футболка застряла на нем.
Когда он потянулся руками к моему лифчику, я прижала предплечья к своей груди, удерживая лифчик на месте.
— Почему я не могу остаться в лифчике, просто на всякий случай...
— Это против правил. Ты действительно уже хочешь нарушить правила? Это на тебя не похоже.
— Дэвид.
— Эвелин, — Дэвид расстегнул застежку моего лифчика. — Мне нужно видеть твою голую грудь, малышка. Ты даже не представляешь как я, черт побери, люблю их. Отпусти.
— Почему ты придумываешь все эти правила?
— Я придумал только одно. О, нет — два. У нас также есть правило про измены, — он потянул за мой лифчик, и я ослабила хватку, позволяя ему снять его. Хотя я и не убрала руки.
— Давай, придумай какие-нибудь правила, — произнес он, дотрагиваясь своими пальцами до моих рук, заставляя каждый маленький волосок встать дыбом.
— Ты пытаешься отвлечь меня от разговора тем, что мы без одежды?
— Безусловно, нет. Теперь придумай правило.
Мои руки оставались поджатыми под подбородком, предплечья закрывали все самое важное, просто на всякий случай.
— Никакой лжи. Ни о чем.
— Принято.
Я с облегчением кивнула. Мы могли выполнять эти супружеские штучки. Я понимала это головой и своим сердцем. У нас все будет в порядке.
— Я доверяю тебе.
Он остановился, уставившись на меня.
— Спасибо. Это важно.
Я подождала, но он больше ничего не сказал.
— Ты доверяешь мне? — спросила я, заполняя тишину. В ту минуту как мои слова соскользнули с губ, я захотела их вернуть. Если я должна выпрашивать его доверие и любовь, то они ничего не значат. Еще хуже, что это причиняло ущерб. Я почувствовала, как между нами внезапно что-то надорвалось. И это сделала я. Самое неудачное время, чтобы проявить свое нетерпение! Жаль, что сейчас не середина зимы, а то я бы пошла и засунула свою голову в сугроб.
Его взгляд скользнул поверх моего плеча. Это и был для меня ответ. Искренность уже продемонстрировала кто был главным. Как насчет этого? Я вдруг почувствовала, что мне холодно, и хотя это никак не было связано с тем, что я без футболки, мне очень захотелось надеть ее обратно.
— Я буду, Эв... Просто дай мне время, — на его лице отразилась чувство безысходности. Он сжал губы до такой степени, что они побелели. Потом посмотрел мне в глаза. Независимо от того, что он видел — это не помогало. Дерьмо.
— Все в порядке, правда, — сказала я, желая, что бы это было правдой.
— Ты лжешь мне?
— Нет. Нет. Мы будем в порядке.
Вместо ответа он поцеловал меня.
Не следовало разрушать такое своевременное отвлечение. Меня накрыло тепло. Его сожаление и моя боль оказались в тени, когда я положила свои руки на его. Я приподняла наши переплетенные руки и накрыла ими свою грудь. Мы оба застонали. Жар от его ладоней был потрясающим. Холод разочарования не мог бороться с ним. Химия между нами всегда выигрывала. Мне хотелось верить, что этот момент будет сопровождать больше чувств. Мои плечи двинулись вперед, вжимая меня сильнее в его руки, как будто сила притяжения земли переместилась к нему. Но также мне нужен был его рот. Черт, я хотела пробраться к нему в голову и прочитать его мысли. Я хотела все. Каждый его темный уголок. Каждую случайную мысль.
Наши губы встретились вновь, и он простонал, руками сминая мою грудь. Его язык проскользнул в мой рот, и я быстро и легко возбудилась, желая его. Я нуждалась в нем. Мои внутренности сжались, а ногами я обвила его талию. Пусть попробует уйти сейчас. Я бы сражалась изо всех сил, чтобы удержать его. Большие пальцы его рук погладили мои соски, дразня меня. Мои руки выскользнули из его рук и накрыли его плечи, крепко удерживая. Он оставлял жаркие поцелуи по всему моему лицу, челюсти, шее. Полуголая или нет, полагаю, я не обратила бы внимания, даже если бы ученики из моей школы промаршировали парадом через комнату. Они могли жонглировать булавами и делать все что угодно, но только это сейчас было не важно.
Неудивительно, что люди относятся к сексу так серьезно или наоборот абсолютно несерьезно. Секс одурманивает разум и овладевает телом. Будто одновременно потерялся и тут же нашелся. Откровенно говоря, это немного пугало.
— У нас все будет прекрасно, — сказал он, дразня мочку моего уха зубами. Он потерся своей твердостью об меня. Благослови бог того, кто придумал делать шов на джинсах прямо в том месте. У меня перед глазами заплясали искорки света. Было ли также приятно и ему? Я хотела, чтобы все сложилось как можно лучше, и хотела, чтобы он оказался прав в том, что у нас все будет прекрасно.
— Малышка, просто нужно время, — произнес он, его теплое дыхание скользнуло по моей коже.
— Из-за нее, — сказала я, нуждаясь в том, чтобы все было начистоту. Никаких секретов.
— Ага, — сказал он, его голос стих. — Из-за нее.
Немножко правды.
— Эвелин, есть только ты и я. Клянусь, — он вернулся к моему рту и поцеловал меня, как будто я очень хрупкая, позволяя мне только слегка попробовать его. Познать тепло и твердость его губ.
— Подожди, — сказала я, убирая свои ноги с него.
Он сощурился на меня своими темными затуманенными глазами.
— Отодвинься. Я хочу спрыгнуть.
— Хочешь? — уголки его прекрасного рта опустились вниз. Передняя часть его джинсов сообщала о его очевидной нужде. Это с ним сделала я. Круг почета вокруг кухонного островка, возможно, помог бы с этим справиться, но я все еще чувствовала себя превосходно. Осознание этого осело внутри меня. Все эти дни с ним это делала не она. Это была я.
Я соскользнула с края столешницы, и он схватил меня за бедра, облегчая мой спуск на пол. Тем лучше. Мои ноги были неустойчивы. Он посмотрел вниз на меня, наморщив лоб.
— Есть кое-что, что я хочу сделать, — объяснила я, пальцы дрожали от нервозности и возбуждения. Сначала я разобралась с кнопкой на его джинсах, прежде чем расстегивать молнию.
Он схватил меня за запястья:
— Эй. Подожди.
Я замедлилась, ожидая услышать то, что он мне скажет. Конечно, он не попытался бы сказать мне, что не хочет этого. Каждый парень хочет или так говорит. Он выглядел озадаченным, как будто я была частью, которая не соответствовала головоломке. Я, если честно, не понимала, хочет ли он остановить меня или поторопить двигаться дальше.
— В чем дело? — спросила я, после того как он так и не ответил.
Медленно он убрал свои руки с моих запястий, освобождая меня. Он поднял их перед собой так, будто я целилась в него пистолетом.
— Ты правда этого хочешь?
— Да, Дэвид, почему это так важно? Ты не хочешь почувствовать мои губы на себе?