Читать интересную книгу Граждане Рима - София Мак-Дугалл

Поскольку он не мог поверить, что его снова могут забрать и распять, в нем неколебимо утвердилось чувство, что судьба намеренно забросила бедного безумного Марка Новия туда, где находились Уна и Сулиен, чтобы они могли получить награду, отправив его домой.

— Нет! — Уна рассмеялась с каким-то ожесточенным облегчением и сказала: — У тебя и в мыслях этого не было, просто хочешь запугать меня, чтобы я пошла с тобой.

Когда она сказала это, Сулиен понял, что пути к отступлению отрезаны. Он залился румянцем.

— Нет, я пойду один. Слушай, ведь это из-за меня нам приходится прятаться, вот я и должен что-то сделать.

— Да, и это из-за меня тебя не убили! И мне это нелегко далось! Меньшее, что ты можешь сделать, это никуда не ходить и остаться в живых!

— Но они не убьют меня, — сказал Сулиен.

— Еще как убьют! — произнесла Уна тоном обвинителя. — Ты все делаешь не так. Ты не знаешь, как заставить людей поступать по-твоему.

И она была вполне уверена в этом. Хорошенько все обдумав, она поняла, что если и есть шанс успешно донести на Марка Новия, то заняться этим должна она.

И то, что она сказала насчет детей, — это тоже важно. Уна верила собственным словам — она знала, что не сможет иметь детей, потому что знала, что никогда не сможет вынести замужества. Но Сулиену еще будут нужны друзья и подружки, и рано или поздно он женится. К тому же он мужчина и образован, и если им удастся продержаться достаточно долго, чтобы их не схватили, то он сможет это себе позволить. Но Уна могла предсказать и свое будущее, а именно, что остаток жизни ей придется провести за этими занавесками, полагаясь только на себя. И дело не в том, что ей не хотелось подышать вольным воздухом, скопить денег на прожитье, наконец преодолеть неподатливые книги… По крайней мере, так все можно было решить одним махом.

Когда Сулиен снова попытался навязаться ей в спутники, она ответила:

— Будет лучше, если я поговорю с ними. Про меня они не знают.

За несколько улиц от рынка была таверна с дальнодикторами, установленными возле подлокотников дешевых коек. Выйдя из теплой комнаты, Уна уселась сгорбившись и стала внимательно следить за Сулиеном, пока набирала код, а набрав, зашептала в трубку:

— Я знаю, где он, и хочу поговорить о вознаграждении.

— Прекрасно, — откликнулся скучный голос. — И где же вы его видели?

— Видела. Но прежде чем сказать, где он, я хотела бы поговорить о вознаграждении. Одних денег недостаточно. Мы хотим еще кое-чего.

Линия отключилась. Уна задохнулась от возмущения.

С самого начала переговоров Сулиен чувствовал растущее беспокойство. Еще до того как войти в таверну, Уна перестала упрекать брата за глупость и, казалось, готова была переложить всю ответственность на него, так что он невольно проникся ее чувствами; они действительно ставили на кон все, что имели.

— Они даже слушать тебя не хотят… — начал он.

Но Уна яростными движениями пальца уже снова набирала код:

— Ничего, выслушают, будь они прокляты.

На этот раз ответила женщина.

— Я только что говорила с кем-то, и меня отключили, — начальственным тоном проговорила Уна. — Это глупо. Я знаю, где находится Марк Новий, но не скажу, пока кто-нибудь не гарантирует мне помилование за… за одну вещь.

Но, продолжая говорить, она почувствовала, что нервы ее сдают, и стала слегка запинаться. Сулиен слышал повышенные тона вопросов, один за другим вылетавших из трубки дальнодиктора.

— Нет, это из-за… — сказала Уна. — Некоего человека, который не совершил ничего плохого. Скажите, что можете сделать это, и я скажу, о ком идет речь. Я хочу быть уверена, что нас снова не обратят… то есть, то есть, то есть не продадут…

Уна никогда не рискнула бы говорить с полицейскими с глазу на глаз, но теперь жалела и о том, что вообще воспользовалась дальнодиктором. Оператор мог находиться за сотни миль отсюда, Уна ничего не могла сказать о ней, кроме того, что произнес невозмутимый, компетентный голос.

— Должна ли я понимать это так, что вы беглые рабы? — спросила женщина. — Где вы находитесь?

Лицо Уны исказилось яростью, и она прошипела:

— Да. Я не могу сказать, где мы, пока вы не пообещаете, что… — Но тут она со страхом подумала, что звонок могут проследить.

— Продолжайте, — ровным голосом произнес оператор там, в далеком Риме. — Просто замечательно просить о таких вещах, когда у нас нет никаких оснований верить, что вы хотя бы видели его.

Особенно выбирать Уне не приходилось, и она решила остановиться на подробностях, которые могли стоить внимания.

