В ответ ему хмыкнули, потом сдернули с глаз повязку и поднесли ко рту кожаную фляжку, по обычаю, с теплой водой. Что ж, и так неплохо.
Фредерик сделал пару жадных глотков и опустил голову назад, с интересом рассматривая Тайру. Иссиня-черные прямые волосы, собранные в тугой хвост и заплетенные в длинную косу, большие, раскосые черные глаза под изящными стрелками бровей, высокие скулы гладкого бронзового лица, алые пухлые губы большого рта, - вот она какова. Была Тайра в короткой синей шелковой рубашке, перетянутой серебристым шнуром под грудью. И рост хороший, и плечи широки, и руки крепкие, мускулистые. Не хуже ног. Женщина-воин. В руке - широкий блестящий нож с костяной ручкой. И им она непринужденно поигрывает.
- Что смотреть? - Тайра недобро оскалила крупные белые зубы.
- Черная дружина? - вместо ответа спросил Фредерик.
- Да. Одни бабы. Как я. Мужикам шею ломать! - с вызовом говорила Тайра.
- Не сомневаюсь. Мне чуть не сломали, - Фредерик оскалился в ответ.
Она увидала в нем такого же хищника и бойца, какой была сама.
- А что ты делать в шатер Хемуса? - спросила она, присаживаясь на большую меховую подушку, что валялась прямо на полу.
- Зашел пожелать доброй ночи, - "признался" связанный. - Кстати, этот парень, которому я сломал шею, он что, в самом деле, ожил?
Тайра захохотала:
- Ты верить в живой мертвец?! Потому и попался! Глупо! Они - немой братья-близнецы, ученики Бруры…
Нахохотавшись, она непринужденно легла на бок и вытянула ноги, подперев голову рукой. Потом зевнула, как ленивая домашняя кошка - широко и сладко, и сказала:
- Хемус сказать мне охранять тебя. Он уже не доверять мужикам - доверять мне, - тут в ее голосе явно просквозили самодовольные нотки. - А ты меня разбудить. А я хотеть спать. Так что - спать! - последнее ее слово было приказом.
- Минутку, минутку, - запросился пленник. - Но веревки-то с меня снимите.
- Зачем? Ты спокойный, когда веревка, - снова засмеялась Тайра.
- Дело в том, что, если я сплю связанным, я храплю. Громко, раскатисто, - в тон ей ответил Фредерик. - И помешаю вам выспаться…
- Ты врать! - коротко ответила Тайра, дав понять, что не собирается его развязывать.
- Я не врать, - передразнил ее Фредерик.
Король рассудил так: одному своему сторожу он сломал шею, ну, а эту крепышку разумнее взять измором, учитывая собственную полную обездвиженность. Раз уж решил быть невыносимым - вперед. А это он делать умел - даже мирную и тихую Марту доводил, бывало.
Заметно - Тайра спать желает неимоверно: раскосые глаза просто слипаются, и нос "клюёт". На этом и можно сыграть…
- Если ты не молчать, я тебя резать, - пообещала девушка и многозначительно показала пленнику нож.
- Не получится, - с издевкой улыбнулся Фредерик. - Скажите лучше, почему я до сих пор жив?
- Сама не понять, - сквозь зубы с нескрываемым раздражением процедила глава Черной Дружины и, повернувшись к пленнику спиной, загасила лампу. - Спать!
Тьма обрушилась кромешная.
Фредерик выждал пару минут. Специально, чтобы милостиво дать своему сторожу задремать и размякнуть, а потом рявкнул в темноту весьма оглушающе:
- Мне веревки жмут!
Снаружи донесся громкий мужской хохот. Видимо, где-то неподалеку был караульный пост, и воины услыхали его крик. "Отлично", - еще успел подумать Фредерик, как на него из темноты обрушился целый поток малопонятных, но, судя по интонации, весьма бранных слов.
Лампа вновь зажглась, и молодой человек увидел Тайру. Глаза ее горели такими злыми огнями, что, казалось, прожгут насквозь.
- Уверен, Хемус не предупредил вас, что караулить меня - дело хлопотное, - заметил Фредерик.
Воительница быстро подошла и без лишних разговоров запихала ему в рот первую попавшуюся тряпку, а когда пленник зло замычал и замотал головой, протестуя, прошипела весьма недобро:
- Сссспаать!
Фредерик сдаваться не собирался. Он продолжил оглушительно мычать, однако и на это у Тайры нашелся ответ. Вспоров ножом свою подушку, она выдрала оттуда пару клочков шерсти и запихала их себе в уши. Потом показала смолкшему при виде такого зрелища пленнику недвусмысленный жест рукой, растянулась на своем ложе и вновь погасила лампу.
На этот раз Фредерик угомонился. Что толку шуметь, когда тебя никто не слышит? Оставалось лишь одно: закрыть глаза, забыть о том, как ноет тело и раны, как противно иметь тряпку во рту, и постараться уснуть…
* * *
Пришедший сон был не менее противен, чем кляп: Фредерику снилось, что его засунули в тесный мешок и живьем закапывают в землю. Голова была открыта, и в лицо летел песок, почему-то горячий, словно кто-то швырял в него прогретой на сковороде солью. Он пытался кричать, но слова намертво застряли в горле.
- Эй! - позвали откуда-то сверху…
* * *
Фредерик очнулся, вырванный из сна. Ничего сообразить не успел, потому что его резко подхватили и куда-то поволокли. Ноги, правда, распутали, но перебирать ими он не успевал.
Через минуту Король кое-как сориентировался.
Тащил его немой ученик Бруры. Сам знахарь семенил рядом, вздернув выше полы своего балахона и на удивление быстро и ловко перебирая сухонькими ногами. Еще неподалеку обнаружилась почти по-солдатски шагающая Тайра. Она сменила синюю шелковую рубаху на кожаную, шнурованную в боках и плечах, безрукавку и короткую юбчонку, с которой Фредерик уже был знаком. А на причудливом поясе, набранном из крупных бронзовых колец, мерно покачивалась в такт ходьбы изящная сабля в ярких ножнах. Увидав, что пленник смотрит на нее, воительница усмехнулась и выдернула кляп из его рта, сказав при этом "доброе утро".
- Куда меня? - тут же спросил Фредерик.
Ему не ответили. Лишь немой злобно покосился на такую свою ношу. И даже не злобно, а с совершенно нескрываемой ненавистью. Фредерика это не удивило и не испугало: что еще должен испытывать человек к убийце своего брата?
Быстрым шагом, почти бегом, они прошли весь лагерь, провожаемые странно настороженными взглядами воинов, и стали подниматься в горы.
"Похоже, это мой последний час", - невесело подумал Фредерик.
Он прекрасно помнил, что в борьбе за жизнь все способы хороши, но это тогда, когда ты в силах что-либо сделать. В его положении оставалось лишь ждать.
Наконец, они остановились, и ученик знахаря бросил связанного на камни, на острые камни. Специально, чтоб Фредерик посильнее ушибся. Тот ни звука не издал, лишь крепче стиснул зубы, хотя телу, которое и так настрадалось, было очень больно.
Через минуту он забыл о своей боли.
Впереди, на небольшом плоском месте посреди огромных валунов, виднелось что-то, сложенное из плоских красноватых камней. Сооружение отдаленно напоминало стол, и на нем были навалены кучи хвороста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});