Читать интересную книгу Колдун - Ольга Григорьева

– Поздненько вы, – пиная ногой мертвого болотника, ехидно зашипел на них Блуд. Дубрень только обиженно засопел в ответ, а перетрусивший Ситень пустился в долгие и путаные объяснения.

Прерывая, Блуд хлопнул его по плечу:

– Ладно. Байки свои потом рассказывать будешь, а теперь гляди в оба и, если кто пошевелится, дай мне знать. – И, презрительно косясь на толстого боярина, спросил: – Деньги-то взял иль запамятовал о них с перепугу?

– Взял, взял, – торопливо затараторил тот и смолк, чуть не задохнувшись под налегшей на его губы рукой воя.

– Это хорошо, что взял. – Блуд освободил рот боярина и тут же брезгливо отер обслюнявленную руку о штаны. – За деньги любое молчание можно купить…

– Ничье молчание покупать не надобно – спят все, – влез в разговор Горыня. – Недаром я им весь свой маковый отвар в пойло выплеснул. Одного понять не могу – почему Выродок не стал людей на помощь звать? Ведь он вас давно разглядел. И понял все сразу – не для развлечения с ножом в зубах по кустам лазал…

– Не верил он людям, – горько ответил Варяжко, в этот миг Егоша вновь увидел его.

Свет расступился и теперь не уводил болотника от земли, а наоборот, толкал к ней. Слова Варяжко донеслись до Егоши так отчетливо, словно тот выкрикнул их прямо ему в ухо.

«Жалеет, – с удивлением осознал болотник и чуть не засмеялся. – Сам убил и сам жалеет!»

– Ладно, понесли его отсюда, – велел Блуд, подсовывая под Егошу дырявый полушубок. Горыня подтолкнул к телу уже немного осмелевшего Ситеня.

– А этого куда?

Блуд удостоил воя пренебрежительной улыбкой:

– Пусть приберет тут, чтобы кровью не пахло!

Убийцы склонились, ловко закутали Егошу в полушубок, потянули его в лес. В нос болотнику забилась жесткая шерсть, перед глазами, заслоняя все остальное, покачиваясь, поплыла душная темнота. Он дернулся.

– Тяжелый гад, – раздался сверху густой бас Горыни. – А где же Фарлаф? Где его носит?!

– Варяг свое дело делает, а ты делай свое да помалкивай! – коротко отозвался Варяжко.

Егоша вновь замер. Темнота давила на него, будто желая впихнуть в ставшее уже почти чужим, израненное тело. Вслушиваясь в доносящиеся сверху голоса и чувствуя разгорающуюся ярость, он отчаянно сопротивлялся. Все цепные псы Ярополка собрались вместе, чтобы его убить! Все! Избавиться от него захотели! Твари!

Лизоблюды! Нет, рано они его похоронили! Он назло этим шавкам дворовым выживет и всем им глотки перегрызет! Всем по очереди!

Шквал чувств ринулся на Егошу, могучим толчком вернул в тело. Боль ударила, разрывая на куски…

– Он стонет! – вскрикнул Варяжко. Все остановились и прислушались. Проклиная свою несдержанность, болотник сжал зубы.

– Глупости, – наконец решил Блуд, и, успокаивая чуткого нарочитого, Горыня глухо подтвердил:

– Мертв он. Не беспокойся.

И резко отпустил свой край полушубка. Егошины ноги с силой ударились о землю. Только теперь болотник был начеку – смолчал, терпеливо пережидая, пока уймется взрезавшая тело боль. Она не унялась, но и крика не вырвалось.

– Вот видишь, – рыкнул Блуд, – мертвый он… Нарочитый, похоже, собирался возразить, но не успел. Егоша расслышал тяжелые шаги бегущего человека. А потом шаги стихли и знакомый голос Фарлафа забормотал:

– Где вы были?! Спешить надо. Дозорный скоро вернется, а нам еще обратно незамеченными пройти следует!

