Читать интересную книгу Как преодолеть НЕТ: переговоры в трудных ситуациях - Уилльям Юри

Посмотрим, как может развиваться этот разговор. Действия и реакции могут привести либо к тому, что наемный работник уступит, либо к деструктивному спору, который закончится уходом работодателя. Другой вариант – наемный работник сдержит свою реакцию, сосчитав до десяти. «Поднявшись на балкон», Элизабет вспоминает о своих интересах – добиться прибавки к зарплате и сохранить хорошие рабочие отношения с начальником. Вместо того чтобы спорить с ним, она неожиданно переходит на его сторону:

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Я понимаю, что у нас очень жесткий бюджет и что все мы испытываем трудности. Я не прошу вас брать деньги из бюджета на мою прибавку к зарплате.

РАБОТОДАТЕЛЬ: Неужели?

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Нет, я не хочу ставить вас в неловкое положение. Я знаю, что в этих обстоятельствах вы делаете для нас все, что в ваших силах.

РАБОТОДАТЕЛЬ: Совершенно верно. Я бы хотел располагать средствами, но у меня их просто нет… Так о чем вы хотели попросить?

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Мне бы хотелось, чтобы вы уделили мне несколько минут, когда вам будет удобно, – чтобы обсудить, хорошо ли я справляюсь с обязанностями, что мне нужно улучшить в моей работе и на что я могу рассчитывать с учетом отсутствия денег в бюджете.

РАБОТОДАТЕЛЬ: Хорошо, вреда от разговора не будет. Приходите завтра в десять, но помните, что о прибавке не может быть и речи.

Наемный работник не добился прибавки, но ему удалось преодолеть сопротивление начальника. Элизабет создала более благоприятный климат для переговоров. Их следующая встреча проходила так:

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Я очень благодарна, что вы уделили мне время. Я размышляла над тем, что вы говорили об ограниченном бюджете. Мне кажется, я могла бы помочь немного сэкономить, взяв на себя дополнительные обязанности…

РАБОТОДАТЕЛЬ: Это интересно. Посмотрим…

Вместо того чтобы отвергнуть позицию начальника по поводу прибавки жалованья, наемный работник преобразует ее в дискуссию о том, как удовлетворить желание начальника сократить расходы. И только после этого у работника вновь появляется возможность поднять вопрос о прибавке.

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Теперь я понимаю, что в данный момент о прибавке не может быть и речи, но если я помогу снизить затраты, то не могли бы мы подумать о том, чтобы из сэкономленных средств компенсировать мне выполнение дополнительных обязанностей – естественно, не выходя за рамки бюджета?

РАБОТОДАТЕЛЬ: Не уверен, что из этого что-нибудь выйдет.

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: А что, если размер премии будет зависеть от экономии?

Они уже движутся по пути к соглашению, которое удовлетворит потребности обеих сторон. Теперь наемный работник строит для работодателя золотой мост. Если работодатель все еще сопротивляется, работник информирует его о своей НАОС – в данном случае это другая работа, которую нашла Элизабет. Если она хочет остаться и поддерживать хорошие рабочие отношения с начальником, ей не следует прибегать к провокациям.

НАЕМНЫЙ РАБОТНИК: Мистер Пирс, могу я обратиться к вам за советом? Мне очень нравится работать у вас, и я бы хотела остаться, но мне нужно из своей зарплаты оплачивать учебу детей в колледже. Я нашла работу с более высокой зарплатой. В идеале мне не хотелось бы уходить. Можем мы как-нибудь решить эту проблему?

Такой подход возвращает работодателя к действительности – возможной потере ценного работника, и золотой мост становится для него привлекательным. Если переговоры с работодателем кажутся вам слишком легкими, рассмотрим, как стратегия прорыва применяется в самой трудной из всех возможных ситуаций – в переговорах с вооруженным преступником об освобождении заложников.

Переговоры об освобождении заложников

В четверг утром, 14 октября 1982 года, крупные силы полиции были стянуты ко второму по величине медицинскому учреждению США – больнице «Кингс-каунти» в нью-йоркском районе Бруклин. Обвиняемый в вооруженном ограблении Ларри Ван Дайк находился в раздевалке в подвале здания вместе с пятью сотрудниками больницы. Ван Дайк, которому только что сняли гипс со сломанной руки, завладел пистолетом конвоира, выстрелом ранил его и попытался бежать. Загнанный полицией в угол, преступник захватил заложников. Он почти сразу же отпустил одного из заложников, передав с ним следующее сообщение для полиции: «Мне нужно выбраться отсюда – в противном случае я начну убивать людей».

Десятью годами ранее полиция, по всей вероятности, применила бы силу. «В прежние времена, – вспоминал капитан полиции, – мы окружили бы это место, передали бы парню мегафон, пустили слезоточивый газ, надели бронежилеты и ввязались в перестрелку».

