Заметив мой заинтересованный взгляд, Есенин сначала смутился, затем с вызовом посмотрел мне прямо в глаза.
- Это мой способ взрыва мозга! Понимаете, однажды, я обратил внимание на уличного шарманщика и его вариант гадания для зрителей. Сидящий в клетке попугай своим клювом вынимал , выложенные перед ним билетики с различными предсказаниями, которые потом зачитывались вслух. Мне показалась это символичным. Придя домой, я записал слова, первые, что пришли на ум, сложил их в эту сумку, перетряхнул. Затем вынул несколько бумажек – и попытался сложить из них стихи. С тех пор, я использую этот способ для активизации своего мозга. Комбинация из слов, полученная таким образом, даёт мне первый толчок работы над стихом, вызывая в моём воображении самые разные ассоциации.
- А что, хорошо придумано. И знаешь, давай на ты. Я старше тебя всего на три года.
По дороге на базу мне удалось вызвать Сергея на откровенный разговор. Видно у него накопилось, а понимающего человека, чтобы выговориться, рядом не было.
- Понимаете, Сергей Николаевич…
- Понимаешь…мы же договорились.
- Извини. Понимаешь, отец не верит в меня, как в поэта. Что стихами можно заработать на жизнь. Он не понимает меня, я не знаю, как его убедить. Когда я приехал в Москву, он настаивал, чтобы я поступил в учительский институт, временно устроив на работу в контору своего хозяина, владельца нескольких лавок.
- Но, мне не понравились порядки, царившие в этом заведение. Хозяйка требовала, чтобы все служащие вставали, когда она к нам заходит! Но, мы же не школьники! Я выдержал только неделю, потом уволился, сказав отцу, что сам буду устраивать свою судьбу.
- Значит, сейчас, ты работаешь корректором у Сытина?
- Со следующей недели, пока только грузчиком,- немного смущённо ответил тёзка.
- Ничего, любой труд почётен.
- А как ты относишься к работе репортёра? Хочу предложить тебе место в нашей партийной газете.
Сергей задумался. Было заметно, что он не ожидал такого предложения.
- Ладно, ты подумай, я не тороплю.
(Типография, куда устроился молодой поэт, была крупнейшей в России, там печаталась каждая четвёртая русская книга. Ситуацию с отцом, он переживал до того остро, что первый свой гонорар за опубликованные стихи, отдал отцу. Целых три рубля! Но, последнего это ни в чём не убедило).
- Мать нравственно для меня умерла уже давно, а отец, я знаю, очень сильно болеет, боюсь, он меня проклянёт, если узнает…,- мотнув головой, я понял, что задумавшись, потерял нить разговора.
- В настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового… Христос для меня совершенство. Но я не так верую в него, как другие. Те веруют из страха: что будет после смерти? А я чисто и свято, как в человека, одаренного светлым умом и благородною душою, как образец в последовании любви к ближнему……
- Жизнь… Я не могу понять ее назначения, и ведь Христос тоже не открыл цель жизни. Он указал только, как жить, но чего этим можно достигнуть, никому не известно.
Не особо пытаясь вникнуть в смысл, я слушал горячие речи Есенина, недоумевая, как в голову семнадцатилетнего пацана могут прийти такие мысли. В моё время юношей в эти годы интересовали совсем другие вещи.
Добравшись до базы, провёл для Сергея небольшую экскурсию, после чего мы прошли непосредственно в зал. Народ уже собрался, и, разбившись на небольшие группы, что-то активно обсуждал. Навскидку присутствовало человек семьдесят.
Первой темой, которою собирались обсудить на этом собрании, была небольшая импровизированная лекция-диспут о проблемах русской деревни.
Выступающий, невысокий, интеллигентного вида, мужчина, одетый в потёртую пиджачную пару, определённо обладал ораторским талантом.
- Как, по-вашему,- обратился он к аудитории:
- Какая самая большая беда русской деревни?
- Голод! Болезни! Земли не хватает!
- Да, вы правы! На голодный желудок много не наработаешь, без хлеба долго не протянешь.
- Но!- выдержал он театральную паузу.
- Если в России неурожай, то зерно можно купить за границей, открыть бесплатные столовые, выдать голодающим ссуды – всё это в состояние сделать правительство.
- Как же дождёшься от него! Когда такое было!- раздались выкрики с мест.
- Тем не менее! Решение данных проблем зависит только от внешних факторов. Я же хочу поговорить о внутреннем мире человека. О его нравственных принципах и убеждениях, о мировоззрение, исходя из которых, он выстраивает систему общения с окружающими.
- Все деревенские знают, что крестьяне часто добавляют в хлеб лебеду. Понятно, в голодные годы не до разносолов, в ход идут любые средства, чтобы набить желудок.
- Но! К большому сожалению, хлеб с лебедой в русской деревне, вовсе не обязательно означает признак бедствия. Даже в урожайные годы хозяйственный русский мужик никогда не даст тёплого и даже мягкого хлеба своей жене и детям, а всегда только сухой. Мотивация у такого экономиста простая – «мука дорогая, а на этих пострелят разве наготовишься? Едят люди с лебедой, а мы что же за господа такие?». Лебеда часто невызревшая, зелёная. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться такого хлеба натощак, то обязательно вырвет.
- Не кажется ли вам, что что-то не так в голове у такого хозяйственного мужика, экономящего на своей семье, во вред её здоровью?
- Лев Николаевич Толстой в своих работах не раз упоминал, что у русской деревни имеются хронические причины её бедствий гораздо более сильные, чем неурожай и недоедание. Они – «в пожарах, ссорах, пьянстве, упадке духа, суевериях…». «По сведениям священников, - писал он,- народ всё более становится равнодушным к церкви. Косность – нежелание изменять свои привычки… отвращение к сельской работе, не лень, а вялая, невесёлая непроизводительная работа… вино и табак всё более распространяются, так что последнее время пьют и курят мальчики-дети.»
Поэтому бороться нужно не только с голодом, бороться нужно за души людей. Но, не в религиозном смысле, склоняя их верить в бога и почитать религиозные заповеди. Нужно прививать им правила поведения и мышления, которые присущи человеку будущего, который будет жить в новом справедливом обществе…
Заметил, как неровно дышит Сергей, выступившие капельки пота на его лбу прямо указывали, что патетичная речь