Сделав глубокий вдох, Эйдан завершил начатое, погружая руку в тощую грудь, пока не достиг пульсирующего сердца. Он вырвал его и отбросил далеко от вампира, быстро отступив, чтобы на него не попали брызги крови. Почти мгновенно силы его покинули, и охотник пришел в себя, сидя на земле, беспомощный и открытый для нападения.
Она появилась из темноты. Сначала он уловил ее аромат. Хотя запах крови и заставлял медленно сходить с ума, Эйдан не взял зараженную кровь вампира, чтобы восполнить силы. А потом явилась она, свежая и чистая, не тронутая злом. Охотник с ядовитой кровью на руках и смертью вокруг не смел взглянуть ей в глаза и увидеть в них осуждение. Он этого не вынесет.
— Стефан! Говори, что делать.
Ее голос был как ласковый утренний бриз. Как прекрасно умереть с этим голосом в сознании и в сердце. Но Эйдан не хотел ее смерти.
— Ты ничего не сможешь сделать. Уходи, Александрия. Ступай к карпатцам, как обещала. — Было трудно держать глаза открытыми. — Отправляйся на мою родину, и будем считать, что ты помогла мне.
— О, замолчи! — крикнула она, с ужасом оглядывая его.
Она даже не взглянула на уничтоженного вампира.
— Никто тебя не спрашивает, Эйдан. И даже не думай умирать. Я не допущу этого, лучше держись и помогай нам. Иди сюда, Стефан! Что я могу для него сделать?
Алекс осторожно ощупывала бедро Эйдана. Она никогда не видела столько крови. Это была красная река, которую впитывала земля. Алекс сосредоточилась на Эйдане, отводя взгляд от валяющегося на земле изуродованного тела.
— Ему поможет твоя слюна, смешанная с землей, покрой ею раны, — быстро сказал Стефан, опускаясь на колени рядом с ними.
— Такая грязь! — запротестовала она в ужасе.
— Не для карпатцев. Сделай так, если хочешь его спасти. Твоя слюна содержит свертывающий агент. Быстрее, Александрия.
— Позаботься о телах, Стефан, — скомандовал Эйдан, не открывая глаз.
Он чувствовал, что уплывает из реальности.
— Ты засыпаешь? — заволновалась Александрия.
Джошуа умел плеваться гораздо лучше, чем она, но Алекс сделала все от нее зависящее. Она лепила земляные лепешки, пока Стефан оттаскивал тело вампира к обочине и, полив его бензином, устраивал костер.
Зловоние душило Александрию. Она закрыла свое сознание и продолжала делать лепешки. У нее не было времени, чтобы разбираться, почему она хочет спасти Эйдана, почему это имеет такое значение, но каждая ее частичка, каждая клеточка, сама душа кричала, что это надо сделать.
Эйдан был без сознания, пока Александрия тщательно обрабатывала глубокие раны. Но Эйдан знал, что происходит: она чувствовала его в своем сознании. Так или иначе, он замедлил биение своего сердца и ритм дыхания, уменьшая кровопотерю, чтобы дать Алекс время закрыть раны смесью из земли и слюны. Его голод был точно живое существо, двигавшееся в теле с медленным и мучительным желанием. Это неустанно снедало его, и Алекс ощущала, что с ним делается, через их связь. Эйдан был отлично осведомлен о ее присутствии, чувствуя горячую кровь так близко. Зверь в нем затаился, словно перед прыжком.
Стефан повернулся к ней.
— Ты должна поговорить с ним. Скажи ему, что он не может тебя покинуть. Оставить тебя одну. Что ты не можешь жить без него.
— Еще чего! Он и так слишком самоуверен. Последнее, в чем я нуждаюсь, так это глупая улыбка пьяного идиота. Он запомнит это надолго. И он такой эгоист, что поверит в это.
Даже произнося эти слова, Алекс нежно отводила в сторону пряди волос, вытирая кровь с лица Эйдана.
Стефан нахмурился, но воздержался от дальнейших советов.
— Ему нужна кровь, я дам ее. Ты должна доставить нас домой. Огонь скоро привлечет внимание властей, нужно уехать отсюда как можно скорее.
Эйдан запротестовал, но только в ее сознании. Она поняла: он слишком слаб, чтобы сказать это вслух.
Это слишком опасно. Я могу убить Стефана, поэтому не буду брать у него кровь.
Она поверила. Он говорил искренне, Алекс слышала тревогу в его душе, чувствовала протест.
— Нет, Стефан, за руль сядешь ты. Эйдан отказывается принимать твою жертву, но, думаю, от меня он ее примет.
Алекс снова ласково откинула волосы с лица Эйдана.
Это то, что тебе нужно? Мной можно пожертвовать, но не Стефаном. Не говори ничего, так надо. Просто делай все, что нужно, и не спорь со мной. А то я передумаю.
«Или потеряю храбрость», — добавила она про себя.
Не уверен, что это безопасно.
Я согласна. Я уже говорила тебе, что немного потеряю. Эта жизнь действительно не для меня. Давай, Эйдан. Только не делай мне больно.
Ни за что, cara, — заверил он.
Стефан с Александрией дотащили Эйдана до машины.
Лицо охотника посерело от боли, но он не издал ни звука, пока они устраивали его на заднем сиденье, укладывая его голову на колени Алекс.
— Пролитая кровь должна быть уничтожена, — сказал Эйдан.
Только Александрия поняла его слова. Он был так слаб, что шептал еле слышно.
— Он хочет, чтобы ты очистил место и от крови, Стефан.
Сердце Алекс бешено колотилось. Да, все именно так. Она согласна умереть этой ночью, отдать жизнь за этого мужчину. Алекс не знала, кем он был, но знала одно: важнее для нее никого нет. Она не была уверена, доверяет ли ему, нравится ли он ей, но в глубине души знала правду.
Стефан выругался.
— Нас могут заметить, если мы застрянем здесь надолго, — проворчал он, принимаясь за работу.
Надо убрать все следы сражения, но у них очень мало времени.
Александрия склонилась к Эйдану.
— Ты не можешь ждать. Сделай это сейчас. Но обещай мне, что позаботишься о Джошуа. Что эта безумная жизнь никогда его не коснется. Пообещай мне.
Да, cara mia.
Голос в ее сознании был слабым. Она знала, что время уходит.
Алекс ощутила движение его руки. Его пальцы погладили тонкий изгиб ее шеи, послав дрожь по позвоночнику, начали расстегивать шелковую рубашку, открывая обнаженную кожу. Косточка его сустава мягко коснулась ее груди, посылая в кровь языки пламени. Александрия расслабилась, выгнувшись так, чтобы его теплое дыхание касалось пульса над ее стучащим сердцем. Прикосновение его зубов было нежным и возбуждающим, кожа загорелась, тело запылало от незнакомой боли.
Алекс застонала, и раскаленный добела жар взорвался в ней, когда его зубы прокололи кожу и вонзились в нее. Она укачивала его голову в своих объятиях, проваливаясь в дрему, но продолжая предлагать себя ему. Это было так чувственно — знать, что ее кровь бежит по его венам, наполняя поврежденные клетки и ткани, согревая застывшие мышцы, возвращая ему жизнь.