Фея вздохнула, пряча пузырьки. Теперь ещё надо будет проверять сам товар на чистоту. Раньше они смотрели по недоздаче, сколько приходит прибыли, но некоторые ушлые торговцы решили нагреться, разбавляя товар и тем самым воруя прибыль. Это ещё полбеды. Смерть от наркотиков — вот это проблема. Мёртвые не покупают их. А это минус прибыль и плюс внимание властей.
— Значит, идём по другому пути, — отложил Джек клещи и достал молоток. — Ты думал, что самый умный?
Кассандра отвернулась. Следующие минут двадцать подвал погрузился в сплошные крики, но её это не сильно беспокоило. Надо было сообщить об этом Мяснику. Он любил создавать для контроля над картелем всевозможные структуры. Не перебарщивал, но его любовь к точности была на лицо. Придётся ему создать ещё и тех, кто будет иногда пробегать по пунктам и собирать пробы.
Собственно, ей было всё равно, как разбавляют в других городах кокаин. Они продавали им чистый и оставляли разбавление на их совести. У себя же разбавляли как считали нужным и полностью держали это под контролем. Кто пытался торговать от себя, мягко подавлялся. Мягко: без крови и насилия, но с ясной формулировкой, что или ты с картелем, или никак. Насилие — это было лишь последней ступенькой, когда способы не работали. Поэтому практически все торговали определённым стандартом. Если что-то разбавлялось — это значит, что воровали у картеля прибыль. Воровство у своих — за это наказывали сразу и жёстко, иначе подобное было не остановить.
К насилию вообще был свой подход в картеле. Могли простить многое, за исключением нескольких вещей: посягательство на власть, неисполнение своей работы, целенаправленное посягательство на товар, обман картеля и действия, порочащие имя картеля. Иначе говоря, не пытайся идти против Мясника, делай своё дело, не кради, не обманывай и не совершай преступления, бросающие тень на бизнес. Всё предельно ясно — за остальное прощали и всего лишь выписывали штрафы.
В данный момент нарушены были несколько правил — посягательство на товар, обман и порочащие действия. И если за одно ещё как-то можно было простить с наказанием, то всё сразу…
— Алло, это я, — Кассандре пришлось выйти из подвала, чтоб дозвониться своим подчинённым. — Нужен новый дилер, найди мне. И ещё, отправь бегуна по всем пунктам, пусть сделает пробные закупки у всех и принесёт. Я должна точно знать, какой какому дилеру принадлежит.
Сбросила трубку и стала ждать возвращения Джека.
Тот явился минут через десять, хмурый, молчаливый. Всегда таким выходил после очередного дела.
— Ладно, парни, до встречи, — махнул он рукой.
— До встречи, Гурман.
Заметил ли Джек или нет, но они были весьма рады сопроводить его восвояси. Боялись, пусть сам он этого и не понимал. Считал, что его ни во что не ставят, боялся показаться слабым, и из-за этого усердствовал так, что ему боялись перечить. Ясно было, что это всё идёт от Мясника. Он его науськал, что надо сразу пресекать любые поползновения на свою власть, да только не смог его научить, когда это нужно делать, а когда нет.
Теперь Джека считали слегка не в себе. С одной стороны, все боятся, и никто ему не перечит. Репутация идёт впереди него самого. С другой стороны, кто знает, каким боком это может потом вылиться. Как никто не знал, каких трудов стоит Джеку казаться таким отмороженным.
— Всё? — спросила она, окинув его взглядом.
— Да, он раскаялся, — кивнул Джек. — Поехали.
— Поехали, — легко согласилась Кассандра. Но уже в машине достала платок. — У тебя кровь на лбу. Держи.
— Наверное, с того чувака. Жесть, конечно…
— Что именно?
— Ну… молотком поработал, чтоб остальным было неповадно… Блять, сейчас блевану… — он тяжело задышал, будто задыхался. Вытянул руки перед собой — пальцы тряслись так, словно Джеку было холодно. — Меня… меня накрыло опять…
Его голос тоже немного дрожал. Кассандра быстро оглянулась, чтоб Джека никто не видел, после чего взяла его трясущуюся руку в свои ладони.
— Тихо, успокойся, Джек.
— Я заебался с этим уже…
— Садись на моё место. Сегодня я поведу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они поменялись местами.
