Читать интересную книгу Дурдом - Елена Стефанович

Кстати, нужную справку он в тот же день оформил. И пациентку с милицией доставили в кожно-венерологический, объяснив, что прежде здесь, дескать, перепутали анализы, а у нее, пациентки, гонорея… И, хотя бедная женщина горько плакала и пыталась убедить врачей, что этого просто не может быть, ей провели положенный курс терапии. А ее высокопоставленный муж получил требуемую справочку для суда, чтобы без проволочек оформить "законный" развод.

Так Анна Васильевна оказалась в психушке. Лена дивилась ее выдержке: за полгода содержания в ПБ, она ни разу не пропустила утренней зарядки, ни единого раза не позволила себе сорваться на крик, скандал или истерику… Только поседела и постарела за эти полгода. Приехавший на каникулы сын — курсант военного училища, увидев ее на свидании, громко спросил:

— Мама, что с тобой сделали? Ты мне только скажи, кто все это сделал, я разберусь…

— Не надо ни с кем разбираться, сынок, — очень спокойно ответила мать. — Не надо… Это бесполезно. Я уж сама. Потом, когда выйду отсюда…

После выписки из ПБ, Анна Васильевна ездила в Москву в Центр психического здоровья. Там было установлено, что она никогда никакими психическими заболеваниями не страдала и для второй группы инвалидности, которую ей назначили "по психическому заболеванию", не было никаких оснований. Однако все, на что хватило у нее сил по возвращении в родной город, — пройти ВТЭК, отменивший ей инвалидность, и устроиться на работу рядовым врачом…

Глава 11

Однажды Лене довелось увидеть обескураженную Ликуеву. Похоже, что ситуация, с которой она столкнулась, ни в какие рамки ее представлений не умещалась.

— На семинар поедешь, Леночка. Завтра.

— На какой семинар? Вы о чем? — обалдело переспросила Лена.

— На областной семинар молодых литераторов. Приглашение тебе пришло из писательской организации. Мы обсудили этот вопрос на уровне главврача, решили дать тебе такую возможность. Поедешь с Владимиром Сергеевичем и Мариной Павловной. (Это были совсем молоденький врач и старшая медицинская сестра больницы).

— А в чем же я поеду? — растерянно проговорила она.

— Я сейчас распоряжусь, чтобы принесли со склада твою одежду. К завтрашнему дню приведешь ее в порядок.

…Больничный "газик" подъехал к зданию писательской организации. Лена вошла со своими конвоирами в просторный вестибюль, их встретил дежурный в черном костюме с пачкой отпечатанных бумаг в руках.

— Участники семинара? — бодро вопрошает он.

— Да… — нерешительно бормочет Лена.

— Нет! — одновременно откликаются врач и медсестра.

— Так "да" или "нет"? — переспрашивает молодой человек.

— Видите ли, эта девушка — участница семинара, а мы… ее как бы сопровождаем, — поясняет густо покрасневший врач.

— Ну, дела! — разводит руками молодой человек. — Это я что-то первый раз такое встречаю — участница семинара и сопровождающие ее лица… Ну, да ладно, потом разберемся. А пока — вот вам анкета, заполняйте, и он, протянув Лене листок, отошел в сторону.

Лена принялась мучительно размышлять над пунктами анкеты. Ну, фамилия, имя, отчество, год и место рождения — тут никаких проблем. Образование? Хоть и стыдно, ну, да ладно, чего уж там — восемь классов образование. А вот — профессия. Место работы. Что тут писать-то?

В этот момент кто-то подошел к Лене сзади и тихо окликнул.

Она, вздрогнув, обернулась: Сережа! Кошкин!

— Здравствуй! — кинулась она ему навстречу. — Ой, как хорошо, что ты здесь, а то все незнакомые тут!

"Сопровождающие лица’’ молча, неотступно стояли за ее спиной. Сережа удивленно поднял брови:

— Извини, а это — кто?

— Да-а… сопровождающие. Из больницы. Врач и медсестра.

— Оттуда? — недоверчиво переспросил Сергей.

— Ага!

Кошкин обалдело развел руками:

— Слушайте, а вы не могли бы хотя бы не дышать нам в затылок. Все-таки здесь не психушка.

Владимир Сергеевич и Марина Павловна, переглянувшись, несколько отодвинулись в сторону.

— Сережа, а как ты все-таки здесь оказался? По работе, что ли?

— Ты лучше поинтересуйся, кто устроил тебе эту развлекательную программу — поездку на семинар! — смеется Сергей.

— Интересуюсь и догадываюсь. Кто же, кроме тебя!

— Ну да, пришел в писательскую организацию, рассказал о тебе, принес почитать твои стихи. И писатели организовали тебе вызов из больницы… хотя, ты можешь себе представить, чего это им стоило… Погоди-ка, вот и Алексей Иванович.

К ним приближался солидный мужчина с проницательным взглядом глубоко посаженных глаз, но с какой-то совсем простецкой, мужицкой физиономией.

