— Ну, на благодарность я и не рассчитывала, — покривив душой, призналась, с силой прижав к ране бинт. Услышать спасибо всегда приятно, особенно когда столько времени мучилась с пациентом. А меня тут мало того, что не поблагодарили, так еще и раскритиковали в пух и прах. К Ирзе хочу.
* * *
Из дома выходила кутаясь в тёплый плащ. Глубокая осень плавно перетекала в раннюю зиму. Ещё вчера жёлтая и пожухлая, сегодня поутру трава была седой от белого налета изморози. Лужи затянуло тонкой коркой льда. А морозный воздух дрожал от яркого, но уже едва теплого солнца.
Вдохнув полной грудью совсем не осенний воздух, я заметила быстро приближающуюся Элару. Увидев меня, она прибавила скорость. На бледном лице голубыми льдинками ярко горели заплаканные глаза.
— Иза! — взбежав по невысоким ступеням, она схватила меня за руки холодными, подрагивающими пальцами, — пожалуйста, мне нужна твоя помощь.
— А что… — серьёзно раненый Шаардан и обессиленный Морэм, отсыпающиеся сейчас в моей комнате, сами по себе были серьёзной проблемой, и к ещё одной я была просто морально не готова.
— Анхел ранен, но к целителю идти не хочет. Говорит, что это опасно. Но что может быть опасного в целителе?
Положим, благодаря Шаардану я знала, что именно может быть опасного в целителе и вполне понимала опасения её жениха. Если ему не повезет попасть к целителю сектантов, то вряд ли он сможет выйти от него живым.
— А от меня ты чего хочешь? Вряд ли я смогу его уговорить, раз даже у тебя не вышло.
— Посмотри его. Пожалуйста. Ты же тоже целительница.
— Думаешь, неопытная я вызову у него меньше подозрений?
— Прошу, — прошептала она, заглядывая мне в глаза.
Под ее взглядом было неловко и я нехотя сдалась:
— Ладно, пойдём. Мне все равно нужно к наставнице заглянуть. Заодно и твоего недоверчивого жениха навестим.
Просияв, Элара быстро сбежала вниз, утягивая меня за собой. И её совсем не интересовало зачем мне нужно к Ирзе и что по этому поводу думает лорд. Вот что любовь с людьми делает.
До небольшого, аккуратного домика, всего в двух кварталах от магазинчика наставницы, меня тащили на предельной скорости дозволенной приличиями. Еще немного и мы бы банальнейшим образом побежали, придерживая юбки и оскальзываясь на заледенелой каменной брусчатке.
Уже взбегая по ступеням, Элара тактично предупредила:
— Ты только не обижайся, если он тебя выгнать попытается. Он просто за предложение вызвать целителя на меня наорал. Нервный очень вернулся, еще рана эта. И кровь никак не останавливалась. Я всю ночь повязки меняла, — на последних словах ее голос дрогнул.
— Ничего с ним не случится, — уверенно заявила я. Резерв у меня был заполнен до краев. Я на Шаардана не капли не потратила, даже Морэма от ожогов лечила мазью, справедливо решив, что мазь нужно бы израсходовать всю и местами подпаленный стихийник подойдет для этого благого дела не хуже увечного лорда. В итоге баночка оказалась пустой, а мои пациенты радовали глаз уже почти сошедшими, едва заметными ожогами.
Собственно именно после того, как израсходовала всю мазь, я счастливо вырубилась у постели мирно спящего Шаардана. Морэм, которому после мази даже дышалось легче, отрубился так же почти мгновенно. Как был в кресле, так и уснул. Благо за половину ночи, он с ним сроднился настолько, что уже не испытывал никакого дискомфорта.
И вот, я стояла, не выспавшаяся и измотанная, в полутемной прихожей, маленькой, но удивительно уютной, и ждала, когда меня проведут к новому пациенту, который, скорее всего, моему появлению совсем не обрадуется. Часы размеренно и гулко отбили семь утра, а со второго этажа раздался грозный рык и тяжелые шаги. На лестнице мой нежданный пациент появился достаточно быстро.
В растрепанных светлых волосах, очень выделялось пушистое, черное перо, видимо, вылезшее их подушки. Смятая рубашка с выступившими на груди багровыми полосами, была небрежно заправлена в форменные штаны. И выглядел, в общем‑то, молодой, всклокоченный парень, довольно мило и совершенно безобидно. Если бы не глаза. Светло — карие, цепкие. Казалось, он видит меня насквозь и от этого становилось не по себе.
Я невольно попятилась, прижавшись спиной к двери и чисто автоматически шаря по ней ладонью в поиске ручки. Ну его, этого больного с жутковатым взглядом. Только страшных психов я еще и не лечила. Лорд не в счет. Он уже почти родной псих и в чем‑то даже домашний. На него Морэм хорошо влияет. А на этого вообще непонятно кто влияет, но точно не добрая, милая Элара.
— Анхел, просто позволь ей помочь! — выскочившая следом добрая и милая, ухватила своего буйного жениха за руку, стараясь заглянуть ему в глаза.
— В свою защиту еще хочу сказать, что меня уже второй месяц держат практически взаперти и на улицу не выпускают, — подала голос я, прекращая вжиматься в твердое и негостеприимное дерево, — так что подозревать меня не в чем.
— Оно и видно, что не выпускают, — прошипел мой, вроде бы уже не пациент, аккуратно отцепив руки Элары от себя. И сделал шаг вперед. Ко мне. Жутко захотелось к Шаардану с его плохим настроением и сложным характером. Пускай ругает меня как хочет, он хотя бы мне точно ничего плохого не сделает. А еще лучше к Ирзе. Она меня даже ругать не будет, скорее чаем напоит…р — ррр — ромашковым.
— Сегодня просто ночь такая была. Очень богатая на события. Между прочим, не ты один здесь раненый и глубоко несчастный с разыгравшейся паранойей.
— Что?
— Говорю, с лордом Шаарданом всю ночь мучилась. Все травы, что у меня были, на него извела. А пока он, болезный, отсыпается и в себя приходит, я к наставнице сбегать решила свои запасы пополнить. А Элара, — я даже пальчиком на девушку показала, на всякий случай, во избежание недопонимания, — попросила тебя посмотреть. Потому что ты, как и лорд на голову больной и недоверчивый, а рана у тебя серьезная и сама не заживет. Это я даже отсюда и через рубашку вижу.
Он усмехнулся, устало и совсем не страшно. Глаза перестали гореть и колоться холодным недоверием, позволяя перевести дыхание. Обеспокоенная Элара присела рядом с ним, мягко поглаживая чуть подрагивающую руку своего жутковатого жениха. Я, не двигаясь с места, ждала развития событий.
— Так значит, ты и есть та несговорчивая целительница? Ну, чего застыла? — из‑под растрепанной челки бледным янтарем блеснули глаза, — иди, лечи меня. Что‑то я совсем плохо себя чувствую.
— А что, меня больше ни в чем не подозревают?
Анхел лишь мотнул головой, потирая грудь под багровым, медленно расползающимся, росчерком на ткани. Рана все еще кровоточила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});