— Он коротко подстригся. Похудел. Вот почему ему удалось забраться так далеко.

Операторша замолчала, и Уна прозрачно посмотрела на Сулиена, пока женщина вызывала старшего и между ними происходил какой-то неслышный разговор. Затем неожиданно вмешался грубоватый мужской голос, еще больше расстроивший Уну:

— Лучше скажите, где вы, потому что мы все равно вас найдем. Мы с преступниками и рабами торговаться не станем.

— Тогда вы его не получите, — сказала Уна.

— Вознаграждение значится только одно. Ничего прибавлять мы не собираемся.

— Почему? Если вы можете выплатить всю сумму?.. — Сулиен видел, как по лицу сестры пробежала тень панического страха, но теперь она, по крайней мере, овладела своим голосом, и презрительные нотки в нем приободрили обоих. Уна подумала, что если сказанное офицером правда, то произносить ее вслух не имело смысла. Он всего лишь пытался запугать ее. — Тогда свобода и помилование взамен части денег, — властно продолжала она. — Не знаю. Четверть — тогда мы согласны принять остальные три…

— Скажи, что мы отказываемся от денег, — предложил Сулиен, стараясь помочь сестре.

— Заткнись. Не глупи, — оборвала его Уна.

Так она мало-помалу вытягивала из него намеки на уступку в обмен на клочки информации, и ей уже начинало казаться, что она понемногу одерживает верх: офицер смягчился или, по крайней мере, делал вид, что смягчился. Окажись она в одном помещении с ним, она узнала бы сразу. Но это было непросто, поскольку она знала всего лишь один секрет; стоило ей сказать, где Марк, и она моментально лишилась бы всякой власти над своими собеседниками, а пока они не знали, где он, у них не было оснований ей что-либо обещать. Таким образом долгое время сохранялась патовая ситуация, чего и боялась Уна, так как знала, что, сколько бы она ни увиливала, именно ей придется в конце концов нарушить равновесие. В конечном счете, если она хотела чего-то добиться от стражников, ей ничего не оставалось, кроме как довериться им.

И вот наконец она сдалась и пробормотала жалким голосом:

— Толоса. Он был на блошином рынке.

Немного подождав, Уна выключила дальнодиктор и положила аппарат на пухлый подлокотник. Служащий подошел к ней с чеком.

— Ну что? — спросил Сулиен, когда служащий ушел. Он крутил пальцами провода дальнодиктора. Несколько минут он раздумывал о том, что Марк Новий уже, наверное, давно покинул Толосу и если прибудут стражники, то им с Уной останется вручить им в качестве добычи только самих себя.

— Он сказал, Толоса большая, — ответила Уна. — Он сказал, что они вышлют войска, и если мы приведем его к ним — или если будем на месте при задержании, — но все это вилами на воде писано. Думаю, даже если они что-то и пообещали, разница невелика.

Она не представляла себе встречи со стражниками. Так что теперь они могли только спрятаться или, еще лучше, немедля оставить Толосу. Но скорей всего, их так или иначе найдут.

— Что ты собираешься делать? — пробормотала она.

Сулиен потер запястье, но ответил:

— Найти его.

Проковыляв по мосту через Гарумну, Марк машинально направился в сторону гостиницы. Он как завороженный, не переставая, трогал изнутри языком раненую щеку. Вкус крови еще слабо ощущался во рту.

До гостиницы было довольно далеко, когда он остановился: конечно же, теперь в этом не было никакого проку. Присев на порог погруженной в темноту обувной лавки, он спрятался в тени. После драки его еще слегка трясло. Ладно, ладно, подумал он. Что же ты собираешься делать? Надо украсть денег, или бироту, или машину и добраться до Тарбы. А когда окажешься там, может, кто-нибудь и подскажет, как найти Делира. Можешь притвориться беглым рабом.

У Марка не было ни малейшего понятия о том, как вообще воруют, и он не представлял, как сможет удрать с краденым. Снисходительный отцовский голос, звучавший в ушах, отвечал ему:

— Будь умнее. Ты и так уже сделал все, что мог. Так что иди и скажи кому-нибудь, кто ты.

Но Марк так и продолжал сидеть, потихоньку ощупывая раздувшуюся щеку.

А тем временем стражники уже рыскали по блошиному рынку, а Уна и Сулиен подбирались все ближе.

Уна не знала точно, где находится облюбованная Марком гостиница, но чувствовала, в каком направлении он движется, — мост через бурую реку и дальше, туда, где земля образует небольшой склон, едва ли не единственный в этом плоском городе. Они шли медленно, то продвигаясь вперед, то сворачивая назад вдоль уличных решеток, Сулиен без устали шагал впереди, меж тем как Уна брела, неуверенно спотыкаясь, мысленно ощупывая стены и ухабистую землю.