Дорогая антикварная мебель и неимоверное количество чучел животных на стенах, полках. Даже олень затесался у камина. А Хамаров еще живодер. Пожалуй, лично повешу голову Айхана между белкой и вон той птицей. Так коллекция будет полной.
Я изучаю дом Хамарова вдоль и поперек, но сестру его не нахожу. Интересно…
Снимаю балаклаву, возвращаюсь в Мерседес. Беру смартфон в руки, чтобы узнать обстановку у Грома. Я беру смартфон и вижу на экране переданный файл от нашего черныша Фархада Каримова, что без мыла в любую щель пролезет. Хитрый араб неплохо помогает нам, используя связи по всему миру.
Открываю сообщение и бормочу вслух:
— Олеся Викторовна Кабанчикова. Дочь Прасковьи Кабанчиковой из Подмосковья. Прасковья училась в ПТУ на ткачиху. С двадцати двух лет проживала в деревне Новые Мошонки и занималась целительством травами.
Щурюсь, читаю населенный пункт еще раз. Аж у самого зачесалась.
В принципе, я почти не удивлен. Откуда еще могла появиться особа с таким вредным характером? Именно из этого места. Я сейчас про Айяну. Олесю.
Внимательно прочитываю файл, вникая в каждое слово.
Что ж, если моей госпожи нет здесь, значит, она могла податься к матери. И, видимо, девчонка тоже в курсе. Это меняет дело. Теперь мне все стало ясно и причина-следствие из хаотичных пазлов собралось в единую картинку. Остается найти деревню Новые Мошонки и лично встретиться с Олесей Викторовной для разговора.
***
2 месяца спустя.
— Ёп твою мать… Гром? Мы же сожгли Айхана в его собственном доме живьем? Какого рожна они нам снова присылают его снимки?
— Заебал.
Сидя у Громова в кабинете, я подношу распечатку ближе к глазам, но никак не могу поверить в увиденное. Хамаров точно шаман и ему помогают какие-то неведомые силы, других объяснений я не нахожу.
Откусываю булку с маком, заботливо испеченную Вероникой Сергеевной, а Громов хватается за голову. Ему даже стряпня жинки в горло не лезет.
Мы собирались вернуться в Якутию к концу месяца, чтобы беспрепятственно присвоить себе рудник.
Со второй владелицей проблем не возникнет. Нам следует лишь отыскать и припугнуть Олесю, как девушка тут же подпишет отказ от права распоряжения рудником в отличие от брата. Думаю, украденная дочь Тамерлана не пойдет против группировки Артёма.
— Замут, остались еще идеи по поводу Мошонок ? В западной части тундры такой деревни тоже нет. Куда отсылать вертолеты? Ты уверен, что Олеся там? А если предположение ошибочно, сечешь, сколько времени потрачено впустую?
— Уверен.
Рычу, комкаю снимок Айхана.
Таких зверей, как он, только выстрелом в голову положить можно. Вовремя я забрал Олесю из того дома, будто знал, что с девчонкой собирались поступить точно так же, как и с остальными предыдущими “дочерями”, надрессированных мужчинами из семейства Хамаровых.
Неплохой бизнес они вели всей династией, параллельно занимаясь рудником. Кстати, на ребенка Грома тоже заглядывался Айхан и хорошо поплатился за это.
Как скотину взращивали до совершеннолетия, чтобы потом… блять…
Мы знали об этой информации давно, однако, трепетное отношение Тамерлана к Олесе, то как он берег ее и скрывал, переписал права на рудник, вводили в заблуждение. Сейчас не вводит.
Громов закуривает, нервно стряхивает пепел себе под ноги, я поднимаюсь из-за стола и начинаю выхаживать кругами по кабинету, чтобы башка лучше соображала. Возле шкафа с документами останавливаюсь и разворачиваюсь к звуку дверного хлопка.
Я вижу, тощего Бивня с кривыми зубами, который вопреки уставу, врывается в кабинет лидера без стука. Задыхается, пытается нам сказать, но от перевозбуждения брызжет слюнями, и я рад, что до меня не долетает, в отличие от Грома.
— Отставить панику! — Подрываюсь и быстро иду к пацану, выхватываю у него листок с распечаткой.
— Командир, засекли! Засекли Кабанчикову у нотариуса. По паспорту она Хамарова, но мы же с вами в курсе?..
