Марта уже забыла про кузнечика.
- А это знаешь что такое?
- Суслик. То есть его нора. - Я равнодушно склонился над круглым глубоким провалом в земле. - Только там давно никто не живет, садовник говорит, выгнал его...
- Враки! Этот ход ведет в подземную страну. Суслик остался в этой стране - зачем ему глупые люди, которые хотят разорить его дом? А там, внизу, вечное лето и радуги в небе.
- Откуда ты знаешь? Тебе туда не пролезть!
- Я там гостила, когда только родилась. Тогда я была очень маленькой, меньше ладони, но все помню... - Марта мечтательно прикрыла веки и продолжала таинственно: - Поначалу ход - простая пещера, совсем темная и тесная. Но если не испугаешься, попадешь в сад, где растут разные цветы и деревья. Многие из них разговаривают. Персики там тоже есть, - прибавила Марта, поглядев на меня, держащего косточку за щекой. - Они жалуются на садовника - зачем тот убивает гусениц? В подземной стране на гусеницах ездят, а потом, когда из них вырастают бабочки, все летают, - представляешь, как быстро?
- И даже суслики? - фыркнул я.
- Дурак. Бабочки там размером с дом... если нужно.
Я навсегда запомнил этот закат - темно-розовую полосу над синим лесом, и запах скошенного сена, и Марту, сидевшую на корточках над пустой норой.
Марта не обращала на меня внимания, водила пальцами по сухой земле, очерчивая круг. Ветер шевелил светлые прядки девочки, будто хотел найти один-единственный нужный ему волосок.
Потом наступила среда - да, точно, ведь по средам к нам всегда заглядывал почтальон. Покончив с завтраком и уроками, я помчался на поиски Марты - мне не терпелось услышать еще что-нибудь увлекательное и загадочное, переворачивающее с ног на голову привычный, совсем не волшебный мир.
Тогда я впервые увидел ее напуганной. Марта сидела сжавшись в комочек, вздрогнула, когда я остановился рядом.
- Они за мной придут, - сказала шепотом, и я заметил на ее щеках мокрые дорожки.
- Кто придет?
- Они, - Марта всхлипнула, опасливо оглянулась.
- Как их зовут? - Я почувствовал холодок, будто ледяные тысяченожки быстро-быстро забегали по спине и рукам.
- Не спрашивай. Тогда придут и за тобой! А пока о тебе не знают, ты хороший, а я хуже всех, я вазу разбила! - Она зарыдала в голос, я же стоял дурак дураком и не знал, как утешить. Меня тоже ругали, если я разбивал чашку или блюдце. Но ваза... это, конечно, серьезней.
После этого Марта и отправилась в лес. Теперь я понимаю, она приняла решение - посмотреть своим страхам в глаза. Отважилась на то, что вряд ли было ей по плечу, - бросить вызов кошмарам, поджидавшим девочку всюду. Хотела она победить или договориться? Не знаю.
Я, как верный оруженосец, плелся за своим рыцарем - маленьким, в платье, а не в доспехах, с розовым бантом вместо шлема на голове, и думал только о том, чтобы нас нашли побыстрее. Но Марта нарочно выбирала самые глухие тропинки.
Сумерки опустились, а подружка моя шагала вперед все так же неустрашимо. Она очень устала, но останавливаться не желала - а может, просто боялась. Лес давным-давно перестал быть знакомым, каждая ветка превратилась в когтистую лапу, и даже ослепительно-победительный бант поблек, будто цветок без воды.
- Нас найдут и спасут, - говорил я.
Марта возражала мне с особенным удовольствием:
- Нас никогда не найдут! Ни-ког-да! - подчеркивала слово и проводила языком по губам, будто собиралась съесть кого-то... меня?
Даже в полутьме я видел ее ликование.
Меня лишь отругали, Марту же заперли в комнате на целых четыре дня. Когда нас искали, прочесали весь лес до реки и хотели переправляться на ту сторону, а еще искать тела вниз по течению. Взрослые сначала думали, мы заблудились, потом - что нас украли цыгане, потом вспомнили, что намедни в окрестностях видели странного помешанного бродягу...
Мои родители считали Марту виновницей. Меня это огорчало - ведь я сам, добровольно пошел за ней и не испугался в темном лесу... по крайней мере, не очень боялся. А теперь она сидит под замком, мне же все улыбаются как ни в чем не бывало.
Наконец ее выпустили.
Подружка моя вовсе не выглядела раскаявшейся или поникшей. Только стала задумчивей и отказывалась играть в жмурки или кататься на качелях; забывала ловить мяч, останавливаясь с поднятыми руками и глядя на что-то, мне недоступное.
- Ничего не выходит, - сказала Марта. Стрекот заполнял сад, пахло сладко и умиротворяющее. - Я пыталась. Думала, они отстанут от меня...
- Кто?
- Они... помнишь, я говорила? Там, в лесу, я чувствовала их дыхание, видела горящие глаза. Зачем только нас отыскали!
- Неужели ты правда хотела, чтобы тебя сожрали в чаще? - меня передернуло, как наяву я увидел горку белых костей под кустом, непроходимую глушь, услышал зловещие крики совы...
- Если бы удалось не испугаться, они бы лопнули как мыльные пузыри!
- Но ты же боялась.
- Я думала о подземной стране, об огромных бабочках, у них крылья как радуга. Я стала бы там королевой!
- А родители?
- Что родители. Они - здесь, - равнодушно сказала моя подружка. - И знают, кто за мной охотится. Наверное, даже видят.
- Но они тебя любят! - В этом я не был уверен, но когда меня ругали мама и папа, потом всегда следовало: "Мы же любим тебя, все для твоего же блага!"
- Может быть. Но им приятней будет, если однажды меня заберут те, голодные, чем увидеть летящей в золотой короне под облаками. Потому что хорошие девочки так себя не ведут. Хорошие не летают, а чинно ходят, приседают перед старшими и не роняют варенье на платье. А когда за мной явится посланец с луны или из подземного королевства, он даже не заметит ваз и тарелок и перебьет все до одной. Представляешь гору осколков? Родители боятся этого больше всего на свете.
- А я? Я хочу играть с тобой вместе. Даже в лес ходить, если надо!
- Ты тоже не веришь в лунных кузнечиков, - Марта вздохнула, запустила персиковой косточкой в изгородь.
Когда в близлежащий городок приехал цирк, Марту простили окончательно: мои родители уговорили соседей не сердиться на непутевую дочь. Нас обещали свозить на представление, а старших интересовала ярмарка.
В этот вечер я приболел и не выходил из комнаты, предвкушая завтрашнее удовольствие.
Всю ночь мне снились акробаты, гибкие, будто жгуты из резины, тигры, похожие на зубастых бескрылых ос, танцовщицы на проволоке, держащие в руках крошечные зонтики из разноцветной фольги.
После завтрака, после ненавистного горячего молока подружка забралась в мою комнату через окно. Она редко так поступала - только когда хотела поделиться чем-то особенным и не желала ждать ни минуты. Мне пришло в голову: если ее увидят, все опять рассердятся. Но уже было поздно, девочка подтянулась и перевалилась через подоконник, не боясь ушибиться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});