Джек выглядел неважно. Это больше было похоже на паническую атаку, которую однажды Кассандре приходилось видеть.
— И как Томми вообще живёт с этим? Блять, я хуею с него иногда.
— Вдохни поглубже, Джек, всё в порядке, — они тронулись с места по улице. — Ты молодец.
— Меня… — он сделал несколько глубоких вдохов, беря себя в руки. — Я не Томми, я не могу вот так… в смысле…
— Я понимаю, — спокойно ответила Кассандра. — Тебе и не обязательно так усердствовать.
— Так если…
— Тебя и так боятся уже. Боятся больше, чем меня. Теперь достаточно просто с каменным лицом приходить, и твоя репутация всё сделает за тебя.
— Ты видела, как смотрели на меня?
— Со страхом.
— Мне так не кажется.
— Потому что ты тоже боишься их и не видишь ничего, — она остановилась поодаль от мест, где могли быть соколы, повернулась к нему и взяла за руки. — Всё в порядке, посмотри мне в глаза.
— А?
— Посмотри в глаза, — громче и настойчивее произнесла Кассандра.
На мгновение они встретились взглядом. Джек весь трясся. Кассандра несколько секунд вглядывалась ему в глаза, после чего осторожно обняла. Это уже не в первый раз так. Джек не жаловался, не плакался и не вёл себя так, как вести не следовало. Не вызывал своим поведением отторжения или омерзения. Однако естественную реакцию на стресс был скрыть не в состоянии. И не в первый раз Кассандра это наблюдала своими глазами.
— Выдохни, Джек. Это реакция на стресс. Ты перегибаешь палку, от этого тебя сейчас трясёт. Не всем такое приходится по нраву, и тогда страдает психика.
— Но порядок…
— Ты уже и так заявил о себе всем. Все знают, что ты опасный и жестокий человек, и только больной рискнёт оспаривать твоё место. Скольких ты уже убил за меньшее, чем воровство у картеля? Все давно поняли, что тебя надо или слушать, или обходить стороной. Постоянно подтверждать свою позицию насилием не обязательно. Застращал всех, и хватит. К тому же, если такое произойдёт, придёт на помощь Мясник. Уж он точно на куски всех порежет за несоблюдение субординации.
— Прятаться за его спиной… — негромко хмыкнул он. — Ты же сама меня за слабость прирежешь, нет?
— За слабость, Джек. Но не за то, что происходит сейчас. Поэтому успокойся. Неврастеником ты вряд ли добьёшься многого.
— Просто…
— Понимаю, — перебила Кассандра. — Я понимаю. Я тоже через это проходила. Перестаёшь совершенно себя узнавать. Иногда кажется, что ты вообще во сне и всё нереально. Боялась каждого шороха и думала, что вот, это за мной идут. А каждый косой взгляд воспринимала за вызов. Но всё по-настоящему не так.
— Ага, как же…
— Просто прислушайся. Тебе не обязательно делать грязную работу самому. Для этого есть и более не обременённые совестью и моральными устоями люди. Позвал с собой парней, состроил грозную мину, приказал сделать больно. Поверь, тебя многие так боятся, что с радостью сделают, как ты скажешь, лишь бы только самим не стать неугодными.
— А если взбунтуются? Подумают, что я слаб?
— Не подумают. Им хорошо платят, поэтому многим не имеет смысла дёргаться, когда и так всё есть. Более ретивых сдерживает теперь твоя репутация. Думаешь, почему, когда ты кого-то убиваешь, другие не дёргаются, понимая, что могут оказаться на его месте? Да даже когда ты в них целишься, они не пытаются сопротивляться, а другие — встрять? Потому что каждого заботит своя шкура, лишь бы не оказаться на его месте, деньги, которые не хочет терять из-за проблем, и страх.
— Всё равно меня колбасит.
— Отпустит. К тому же, у меня есть новость. Хотелось бы, чтоб ты слышал меня, а не в одно ухо влетело, в другое вылетело.
— Новость?
Надо было его отвлечь. Да, это было хорошей идеей, к тому же, было чем. Кассандре показалось, что это даже немного забавно будет так сделать. Ведь кем бы она ни была и ни работала, в первую очередь Кассандра оставалась женщиной.