Жестом указываю Бивню заткнуться и не тарахтеть. Читаю, рассматриваю смазанную картинку с камеры внешнего наблюдения ТЦ. Я снова и снова пытаюсь вникнуть в текст, а буквы расплываются. Я слышу вопросы от лидера, но игнорирую их.
Громов не выдерживает, и сам подходит ко мне. Он намеревается отнять бумагу, но пальцы словно окаменели. Я очарован черно-белой картинкой хренового качества и теми, кто на ней. Гром злится и выдирает лист так, что в моих руках остаются клочки.
— Олеся записывалась на консультацию к нотариусу?
— Ага… — отвечаю и медленно сползаю на корты.
— Спрашивала о восстановлении документов на рудник после пожара? Значит, ей тоже известно о положении брата.
— Известно…
Громов читает дальше, а я смотрю на него с кортов и крепко стягиваю свои волосы на затылке.
— Переоформление наследства на годовалую дочь? Какого?.. Замут?!
Громов краснеет, а я, наверное, бледный как тот лист, колыхающийся в руках лидера.
— Что? Да, я впрыскивал Олесе без презерватива… Гром… — выбиваю каждое слово из глотки, — а девочка может быть от меня? Моим ребенком. По срокам совпадает…
— Это я знать должен?! Баба чья? Да еще и такая дурная!
Давно потухший огонь где-то в глубине души вновь разгорается с удвоенной силой. Сложно объяснить, но мне становится похрен на все абсолютно. Сердитого Грома, Бивня, который развесил уши и весь во внимание происходящего трется на пороге.
Я резко встаю так, что голову начинает кружить. Решительно двигаюсь из кабинета, случайно толкаю плечом мелкого Бивня, и он валится на пол.
— Боец! — орет Гром и марширует следом за мной. — Куда собрался? Остынь. Я не отдавал приказа.
— В Якутию. За Олесей и Лариской!
И не думаю останавливаться, остывать тем более. Мне жарко. Грудину жжет и распирает. Не замечаю никого вокруг, спускаюсь на первый этаж особняка Громова и сдержанно динамлю вопросики вездесущей Сергеевны.
— Замут, угомонись! Позвони хотя бы пилоту.
— Да, лидер.
Уже за воротами двора Артёма отвечаю и с брелка открываю свой кроссовер. На взводе жму педаль газа и с пробуксовкой несусь к взлетно-посадочной полосе, параллельно звоню пилоту.
Ребенок Кабанчиковой от меня. Точно вам говорю. Олеся хоть и взбалмошная штучка, но далеко не потаскуха. Она не могла лечь под другого. По крайней мере, во временном отрезке зачатия девочки. Ведь так? Или Айхан принудил ее к сексу с кандидатом, выбранным лично?
Я сжимаю руль и представляю, как наказываю возможных ебарей с особой жестокостью. Красочно, во всех тонах багрового. Рекой потечет этот цвет, если на тело Олеси посягнулись.
Резко торможу у пешеходного перехода и чуть не сбиваю бабку.
О втором лучше не думать, а то я сейчас случайно кого-нибудь перееду… На повороте убавляю скорость и мысленно советую пилоту прибыть раньше меня к месту. И секунды лишней ждать не собираюсь.
Я разнесу всю Якутию. Переверну с ног на голову, но отыщу Олесю. Пусть она будет даже на самом краю света!
Глава 19
Благо якутский нотариус оказывается сговорчивым. Мы понимаем друг друга уже со второй фразы, когда я тактично беру худосочного мужика за грудки. Не повышая тона говорю, что шариковая ручка, которой он выписывал перед моим лицом петли, и убеждал о неразглашении личной информации о клиентах, очутится у него в жопе, если прямо сейчас якут не скажет, где находятся Мошонки.
Проклятая деревня скоро доведет меня до нервного тика, ведь я очень хочу увидеть свою Лариску. Ну и Эту. Наверное. Хитрую лису, что поступила очень-очень грамотно в кабинете нотариуса, переживающего за девственность своего очка, сильнее, чем за репутацию фирмы.
— Меня твои “ через тайгу и направо” не устраивают! Координаты пиши, карту рисуй!
Хватаю со стола листок для принтера, хватаю мужика за шиворот и вновь усаживаю его на кресло. Пока якут трясется и чиркает, скрещиваю руки на груди, наблюдаю.