Егошу вновь подняли, потащили куда-то. Знакомый с детства запах просочился сквозь полушубок. Болото…. «Утопить решили», – пронеслось в голове. Страх смерти затмил даже боль. Может, вырваться и попробовать убежать? Егоша попытался шевельнуться. Ничего не вышло. Боль держала цепко и, следя за каждым рывком, отвечала втройне. Оставалось только ждать. Ждать и молить богов, чтобы не допустили напрасной гибели. Неровные покачивания уже не тревожили Егошу, казалось, боль срослась с ним, и уже ничто не в силах придать ей еще сил и мощи. Наоборот, она отступала, свертывалась в темный клубок и толкалась, силясь добраться до сердца. Егоша не противился ей. Он ждал…

Под ногами убийц чавкала болотная хлябь.

– Здесь.

Его швырнули на землю. Боль коснулась сердца, довольно зашевелилась, вгрызаясь в него острыми зубами.

– Может, проверим? – робко предложил Варяжко, но Фарлаф перебил:

– Чего проверять? Жив не жив – болото любого возьмет. Кидаем, и бегом назад! Нет у нас времени с мертвяком возиться!

Одобряя слова урманина, остальные закивали. Нарочитый сдался:

– Воля ваша…

– Раз! – Егошу подняли, качнули в воздухе. – Два! Три!

Он полетел. Полушубок развернулся. Еловая ветка мазнула по губам. Он упал на живот. Болотина чавкнула, брызги взметнулись вверх, сливаясь с темнотой ночи.

– Вот и все, – долетел издалека чей-то голос. Егоша не шевелился. Вокруг, готовясь к нежданной трапезе, колыхалась и чавкала трясина. Наконец она булькнула и, словно пробуя на вкус, потянула на себя его ноги.

– Теперь впрямь все, – удовлетворенно воскликнул Блуд. – Начало засасывать.

Егоша не видел его, лишь слышал. Зато болото видело. Людские голоса и суета раздражали его. Оно забурчало. Словно поняв булькающий говор, люди затопали прочь. На каждый их шаг трясина отзывалась довольным подергиванием. Пришло Егошино время действовать. Ему тоже надо было поспешить. Чтоб выжить, надо было забыть о ранах, о вызывающей тошноту слабости, об уходящем сознании. И он забыл. Постарался забыть. Силясь дотянуться до повисшего на низенькой, чахлой ели пропитанного его кровью полушубка, Егоша даже криво усмехнулся – его, с рождения росшего средь подобных хлябей, хотели утопить в болоте! Он сдернул полушубок с ветки, подтащил его к груди. Почуявшая сопротивление трясина потянула за ноги, преданно прижимаясь, стиснула его в объятиях. Егоша знал – чем больше он будет дергаться, тем сильнее станет болото. «Тонущий человек кормит болото своим страхом и неуверенностью», – так учил отец.

Рука, из которой торчал обломок стрелы, отнялась, и Егоше пришлось разворачивать набрякший полушубок одной рукой. Тяжелая шкура не поддавалась, ложилась на болотную хлябь неровными горбами. Мир завертелся перед глазами болотника, когда он сделал первую попытку выбраться на жесткую щетину полушубка. Рука соскользнула. Егоша осторожно высвободился и, закусив губу, вновь толкнул непослушное тело вперед. Не желая выпускать добычу, болото оживилось. Егоша рванулся еще раз и с облегчением почувствовал под грудью жесткую шкуру. Помогая себе рукой, он перекатился на бок, обхватил ладонью колено, потянул его на себя. Пришлось налечь на больное плечо. Под тяжестью человеческого тела стрела вошла в рану еще глубже, ткнулась в кость. По-волчьи завывая, Егоша забился. Нога лениво полезла из трясины. Опираясь на колени, он приподнялся, дотянулся до чахлой ели.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});