Но теперь полиция решила прибегнуть к переговорам. Полицейский детектив лейтенант Роберт Дж. Лауден, специалист по освобождению заложников, начал переговоры с Ван Дайком через запертую дверь раздевалки: «Как дела? Меня зовут Боб, и я здесь для того, чтобы выяснить, что происходит. Я пришел сюда, чтобы помочь решить это дело и всем нам выпутаться из этой заварухи. Как тебя зовут?»

Ван Дайк ответил: «Я Ларри Ван Дайк, и у меня здесь полная комната людей. Мне нечего терять. Я не вернусь в тюрьму. У вас есть тридцать минут, чтобы отпустить меня на свободу».

Лауден не стал возражать ни против требования преступника, ни против назначенного срока, а представил их как пожелания: «Посмотрим, что можно сделать. Я все разузнаю и вернусь как можно скорее. Но ты же знаешь, что такие вещи быстро не делаются. Решения принимаю не я. А пока скажи, что я могу для тебя сделать?» Лауден пытался переключить внимание Ван Дайка на достижимые цели.

Во время разговора за спиной Лаудена стоял его напарник, в задачу которого входило подсказывать Лаудену вопросы, передавать информацию и следить, чтобы он сдерживал эмоции. Он помогал Лаудену «подняться на балкон».

Ван Дайк предупредил, что, если полиция предпримет штурм, он убьет заложников. Лауден в ответ заверил, что никто не причинит Ван Дайку вреда. «Ты не знаешь, как мы работаем, – сказал детектив. – За десять лет даже ни одного раненого. Мы не выбиваем двери. Это тебе не телесериал». Адвокат Ван Дайка тоже убеждал его: «Послушай, Ларри, никто не собирается тебя трогать. В трехстах случаях у подразделения по освобождению заложников не было ни одного пострадавшего».

Ван Дайк угрожал, что пойдет на прорыв вместе с заложниками. Лауден сказал ему: «Тебе лучше оставаться на месте. Ты там, а мы здесь. У нас много людей. Мы не хотим применять силу, но при необходимости пойдем на это. Ты умный парень. Ты знаешь правила игры. Лучше посмотрим, как уладить это дело».

Лауден задавал открытые вопросы, чтобы выяснить, о чем думает Ван Дайк и чего он хочет: «С чего все началось? Как нам выпутаться из этой переделки?» Ван Дайк стал жаловаться на коррупцию и злоупотребления в тюрьмах. Лауден сочувственно выслушал его и сказал: «Я понимаю, что ты чувствуешь», «Я уже слышал нечто подобное от других», «Раз уж ты поднял этот вопрос, мы займемся расследованием коррупции». Он пытался установить контакт с Ван Дайком, признавая его доводы и по возможности соглашаясь с ними; он перешел на сторону Ван Дайка.

Ван Дайк потребовал, чтобы ему предоставили возможность поговорить с Беллой Инглиш, журналисткой из «Дейли Ньюс», репортажами которой он восхищался. Лауден пообещал помочь найти журналистку и уговорил преступника взять полевой телефон, чтобы им было легче общаться.

Шаг за шагом детектив продвигался вперед. Беллу Инглиш доставили на место в полицейском вертолете. «Мы хотим, чтобы вы поговорили с ним по телефону, – сказал ей Лауден. – Только, пожалуйста, не употребляйте слов, которые могут вызвать негативную реакцию, таких как «тюрьма» или «заложники».

Инглиш назвала себя и спросила, почему Ван Дайк выбрал именно ее. «Потому что у вас честные статьи», – ответил он. Он рассказал журналистке, что ему грозит от двадцати пяти лет до пожизненного заключения по обвинению в грабеже. Следуя инструкциям Лаудена, Инглиш попыталась убедить Ван Дайка, что приговор не обязательно будет таким суровым. Вскоре после этого Ван Дайк согласился освободить одного заложника в обмен на подушки, одеяла и кофе. В 4:15 пополудни из раздевалки вышел заложник.

Четыре часа спустя Ван Дайк согласился отпустить еще одного заложника, если радиостанция WOR предоставит эфир Инглиш, чтобы она изложила его жалобы на условия содержания в тюрьме. Через несколько минут после передачи Ван Дайк отпустил второго заложника. «Отличная работа, – сказал Лауден журналистке. – Вы только что спасли человеку жизнь». «Нет, – ответила Инглиш. – Это вы спасли ему жизнь».

Затем Ван Дайк согласился освободить третьего заложника, если телеканал WABC-TV даст репортаж в прямом эфире с места события в одиннадцать часов в вечерних новостях. По просьбе департамента полиции телеканал дал согласие на передачу.