время и с полным основанием могу обратиться за помощью в милицию.
– Почему бы вам не сделать это сразу?
– Я не теряю надежды договориться по-хорошему.
– Резонно, – кивнул я и вопросительно добавил: – Кстати, за исполнение функции наводчика закон, вероятно, тоже сурово карает?
– На что вы намекаете? – вскинулся Золин.
– Сами не догадываетесь? А с виду – разумный человек. Неужели вы всерьез рассчитываете, что я поверю, будто книгу у вас похитили? Тогда бы вы действовали совсем иначе, не прибегая к дешевым приемам с фиктивными фамилиями и прочей чепухой. Скорее всего, вы сами хотите похитить книгу или присвоить ее каким-то другим незаконным способом, для того вам и потребовался адрес ее настоящего владельца.
Я не знаю, как бы в горячке спора ответил мне Золин, поскольку в то самое мгновение в комнате раздался телефонный звонок. И надо же было так случиться, что мне позвонил именно Пташников – тот самый человек, адрес которого безуспешно пытался выпытать у меня мой назойливый гость. Поэтому, растерявшись, я сказал в трубку:
– Иван Алексеевич, вы?!
– Почему вас так удивил мой звонок? – проворчал Пташников.
– Да нет, ничего.
– Хочу посоветоваться насчет первого издания «Слова о полку Игореве», владельцем которого я так неожиданно стал…
Более неудачного времени для обсуждения этой темы краевед вряд ли мог найти. Золин словно почувствовал, что разговор зашел о той самой книге, за которой он охотился, и не спускал с меня настороженного, пытливого взгляда, по моим ответным репликам пытаясь догадаться, о чем конкретно идет речь.
Я прижал телефонную трубку как можно плотнее к уху и спросил Пташникова, о чем именно он хотел посоветоваться со мной.
– Теперь, когда вы сообщили о книге в своем очерке, о ее существовании узнали сотрудники нашего музея, занимающиеся историей «Слова о полку Игореве». Пока я еще не показывал им книгу, но в ближайшее время намерен это сделать. Естественно, мне зададут вопрос, каким путем она очутилась у меня. А что я отвечу? Что ко мне пришла неизвестная девушка и ни за что ни про что подарила уникальное, ценное издание?
– Но ведь ничего другого вы и не можете сказать. Разве не так?
– Боюсь, мне просто не поверят, – вздохнул Пташников. – Вполне могут предположить, что я приобрел книгу каким-то незаконным способом, а чтобы уйти от ответственности, придумал не очень убедительную сказочку про добрую фею.
– Ну а сами вы как предполагаете поступить? – спросил я, строя фразы так, чтобы суть разговора не была понятна Золину, который прислушивался к нему все внимательней, стараясь не проронить ни слова. Хорошо еще, голос краеведа в трубке звучал приглушенно, и Золин не мог подслушать наш разговор полностью.
– А не дать ли в той самой газете, в которой публикуются ваши очерки, объявление с просьбой, чтобы девушка откликнулась и объяснила, как у нее оказалось такое редкое издание? Может, даже не догадываясь о том, она поставила меня в неловкое положение. Что вы об этом думаете?
– Думаю, не надо торопиться.
– А чего ждать?
– Вероятно, в ближайшее время все прояснится.
– Интересно, откуда у вас такая уверенность?
– Внутренний голос подсказывает, – пошутил я, хотя сейчас, под колющим взглядом Золина, мне было не до шуток. – Подождите, может, он и вам то же самое шепнет.
– Похоже, ваш внутренний голос более информирован, чем мой, – недовольно произнес краевед. – В субботу встречаемся у Окладина, вот я с ним и посоветуюсь. Чувствую, у него более трезвая голова, чем у нас с вами.
– До встречи, – воспользовался я удобным случаем, чтобы тут же прекратить обременительный и неудобный для меня разговор.
Положив трубку, посмотрел на Золина. Он тут же отвел глаза в сторону, но я успел заметить в них какое-то особое выражение, которое насторожило меня.
– Извините, приятель позвонил, – как можно небрежней сказал я, словно речь шла о моем сверстнике. – Так на чем мы остановились?
Неожиданно для меня Золин поднялся с кресла и мрачно произнес, злобно кривя рот:
– Я спрашиваю последний раз адрес человека, у которого находится эта книга.
– Считайте, такого человека просто не существует. Я его выдумал, а информацию о первом издании «Слова» взял из какой-то статьи. Такой ответ вас устраивает?
– Нет. Но вы еще пожалеете.
– Вы мне угрожаете?
– Просто предупредил, что вас ждут неприятности.
– Спасибо за заботу.
– Очень скоро вы иначе заговорите, – уже с явной угрозой в голосе бросил Золин и вышел из квартиры.
Хотя я был полностью уверен, что, не сообщив Золину адрес краеведа, поступил совершенно правильно, меня охватило беспокойство. Почему после звонка Пташникова он так быстро кончил этот допрос? Не дал ли я ему в руки какую-то нить, которая поможет ему выйти на краеведа?
Однако, опять и опять вспоминая наш разговор по телефону, я не находил в своих словах ничего, что Золин мог бы использовать в своих целях. На какое-то время я успокаивался, а потом вновь возвращались сомнения. Уходя от меня, Золин явно принял какое-то решение. Не следует ли на всякий случай предупредить Пташникова?
Глава пятая. А был ли мистификатор?
И все-таки, рассудив спокойно, я решил раньше времени не паниковать и пока ничего не говорить Пташникову. В конце концов ничего страшного не случится, даже если Золин каким-то образом выяснит, кого я вывел в своем очерке под именем Краеведа. Другое дело, что, если их встреча состоится, мне придется рассказать Пташникову и Окладину все, что предшествовало началу следствия по делу о «Слове о полку Игореве». А этого, учитывая просьбу Старика, мне не хотелось делать, по крайней мере сейчас, когда мы только приступили к расследованию.
Вместе с тем, вынужденный хитрить с историком и краеведом, я испытывал неприятное ощущение вины перед ними, и если бы не просьба Старика, давно рассказал бы им о полученном письме, положившем начало нашему расследованию. Направляясь в субботу к Окладину, успокаивал себя тем, что сделаю это при первой же возможности.
Еще в прошлое посещение Окладина я хотел спросить его об Ольге – дочери историка, с которой мы познакомились во время поисков новгородских сокровищ. В этот вечер, подав кофе, Окладин сам вспомнил о ней:
– Без Ольги как без рук: и в квартире беспорядок, и кофе так себе. А жена, как всегда, целыми днями в театре, вот и приходится самому крутиться. Ольга по распределению уехала работать в сельскую больницу под Рыбинском. Надеялся, будет хоть по выходным приезжать, но говорит – работы много. Только по телефону и общаемся…
Больше к этой теме Окладин не возвращался, но чувствовалось, что разлуку с