— Оглядись кругом. Как ты думаешь, сколько из этих кессентаев делают что-нибудь реальное для своих оолт’ос?
— Очень мало, — признал Чолоста’ан. — Я вижу много оолтов с признаками недоедания и с плохим снаряжением. Я уверен, у других кессентаев проблем не меньше моих, но я также сомневаюсь, что их оолты выглядят так ужасно по той причине, что они не могут позволить себе заключить сделку на дополнительное снабжение.
— Согласен, и согласен, — с юмором прошипел Оростан. — Воинство не может починить каждый негодный дробовик и порванный ремень, которые это стадо неимущих принесло с собой. Но у нас более чем достаточно треш’к’оолт для войска. Однако не моя обязанность, не моя «работа», как сказали бы люди, заботиться о каждом оолт’ос в войске. Итак, почему я удостоверился, что ты заботишься о своем оолте? И еще: почему ты под моим… присмотром?
— Я… — Юный кессентай запнулся. Он осознал, что никто и никогда не говорил ему, что он должен заботиться о своем оолте. Это просто казалось… естественным. Именно благодаря своему оолту он, возможно, сможет захватить новые земли и получить владения, которые улучшат его жизнь. Без своего оолта, хорошо функционирующего, он будет всего лишь кенстайном. — Я не знаю.
— Причина, по которой ты работаешь на меня, это состояние твоего оолта, — сказал Оростан. — Когда мне велели пойти и выбрать среди новых сил, я сделал выбор на основе того, как выглядел оолт, а не как он был вооружен, на чем основывались некоторые из моей ровни. Твое вооружение, по правде, дерьмо. Но оно ухожено.
— Это все, что я мог себе позволить, — признался Чолоста’ан. Дробовики, которые несли оолт’ос, были самой простой, а следовательно, и самой дешевой системой из имевшихся. И при всей их малой стоимости, лежащий на нем долг просто раздавливал.
— Возможно, — признал Оростан. — Но легкий рэйлган дороже дробовика менее чем в два раза. А эффективнее гораздо больше, чем в два раза. Почему не иметь половину от числа оолт’ос и рэйлганы? Или, даже лучше, треть, и смесь рэйлганов и ракетных установок. Если бы ты поступил так, ты бы имел меньшую силу на первый взгляд, но она была бы гораздо эффективнее.
Чолоста’ан немного подумал об этом. Концепция была новой, ранее предполагалось что чем больше, тем лучше. И он знал почему.
— Э… Сеть раздает добычу на основе величины твоего вклада в Захватывание. Чтобы… чтобы получить лучшую добычу, лучшие земли и действующие производства, требуется больше оолт’ос, более крупный и мощный оолт.
Он сделал паузу.
— Я так думаю.
— Сеть раздает добычу на основе эффективности, — уверенно сказал Оростан. — Если у тебя будет половина оолт’ос и рэйлганы, ты получишь больший эффект, чем твои нынешние достижения, при прочих равных условиях. В какой-то момент в будущем я могу попросить тебя отпустить половину оолт’ос; ты это сделаешь?
— Если… — Молодой кессентай снова запнулся. — Если вы полагаете, что так лучше.
— Полагаю, — задумчиво ответил оолт’ондай. — Мы продадим ружья — я знаю кенстайна, который занимается вещами такого сорта, и мы получим за них хороший эквивалент — и вооружим оставшихся потяжелее. Отпущенные оолт’ос будут переданы кенстайнам, кто работает над обустройством лагеря, и будут «поддерживать» нас, когда мы пойдем вперед.
Он мрачно зашипел.
— Это получше, чем альтернативы.
— А что есть «альтернатива»? — спросил Чолоста’ан. — Треш, надо полагать?
Оростан шипяще засмеялся.
— Есть кое-что похуже, чем стать трешем. Нам требуется что-нибудь для расчистки этих «минных полей» людей.
Младший кессентаи обвел взором тысячи нормалов послинов в этой единственной каверне.
— А!
— Волны одноразовых оолт’ос для минных полей, По’осолы оолтов для стен, тенаралы, чтобы пригвоздить их к месту и уничтожить их ненавистную артиллерию, а затем, мой юный кессентаи, мы попируем.
* * *
Остаток упражнений в стрельбе прошел без происшествий. Элгарс продемонстрировала потрясающую сноровку в обращении с каждым образцом оружия в сумке. Она могла разобрать МР-5, «Глок», штурмовую винтовку «Штайер» и Усовершенствованное Оружие Пехоты, изготовить любое из них к стрельбе и стрелять изо всех на уровне эксперта. Но она не знала ни одного названия.
Все ее пули ложились в «снайперский треугольник», область верхней половины туловища и головы. Перезаряжала она быстро, четко, без лишних движений, и всегда перезаряжалась сразу после поражения всех мишеней. Последнее ясно свидетельствовало о владении техникой специальной боевой подготовки. Но она не знала этого термина.
Сейчас они осторожно возвращались в ее комнату. Теперь Элгарс понимала, зачем выбран кружной путь: чтобы избежать встречи со службой безопасности. Похоже было, что ее это забавляло.
— Я о’кей эт’ несссти? — спросила она, приподнимая сумку с оружием.
— Вообще говоря, да, — ответила Уэнди, осматривая пересечение коридоров, прежде чем выйти на него. — Вообще говоря, здесь невозможно ходить без оружия. Но у охраны так сжимается очко насчет оружия, что они просто с ума сходят, когда кто-то с ним идет.
— ’десь нет ‘ружия? — спросила Элгарс, пошевелив с беспокойством сумкой.
— О, оружия здесь в избытке, — фыркнула в ответ Уэнди. — Ну, может, и не в избытке. Но огнестрельное оружие есть, большей частью пистолеты. Черт, здесь такая преступность, что надо очень хорошо знать, где ходить и где не ходить. И в жилье все время вламываются — это называется «вооруженное посягательство». Ты можешь достать любое огнестрельное оружие, если знаешь, к кому обратиться.
— Тода п’чему нет… — Элгарс остановилась, раздосадованная своей неспособностью говорить отчетливо.
— Ну, «меньше оружия, меньше преступлений», верно? — горько произнесла Уэнди. — Это условие контракта в подгородах; они — зоны без оружия. Когда тебя принимают, то забирают все твое оружие и держат его в арсенале, что находится у главного входа. Когда ты уходишь, можешь его забрать.
— Так уйди, — медленно и старательно выговорила Элгарс.
— Ты что, не смотришь новости? — горько спросила Уэнди. — После всего устроенного послинами камнепада в атмосфере начинается новый ледниковый период. Практически каждый день регистрируются рекордно низкие температуры; из-за снега и льда невозможно передвигаться с сентября по май. И на поверхности нет никакой работы; экономика сдохла. И потом, есть дикие послины.
— Д’кие? — спросила Элгарс.
— Послины плодятся, как кролики, — сказала Уэнди. — И если они не в лагере, они кладут яйца где попало. Большинство из них способны к размножению, а растут они, как на дрожжах. Поскольку высадки происходили повсюду, яйца разбросаны практически по всем Штатам. Большинство диких вполне неплохо могут выжить в дикой природе, но они идут к людям за едой. Они всеядны, как медведи, и абсолютно не боятся людей; им свойственно нападать на любого, на кого наткнутся. Это словно как отовсюду выскакивают бешеные бенгальские тигры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});