давно занимал. Это институт рукопожатости. Но это было время, когда русская литература ещё сохранила традиции «журнальных войн», заложенные в XIX веке. В этой традиции были пропитанные ядом страницы с критическими статьями, тайные письма начальству, письма открытые, сплетни и слухи, а также прочая наука литературной злости.
И человек, внимательно всматривавшийся в историю русской словесности, понимал, что именно этот пресс общественного мнения изменил судьбу великого писателя Лескова, которому не могли простить его не очень либеральных мнений. Настоящая нерукопожатость должна быть тотальной: сунулся человек в одно место — там ему руку не подают, в другое — опять, и понемногу выгоняют человека из жизни. У самого Лескова про это можно прочитать в рассказе «Административная грация». Там власть безуспешно борется с либеральным профессором, но вдруг на него ополчается само передовое общество. Студенты его освистывают, бьют стёкла в доме, газеты отказываются печатать его статьи и «Ещё через неделю профессора нашли за городом на шоссе с простреленным виском и запиской, какую самоубийцы при себе на прощанье оставляют».
Всё дело в том, что про профессора распустили сплетню, а «Зная наше передовое общество, можно было рассчитать всё действие так же верно, как опытный маркер слабым ударом кия гонит шар в намеченную лузу бильярда, какой и оказалась записка возле трупа на пригородном шоссе».
Но так умели делать раньше, во временя классической жандармской грации, а в вегетарианские времена всё выходило донельзя неловко. Вот хороший и добрый писатель Юрий Коваль…
Дальше: http://rara-rara.ru/menu-texts/rukopozhatnost
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
18 февраля 2021
История про принсипы (2021-02-20)
Слову «принсипы» меня научила школьная учительница русского языка и литературы Вера Николаевна Левина. Она нам рассказывала про роман писателя Тургенева «Отцы и дети».
Там был неприятный персонаж, который стоял на пути персонажа приятного, потому что тогда всё приятное выводилось из того, как человек относится к либеральной идее. (Скажу сразу, что в жизни сейчас мало что переменилось, только читать стали меньше). Итак, принцип революционной целесообразности был везде, и герои в этом романе схлёстывались в спорах не хуже двух блогеров.
Так вот, неприятный персонаж всё время говорил слово «принсип». То есть он был такое говно, что даже слово «принцип» у него оказывалось исковерканным. И у положительного персонажа были, разумеется, «принципы», а у этого гондона — «принсипы». Я сидел на второй с конца парте и читал про Гаврилу Принципа, понимая, что это всё не просто так мне явлено в жизни. Правда, я ещё думал о двух девочках из нашего класса — одна была очень порочная. А другая — беспорочная.
Прошло много лет, и я обнаружил, что у всех есть моральные принсипы, а у меня нет. Это подтвердилось, когда я начал писать учёную статью про фильмы, которые обычно в нашем Отечестве показывают без перевода. Не потому что к моменту победы либеральных принципов все стали таким образованным, а просто потому что это не нужно.
В учёной статье я рассуждал, как сделан страпон Кей Паркер, каков матерьял и стиль в фильме «Глубокая глотка», а также, в чём суть и смысл русской соборности. Ну и какова роль всего этого в Мировой революции, конечно.
Правда, оказалось, что цели могут быть разные, не только утилитарные, но и эстетические. (Утилитарные — это санитарно-гигиенический онанизм, к примеру). Но бывали у меня и другие знакомые. К примеру, одна пара мне говорила, что в этих фильмах они подсматривали геометрию отношений, чтобы разнообразить жизнь, полную офисной работы и катания на горных лыжах. Я слушал, хоть и не всё понимал: геометрию нигде не надо подсматривать, она диктуется геометрией тел: куда дотянешься. Если с дотягиванием нет проблем. Всё полезно, что в рот полезло.
Хорошо бы, чтоб в согласии и ко взаимному удовлетворению.
Хотя бывают и сложные согласия. Важно, не забыть стоп-слово, и вот это — главный принцип.
И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.
Извините, если кого обидел.
20 февраля 2021
Хирург Кирякин (День работника органов государственной безопасности. 20 декабря) (2021-02-21)
У меня есть тоже что сказать по поводу памятника на Лубянской площади. Я как-то написал рассказ. Впрочем, тут нужно было бы замолчать и впасть в анабиоз. (Это было бы очень драматично).
Но нет, из тщеславия я продолжу.
Так вот, я написал рассказ про это место, причём в тот момент, когда памятник там ещё стоял. Потом вышло так, что памятник пропал, и финал рассказа стал выглядеть по-другому. И совершенно непонятно, как он будет читаться молодым человеком, вышедшим погулять на Лубянскую площадь в тот момент, когда меня простынет след. Писатель в России должен жить долго.
И не то, чтобы хирург Кирякин был в этот вечер сильно пьян, совсем нет. Возвращаясь из гостей, где он вместе с друзьями пил неразбавленный медицинский спирт, он лишь опоздал на метро и теперь шёл пешком через весь город.
Начав своё путешествие почти что с окраины, миновав Садовое кольцо, проскочив кольцо Бульварное, он уже прошёл сквер Большого театра, источавший удушливый запах умиравшей сирени, и поднимался теперь вверх мимо остатков стены Китай-города.
Стояла тихая ночь, какие редко случаются в Москве. Жара спала, но асфальт грел воздух — лицо хирурга овевал жаркий ветер, будто у моря.
Кирякин подумал о только что окончившейся пьянке, и внезапная злоба охватила его. Он припомнил какую-то Наталью Александровну, называя её гадким словом, подумал, что все художники негодяи, а уж скульпторы — тем паче. Наконец, хирург шваркнул оземь лабораторную посудину из-под спирта и выругался.
Он обвёл окружавшее его пространство мутным взглядом, и взгляд этот остановился на чёрной фигуре Рыцаря Революции в центре площади. Хирург прыжками подбежал к памятнику и закричал, потрясая кулаками:
— Всё из-за тебя, железная скотина! Правду говорят, что тебя Берия из немецкогозолота отлил!
Множество всяких обвинений возвел Кирякин на бессмертного чекиста, и добро бы он имел к революционному герою личную неприязнь. Нет, по счастливой случайности никто из предков Кирякина и даже его родственников не пострадал от чистых рук и горячего сердца. Возлюбленная нашего героя, правда, была отчислена из института, но по совершенно другим, не зависевшим от