— Тряпка?
— Хорошая тряпка порой стоит самого мудреного заклинания, доблестный рыцарь.
Фомин вышел из холодного подвала усталый и обессиленный. Нет, он не жалел, что согласился свидетельствовать вскрытие. Норейка, корабельный биолог, дорого бы дал за то, чтобы заполучить вампира на секционный стол. А он, что он… Бортмеханик он.
Каков торговец-то! Не прост малый, ой, не прост. Не сплоховал, когда пришлось вырывать мага из воистину смертельных объятий вампира. Однако, силища у этих мертвецов!
Он потер бок. Боль стихла, но совсем не пропала. Ребра целы, а синяк-другой нашему брату не в новинку. Магу досталось куда больше, а бодрится. Ну, маги — они восстанавливаются быстро. Заживает, как на маге, вампире, собаке, нужное подчеркнуть.
А все-таки быстро они успели. Солнце вон еще где. Вдосталь времени новых синяков нахватать. Или голову потерять.
Со стороны гостевого двора к нему спешил кругленький толстячок. Ну, конечно, все старые знакомые должны собраться в одном месте в одно время.
— Доблестный рыцарь помнит меня?
— Разумеется, Большой Сол. Вижу, вы оставили постоялый двор?
— Ох, оставил. Что-то с ним будет? Но Большой Сол не жалуется. Большой Сол даже удивляется.
— Чему?
— Не только Большой Сол — все добрались сюда, в Замок, целы и невредимы. Из самых глухих деревенек и хуторов. Муты пропустили всех, а Большой Сол хорошо знает, как эти лесные дикари любят полакомиться человечинкой.
— Никто не пострадал?
— Никто. Это-то и странно. Нужно радоваться, но у старого Сола душа не на месте. Все ему кажется, будто присутствует он при охоте. Муты — загонщики, а он, большой Сол — дичь. А больше всего его, старого содержателя постоялого двора, беспокоит то, что он не знает, кто истинный охотник, кто спустит стрелу.
— Муты?
— Что муты, доблестный рыцарь? Они страшны для него, Большого Сола, но для смелой стражи, да еще за стенами Замка, да еще когда гостят доблестные рыцари… Нет, здесь, в Замке, мутов можно не бояться. А кого нужно бояться, Большой Сол не знает, оттого и нервничает. Потому чуть не забыл, что у него есть для доблестного рыцаря сообщение.
— Сообщение? От кого?
— Доблестный рыцарь должен помнить, что содержатель постоялого двора обязан жить со всеми если не в любви, то в мире. К нему приходят люди, от него уходят люди. Разные люди. Совсем разные. Иногда… Большой Сол видит, что доблестный рыцарь терпелив, и потому хочет объяснить все получше. К нему случайно… а может, не случайно, нужно же им к кому-то обратиться, а кто лучше, чем Большой Сол, подойдет для такого дела? Он знает доблестного рыцаря, он идет в Замок, вот его и попросили…
— Кто попросил? — Фомин не раздражался, отнюдь. Забавно было видеть, как толстяк то ли цену себе набивал, то ли просто важничал перед другими, разговаривая на виду Замка с рыцарем. А скорее, готовился сказать нечто необычное и подготавливал к этому его, Фомина. Чем дольше подготавливает, тем серьезнее будет новость.
— Вы знаете, мы, содержатели постоялых дворов… Нет, это я уже говорил… Вы, доблестный рыцарь, я знаю, видитесь с небесами, Даже летаете туда, рассказывают. Врут, должно быть…
— Нет, не врут. Летаю. Я не колдун, просто — техника. Аппараты.
— Нам это едино: аппараты, колдовство… Я не об этом. Думаю, вам легче меня понять. Я… Со мной иногда ведет дело Навь-Город. Или, вернее, через меня, я хоть и Большой Сол, но человек-то маленький. С Замком связаться, или еще что…
— С Замком?
— Замок на земле, Навь-город под землей… Иногда нужно что-нибудь купить… Или продать… Я посылал эконому местному, сэру Ингману, записку… Он оказался вампиром, но неважно…. Сейчас не в нем дело… Вот, — и он протянул рыцарю сложенный вчетверо лист. — Просили передать. Вам. А там, как решите…
Фомин взял послание. «Старейшины Восьмого Квартала Предлагают Представителю Дома Кор Явиться Для Переговоров В Место, Указанное Проводником».
Бумага. Не пергамент, не папирус даже, что в ходу в Степи, а бумага, изготовленная промышленным способом. Не белая — зелено-голубая. «Электрик», что ли.
Написано… Написано пером, судя по всему… — он посмотрел бумагу на свет, — судя по всему, пером металлическим. Чернила, похоже, химические. Здесь больше пишут натуральными, из чернильного орешка, а это, — он послюнявил палец и потер буквочку, — это продукт органической химии. Что-то Рауде скажет? Ализарин? Он химик, ему и молекулы в руки.
Почерк… почерк безликий, стандартный, каллиграфический, в котором главное даже не красота вычурных завитушек, а единообразие.
Язык — латынь, но все слова начинаются с букв прописных — не только существительные, а даже и предлоги. Грамматических ошибок или несоответствий принятым нормам языка нет.
Какой из всего сказанного следует вывод?
А никакого. Не родятся у свиньи львятки, а все поросятки. Магических способностей нет, дедуктивных талантов тоже. Делай, что велит совесть, а там будь что будет.
— Тут насчет проводника пишут, — обратился он к почтальону.
— А я им и буду, доблестный рыцарь. Надумаете ежели, сведу с ними.
— Когда сведешь?
— А когда скажете.
— Сегодня?
— Даже и сегодня, почему нет? Оно и лучше будет, ежели сегодня, потому что знаю — торопятся они.
— И далеко идти?
— Совсем недалеко, доблестный рыцарь. Навь — она ближе, чем думают.
— Может быть, здесь?
— Нет, как можно? Под Замком их нет, и не было, но временный ход неподалеку открывается.
— Наверное, на твой постоялый двор?
— Врать не могу, доблестный рыцарь, там тоже есть. Но есть и поближе. К полуночи время будет, так я вас и отведу. Только бы суденышко какое баронесса дала. Я и семья погибшего хотим оплакивать павшего рыцаря-послушника на Острове Павших.
— Семья… Не обязательно, пусть тут останется.
— Нет, что вы, как можно. Они ж мне не простят, если не смогут поплакать. Удивительно, правда? Но они у меня такие жалостливые, такие жалостливые… Знаете, мой сын Эрик пять лет назад отправился волонтером в войско герцога Ан-Жи и в первом же бою погиб. Боюсь, никто не оплакал его могилу, да и была ли у него могила? Вот и ходим плакать на чужие… — словоохотливость вернулась к Большому Солу, он говорил плавно, неторопливо, но это была неторопливость равнинной реки, которая, сколь бы ни текла, не истечется.
— За склянку до полуночи на Остров Павших отойдет лодка…
— Большая лодка, доблестный рыцарь?
— Большая, я видел. Места хватит.
— Если вы захотите с собой спутника взять или еще кого, даже и других рыцарей, так те, из Навь-Города, не против. Пусть приходят.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});