— Секретарь правления писательской организации, Кудрин! — успел шепнуть Лене на ухо Сергей.

— Здравствуйте! — поздоровался с ребятами за руку Алексей Иванович. — Так вот это и есть твоя протеже, знаменитая Ершова? — улыбаясь, спросил он у Сергея.

— Да, это Лена Ершова.

— Ну, давайте познакомимся поближе. До начала заседания у нас еще есть полчасика. Пойдем, поговорим.

Лена, Сергей, а за ними — Владимир Сергеевич и Марина Павловна двинулись за Алексеем Ивановичем в сторону его кабинета.

И вот они, все пятеро, расположились в мягких кожаных креслах.

— Простите, а вы — кто? Я же пригласил с собой вот этих двух молодых людей? — недоумевающе обратился Алексей Иванович к сопровождающим.

— Э-э… разве не в курсе, — пожал плечами Владимир Сергеевич. — Мы приехали сюда с больной, с Еленой Ершовой. Из психиатрической больницы — надеюсь, это вам известно?…Мы — сопровождающие ее медицинская сестра и врач. Ершова — больная… психическая больная, да… хотя, конечно, с некоторым интеллектом, мы не отрицаем. Но поведение этих больных непредсказуемо, поэтому мы здесь, как профессионалы…

— Вон! — хлопнул по столу Алексей Иванович и приподнялся. — Я это вам говорю, молодой человек! — рявкнул он на испуганно мигающего Владимира Сергеевича. — И забирайте отсюда вашу коллегу!

— Но мы не можем ее здесь оставить! — враз воскликнули врач и медсестра. — Мы же за нее отвечаем!

— Ну, а теперь я за нее буду отвечать! — отрезал Алексей Иванович. — Персонально! И будьте добры, освободите кабинет!

Владимир Сергеевич и Марина Павловна на цыпочках скрылись за хлопнувшей дверью… И тут Сергей, Лена и Кудрин, переглянувшись, весело расхохотались, будто вся эта история с дурацким конвоем из психушки всем только приснилась.

Наконец успокоившись, Кудрин доброжелательно и располагающе посмотрел Лене в глаза:

— Если можете, расскажите мне, пожалуйста, о себе… поподробнее, — тихо попросил он. — Хотя бы то, что сочтете возможным.

Нет, ей не трудно и совсем не страшно было рассказывать о самом больном и сокровенном этим двум людям. Сергей ей больше, чем просто друг, Алексея Ивановича она как-то сразу восприняла как человека близкого по духу и верного…

— Алексей Иванович, вы куда же запропастились! — ворвался в кабинет дежурный, встречавший участников семинара у входа. — Пора торжественную часть открывать!

— Вот что, Борис, — спокойно и размеренно произнес Кудрин, — скажи, что я приду позже. У меня тут важное дело. Очень важное!

…Долгий получился у них разговор. После торжественной части был объявлен перерыв. За дверями кабинета шумели люди. Потом все снова ушли в актовый зал, а Кудрин и Кошкин слушали Лену…

Наконец, она умолкла. Алексей Иванович тяжело поднялся с кресла, прошелся несколько раз по кабинету. Лена с некоторым испугом следила за ним: поверил ли?… А если и поверил, так что же он может реально изменить в ее жизни?…

— Ну, вот что, девочка, — наконец остановился он перед ней. — Ты уж позволь мне называть тебя на "ты", я тебе не только в отцы, в дедушки гожусь! Посиди-ка с Сергеем здесь, хорошо? А я пока пойду, буду дозваниваться в облздрав. Это же черт знает, что такое!

Лена сидела, не поднимая глаз. Она уже начала раскаиваться в своей, как ей теперь казалось, излишней откровенности. Кошкин тоже молчал, о чем-то задумавшись, и это его молчание начинало угнетать. Но вот дверь распахнулась, и в кабинет вошел возбужденный Алексей Иванович.

— Ну, друзья, поговорил я с Рождественским, хорошо поговорил! — выразительно потряс он кулаком. — Значит, девочка, так. После семинара, вечером, он соберет консилиум, на котором и сам будет присутствовать, и они с тобой разберутся. Заметив испуганный взгляд Лены, Кудрин весомо добавил: "А чтобы разобрались как следует, и мы с Сергеем там будем. Ну, согласна?"

— Конечно! — радостно выдохнула она.

— А теперь пойдем на семинар. Ты у нас на поэтическом, это на первом этаже. Пойдем вместе, я же там в руководителях числюсь.

На семинаре вовсю уже шли жаркие дебаты.

— Я признаю поэзию индустриальную! — восклицал молодой парень в потертых джинсах, в картинно порванном свитере и с массивной золотой цепочкой на жилистой шее. — Я признаю поэзию асфальтовых площадей, дымящих труб, гудящих машин, ревущих самолетов! А все эти ваши цветочки-лепесточки в наш атомный век смешны и бесполезны!