то до конца.
— И куда мы теперь? — спросила я, стараясь скрыть своё беспокойство.
— Для начала ко мне домой, — спокойно пояснил он. — А потом я подышу более подходящее место за пределами Офире.
Подозрительно! Очень подозрительно!
— Я не собираюсь скрываться всю жизнь, — покачала я головой.
— И не надо, но сейчас это единственный выход.
Ещё подозрительней! И всё же стоит притвориться, что я поверила.
— Но насколько далеко ваш дом? — я с беспокойством посмотрела вдоль дороги, словно могла та увидеть особняк Риккардо. — И вообще мы что, отправимся туда пешком?
В конце концов это был один из немногих вопросов, где я полностью была согласна с Лусиндой. Тащится на своих двоих, через весь Офире мне не хотелось.
— Я уже послал за паланкином. А пока пройдёмся пешком.
Вот уж! И когда он успел? Но сразу видно, Риккардо не Маркос.
Мы и пяти минут не прошли пешком, как к нам подбежало четверо дюжих рабов, несущих два паланкина. Хотя на самом деле, залезая внутрь, я немного колебалась. Этим двум мужчинам, которые потащат и так тяжёлый паланкин да ещё в довесок со мной, никто не заплатит за их тяжёлую работу, в лучшем случае покормят. За всё время, что провела здесь, я так и не привыкла к рабству. Может, если бы я осталась в доме Луссинды, это перестало бы так беспокоить меня. Но жизнь в моей комнатушке была совсем иной. И вообще меня воспитывали на убеждении, что рабство это аморально и плохо. Хотя с другой стороны тащится пешком к особняку Риккардо мне не хотелось И, видимо, все мои убеждения и гроша ломаного не стоили, потому что колебалась я совсем не долго и уже через мгновение сидела в паланкине.
Если Риккардо и привёл меня к своему дому, то вошли мы явно не через главный ход. Когда двое рабов опустили паланкины я даже засомневалась стоит ли мне вообще туда заходить, ещё раз напомнив себе, что пригласил меня к себе работорговец и истинные мотивы его поступков были не известны. Но все же я вошла. Потому что как известно: кто не рискует тот не пьёт шампанского. Вернее, кто не рискует тому не сбежать от генерала Маркоса.
Это всё-таки оказался дом Риккардо. Я поняла это, едва увидела золотую статую в атриуме. Она была точно такой, как в воспоминаниях Лусинды.
— И что дальше? — спросила я, продолжая оглядываться по сторонам.
— Думаю, пока лучше места, чтобы спрятать тебя не найти, — сказал Риккардо. — Идём.
— Почему это? Может, как раз именно здесь меня будут искать? — я не очень-то понимала его логику. Но, возможно, объяснение его словам было в ещё неизвестных мне воспоминаниях Лусинды.
Риккардо подозрительно глянул на меня, словно я сказала что-то странно, а потом просто сказал:
— Идём.
Он привёл меня в свой кабинет. Ещё одно место, которое мне было хорошо известно из воспоминаний Лусинды. Даже вот тот странный камень с золотой паутинкой был на месте.
— О, братец, и ты тут! — практически следом за нами в кабинет вошёл ещё один человек. Проведя немного времени в Ремано, я стала немного разбираться в местной моде. Так вот у вошедшего были каштановые волосы и зелёные глаза, да и в целом он многими чертами лица походил на Риккардо, но в отличии от последнего был одет щеголевато.
— Ага! — тем временем продолжил модник. — Да это же пропавшая Лусинда!
Он неприятно усмехнулся.
И в это мгновение я почувствовала, что потеряла над собой контроль. Я, вернее Лусинда, сделала шаг к камню и, схватив его, направила на модника.
— Попался, Пауло, — прошептали мои губы. Да-да, до смешного эта ситуация напоминала мою первую встречу с Маркосом. Вот только смеяться мне сейчас не хотелось.
Камень стремительно нагревается в мое руке. Казалось, ещё чуть-чуть и меня обожжёт. И тут я почувствовала резкий удар, выбивший из моих лёгких весь воздух. Конечно, контроль над телом ко мне сразу же вернулся, но это уже не могло мне помочь.
Риккардо, который меня и ударил, быстро забрал у меня камень. Пауло же осел на пол у стола, прижимая руку к обожжённому месту.
— Значит, про потерю памяти ложь, — констатировал Риккардо, а потом повернулся к брату: — Почему ты вернулся так рано? И что ты сделал с Диантой?
Вместо ответа тот многозначительно взглянул на меня. Он всё ещё выглядел ошарашенным внезапной атакой Лусинды.
— Не беспокойся об этом, — сказал Рикаррдо. — Эй, Иво, Лео! Заприте её. И позовите лекаря.
Ко мне тут же подбежали два громилы-раба. Вот знала же, что связываться с работорговцами себе дороже! Теперь смотри, чтобы меня саму не подали.
Громилы скрутили меня и уже хотели увести, как Риккардо подал знак, чтобы они подождали. Он подошёл ко мне и, взяв рукой за подбородок, заставил посмотреть на себя.
— Лучше бы ты действительно ничего не помнила. Но теперь можешь не беспокоиться. Главный свидетель Дианта… думаю, что она не сможет выступить против тебя. Остался только Маркос.
— Можно подумать, что вы меня отпустите, — пробурчала я, подумав, раз Дианту убрали, то и Маркоса они собираются убить? Он, конечно, гад ещё тот, но мне не хотелось бы этого.
— Я подумаю, — ответил Риккардо.
А после этого два здоровяка-раба меня куда-то потащили. Дом у Риккардо оказался огромным. Лусинда и малой доли его не видела. Впрочем, и я была не в том положении, чтобы любоваться