– Во-первых, вернусь домой, чтобы забрать близнецов, а потом стану ожидать тебя у бабушки, в Рудольфскроне. Дети обожают это место, и мне там будет лучше, чем на борту парохода, каким бы он ни был роскошным. В начале беременности тошнота неизбежна, а на море – тем более.
– Ты самая изумительная женщина в мире! – убежденно сказал он. – И будь уверена, я совершу невозможное, чтобы ты получила своего супруга в целости и сохранности... Впрочем, может быть, места нам не достанутся...
Мари-Анжелин, угадав его мысль, уже устремилась к телефону.
Вернулась она удрученной. Осталась только одна каюта первого класса, да и ту освободил внезапно занемогший пассажир.
– Я забронировала ее для Альдо, – вздохнула она, чуть не плача, – и билет ему доставят завтра утром, а вот нам разместиться негде...
– Невелика потеря! – сказала мадам де Сомьер. – Мы отправимся на следующем пароходе!
– Да, но это будет не «Иль-де-Франс»! Все, кто путешествовал на нем, в один голос говорят, что это изумительно... Настоящая мечта!
– Ну и что? «Пари», «Лафайетт» или «Франс» ничуть не хуже! Не все ли вам равно, где страдать от морской болезни?
– Мы знаем, что у меня ее никогда не бывает! Мы пускаемся в плавание не впервые...
Когда маркиза и ее «дуреха на все руки» затевали дискуссию такого рода, она грозила затянуться надолго. Поэтому Лиза сочла за лучшее вмешаться и сказала, что предпочитает не покидать Европу. Главное, что Альдо окажется на том же пароходе, что Адальбер. С их глупой ссорой пора кончать, а она будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если рядом с ним будет верный друг!
Предоставив остальным возможность развивать этот сюжет, она взяла отложенную мужем газету и стала внимательно разглядывать фотографию на первой странице. Увидев это, Альдо подошел к ней.
– Это всего лишь бедная девушка, которой не повезло, – мягко сказал он. – Она заслуживала лучшего...
– Несомненно! Но ты разве ничего не заметил?
– Ей-богу, нет! Разве что газетная бумага не может передать подлинное лицо, она его искажает и не воздает должного! Но тебе, кажется, это не мешает?
– Хм! С учетом бумаги, как ты сказал, и другого стиля одежды... ты не находишь, что твоя протеже очень напоминает Бьянку Капелло на портрете работы Брондзино?
– Поскольку я никогда не видел этой картины, не могу подтвердить твою правоту.
– А ты мог бы: она находится в Лондоне, в Национальной галерее, да ведь тебя интересуют только драгоценности! В живописи, знаешь ли, есть свои хорошие стороны...
– Ты несправедлива: художники часто вдохновляли меня на новые идеи. Порой это было просто подготовкой почвы, но часто и сигналом к отъезду. Однако, если она так похожа на Бьянку, это должно было бы поразить Болдини, ведь мы оба видели Жаклин Оже.
– Болдини верит в свой собственный гений и специально не изучает старых мастеров, но для меня сходство очевидно, и я спрашиваю себя, не была ли невеста Багерии девушкой такого же типа? Судя по пересказанному тобой описанию Болдини, это вполне вероятно.
– О чем ты подумала?
– Сама не знаю. Просто пришла в голову мысль.
– Но ведь Солари была брюнеткой?
– Ты когда-нибудь видел, чтобы партию Тоски или Баттерфляй пели блондинки? Для того и существуют парики. Впрочем, это может быть простым совпадением: я не видела никого из них и позволила разгуляться своему воображению!
– Иногда оно делает тебя чрезвычайно проницательной, поэтому твои слова заслуживают всяческого внимания. Посмотрим, нельзя ли что-нибудь извлечь из этой идеи...
– Для меня, – вмешалась Мари-Анжелин, – главным связующим звеном остаются драгоценности: обе первые жертвы носили их в момент убийства.
– И убийца хотел ими завладеть, – кивнул Альдо. – Но ведь они не фигурируют в убийстве на Пиккадилли?
– Нет, зато есть девушка, похожая на Бьянку Капелло и... Гневно стукнув тростью о паркет, тетушка Амели велела всем замолчать.
– Мы не можем поговорить о чем-нибудь другом? – пожаловалась она. – Остерегайтесь навязчивых идей! Если так будет продолжаться, мы начнем видеть эту женщину повсюду!
Часть вторая
ЯРМАРКА ТЩЕСЛАВИЯ
Глава V
ПАССАЖИРЫ ПАРОХОДА «ИЛЬ-ДЕ-ФРАНС»
Удобно расположившись в трансатлантическом поезде, который следовал в Гавр, Альдо мысленно признался себе, что рад совершить это путешествие в одиночестве, раз уж Лиза отказалась его сопровождать. Он обожал тетушку Амели и охотно признавал многочисленные таланты, а также безупречную преданность Мари-Анжелин, но предпочитал обойтись без них и их инициатив в тот момент, когда Адальбер под руку со своей пассией взойдет на борт парохода. Мужчины должны решать свои проблемы между собой, тем более что нынешняя ситуация представлялась чрезвычайно деликатной. В любом случае, он встретится с ними позже, в Ньюпорте, и, быть может, они обеспечат ему прочный тыл, которым никак нельзя пренебрегать на чужой или даже враждебной территории. Что же касается его прекрасной супруги, то разлука с ней, хоть и была очень тяжела, но развязывала Морозини руки. И освобождала разум, избавленный от необходимости постоянно думать о ней, поскольку она находилась в уязвимом положении. Разумеется, ей всегда удавалось противостоять трудностям – свою предыдущую беременность, к примеру, она бодро перенесла в совершенно невозможных условиях, – но все же было куда спокойнее сознавать, что она вместе с близнецами находится в самом сердце австрийских гор. Тем более что ее пребывание в Америке неизбежно ослабило бы его самого, даже лишило бы мужества, поскольку он постоянно опасался бы навлечь своими действиями опасность и на нее. Тогда как теперь эта угадываемая им неизбежная опасность превращалась для него в то, чем была всегда: солью, сдабривающей одно из тех приключений, в которые он окунался с извращенным, как сам прекрасно сознавал, наслаждением и в которых тем не менее время от времени нуждался. Это был запретный и вместе с тем желанный плод, добавлявший перца в его скучное существование «лавочника». Даже если означенная лавка представляла собой венецианский дворец, а продаваемые там вещи все как одна достойны были стать экспонатом музея и пополнить королевскую сокровищницу. Только это и могло оправдать в его собственных глазах нелепую идею переплыть Атлантику в поисках драгоценностей, которые, вполне вероятно, находились вовсе не в Америке, и человека, которого он считал – не имея на то ни малейшего доказательства! – убийцей, хотя тот лично ему ничего дурного не сделал. Человека, принадлежащего, как он готов был ручаться, к мафии. Ради чего? Чтобы отомстить за гибель незнакомой девушки? Да, конечно, но также из-за спортивного азарта, подчиняясь своему нюху, почуявшему свежий след... И еще из-за Адальбера, чтобы тот не наделал глупостей: «египетская принцесса» отличалась необыкновенной красотой, однако она была дочерью Авы Астор, что не сулило ничего хорошего душевному спокойствию славного французского археолога. В сумме все это делало предстоящее путешествие довольно захватывающим, и Альдо поймал себя на том, что с довольной улыбкой смотрит на проносящиеся за стеклами холмистые берега Сены, одновременно закуривая десятую сигарету.