— Вот этого я никак не пойму, — снова вмешалась Ча Трат. — С какой стати представителю вида ДБДГ, то есть существу от природы всеядному, понадобилось становиться травоядным? Тем более, что основа всех блюд все равно синтетическая. Или тут имеют место какие-либо религиозные табу?
— Может быть, тут можно говорить о чем-то подобном верованиям уллов, — задумчиво проговорил падре Лиорен. — Они полагают, что поедание чужой плоти приводит к тому, что внутри едока начинает жить душа того, кого он съел. Но полковник никогда не обращался ко мне с религиозными вопросами, поэтому я не могу судить с уверенностью...
— Приготовление пищи для травоядных, — сказал Гурронсевас, — никогда не представляло для меня сложности.
Брейтвейт кивнул. Ча Трат молчала. Все смотрели на падре, а тот во все глаза — на Гурронсеваса.
— Позволю себе напомнить вам, — тихо проговорил Лиорен. — Наш госпиталь чрезвычайно обширное заведение, здесь работает такое количество существ, что случающиеся время от времени межличностные конфликты попросту забываются, и притом довольно быстро. Слишком напряженная работа — некогда подолгу таить на кого-то зло. Если бы у нас все ходили, как говорят земляне, «с камнями за пазухой», атмосфера стала бы просто невыносимой. Между прочим, существ злопамятных не допускают до работы в госпитале еще на этапе психологического скрининга.
— Мало ли какие еще произойдут за это время события, которые потребуют внимания полковника Скемптона и отвлекут его от вас. Будем, конечно, надеяться, что ничего подобного катастрофе на грузовой палубе не произойдет. Вы говорите, что скоро покинете госпиталь, но «скоро» — это понятие растяжимое, а может быть, вы и уйдете не навсегда. Все в руках Господних, или в руках судьбы. Выберите то, во что вы верите, и поймите меня. — Лиорен на миг умолк, а потом добавил:
— Я советую вам последовать рекомендациям майора и сосредоточиться на работе, которую за вас не сделает никто, и не отчаиваться.
«Совет дельный, только чересчур оптимистический,» — так показалось Гурронсевасу. Но ушел из Отделения Психологии Гурронсевас, шагая размеренно и тихо, и сам не понимал, почему у него стало легче на душе.
Глава 13
Однако чувства оптимизма Гурронсевасу хватило всего на несколько часов, а уже через три дня, в течение которых он вел себя, как ему порекомендовал О'Мара, «тише воды, ниже травы», тралтан затосковал, исстрадался от неуверенности и одиночества. Сотрудников Отдела Синтеза Питания и Отделения Патофизиологии он теперь навещал редко и ненадолго, поскольку и там, и там на него пялили глаза все без исключения, если считали, что он в их сторону не смотрит. Чего в этих взглядах было больше — сочувствия или любопытства, Главный диетолог не понимал. Все остальное время Гурронсевас оставался у себя в комнате, не отвечал на вызовы по коммуникатору, питался той едой, которую заказывал по системе доставки, и это ни в малейшей степени не улучшало его настроения.
В середине четвертого дня страданий Гурронсеваса кто-то вдруг негромко, но настойчиво постучал в его дверь. Это оказался падре Лиорен.
— В последнее время мы вас не встречаем в столовой, — сказал тарланин, не дав тралтану и рта раскрыть. — Вы рискуете переусердствовать со своим смирением, Гурронсевас, поскольку совсем исчезать из поля зрения хуже, чем бывать там, где вас привыкли видеть. Это вызывает ненужные слухи. В любом случае большинство представителей других видов, включая и меня, не способны отличить одного тралтана от другого без соответствующих документов. Я как раз иду в столовую. Хотите ко мне присоединиться?
— Но моя комната, — сказал Гурронсевас удивленно и даже несколько раздраженно, — вам совсем не по пути, если вы отправились в столовую из своего отделения.
— Это верно, — не стал спорить Лиорен. — Скажем так: либо у меня было еще дело на этом уровне, либо я солгал во спасение. Так это или нет — вам все равно не догадаться.
Догадываться Гурронсевас не стал. Он поспешно сказал:
— Хорошо, я пойду.
Если в этот день на Гурронсеваса было устремлено больше глаз, чем обычно, он сам этого не знал, поскольку сам смотрел одним глазом на падре Лиорена, другим — на Брейтвейта, третьим — на Ча Трат, а четвертым — в свою тарелку. За ближайшими столиками о нем никто не шептался. Увидев в столовой всех трех сотрудников приемной, Гурронсевас вслух выразил удивление тем, что они как бы оставили отделение без присмотра. Брейтвейт заверил тралтана, что, когда сотрудники этого отделения удаляются на обед, никто в госпитале сильно не переживает. Гурронсевас решил, что это — очередная ложь во спасение и что его просто стараются развеселить.
Однако довольно быстро разговор пошел серьезно.
— Говорят, в последние дни вы редко наведываетесь к синтезаторам пищи, — вдруг сказал лейтенант Брейтвейт. — И никаких изменений в меню в последнее время не наблюдается. Вы сами так решили или вы просто заняты другими делами? О'Маре хотелось бы знать.
Гурронсевас решил, что в окружении трех психологов скрывать правду бесполезно.
— И то, и другое, — честно ответил Гурронсевас. — Я избегаю встреч с сотрудниками, и работа моя остановилась, но не потому, что мне кто-то мешает, а потому, что мне для продолжения экспериментов не хватает кое-каких материалов. Я намеревался обратиться к Скемптону с просьбой о снабжении меня этими материалами, поскольку они не значатся в обычном перечне поступающих в госпиталь грузов. Может быть, они госпиталю, так сказать, не по карману — мне бы хотелось это выяснить, но мне запрещено обращаться к полковнику.
— Ясно, — кивнул Брейтвейт. Немного подумав, он продолжал:
— Знаете что... в нашей психушке заказывают столько всякого разного, что любой заведующий отделением может... Скажите, вы с Торннастором на дружеской ноге?
— Торннастор всегда был со мной любезен, — отвечал Гурронсевас, — но я не вижу никакой связи. Причем тут Главный диагност Отделения Патофизиологии?
— Понятное дело, не видите, — вступил в разговор Лиорен. — Пока по крайней мере. Но если вам удастся объяснить свою проблему Торннастору, то можно будет обойти полковника. Наш главный снабженец, первая заместительница Скемптона — Креон-Эмеш. Они с Торннастором много лет в крепкой дружбе, так что, если один о чем-то попросит, другой ни за что не сумеет ему отказать.
— Понимаю, — сказал Гурронсевас. — Когда два представителя одного и того же вида вступают в продолжительную эмоциональную и сексуальную связь, они думают и чувствуют как одно существо...
Он не договорил, поскольку у Брейтвейта и Ча Трат, похоже, развилось что-то вроде острой дыхательной недостаточности. Не дав тралтану выразить по этому поводу заботу, Лиорен объяснил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});