— Что он такого делает для этой шайки, что ему приходится держать двух телохранителей?
— О, так ты уже знакома с его специалистами по безопасности? — Я кивнула. — Моя подружка была бы рада с тобой поболтать.
— Надеюсь, ты не сказал ей, что папка нужна мне?
Ирвинг ухмыльнулся:
— Я что, совсем идиот, по-твоему?
Я оставила эту фразу без комментария.
— Так что он делает для преступной организации?
— Помогает им отмывать деньги; во всяком случае, так мы подозреваем.
— И никаких доказательств?
— Ни одного, — с печальным видом подтвердил Ирвинг.
Лютер покачал головой и выплюнул окурок в пепельницу. Немного пепла попало на стойку. Он смахнул его своим безукоризненно белым полотенцем.
— Звучит довольно паршиво, Анита. Бесплатный совет — оставь его в покое, к дьяволу.
Хороший совет. К сожалению.
— Только он вряд ли оставит меня в покое.
— Не буду спрашивать, не хочу ничего знать. — Кто-то отчаянно замахал руками, требуя добавки, и Лютер поплыл туда. Мне было видно весь бар в длинном зеркале на стене позади стойки. Даже чтобы увидеть дверь, мне не нужно было разворачиваться. Очень удобно и вселяет уверенность.
— А я буду спрашивать, — сказал Ирвинг. — Я хочу знать.
Я только покачала головой.
— Я знаю кое-что, чего ты не знаешь, — добавил он.
— И предполагается, что я хочу это знать?
Он кивнул так энергично, что его кудрявые лепестки вокруг лысины всколыхнулись.
Я вздохнула.
— Выкладывай.
— Сначала ты.
Хватит с меня этих игр.
— Я сказала тебе все, что собиралась сегодня сказать, Ирвинг. У меня есть эта папка. Я все равно ее просмотрю. Но ты мог бы сберечь мне немного времени. А время, особенно сейчас, для меня очень важно.
— О черт, ты вовсю пользуешься тем, что я стараюсь как можно лучше сделать свою работу. — Похоже, он собирался надуться.
— Ты лучше говори, Ирвинг, а то я сейчас сделаю что-нибудь ужасное.
Он коротко рассмеялся. Он явно мне не поверил. А зря.
— Ладно-ладно. — Ирвинг вынул фотокарточку откуда-то из-за спины, словно фокусник.
Это был черно-белый снимок женщины лет двадцати. Длинные темные волосы падали на плечи по нынешней моде, и только на кончиках были при помощи геля сделаны остренькие сосульки. Хорошенькая. Мне не знакома. Фотография явно не была студийной: в позе женщины чувствовалась непосредственность человека, который не догадывается о том, что его фотографируют.
— Кто это?
— Она была его сожительницей приблизительно полгода назад, — сказал Ирвинг.
— Так что она… калека? — Я вгляделась в симпатичное, выразительное лицо на снимке. По фотографии понять это было невозможно.
— Ванда-на-колесах.
Я посмотрела на него, чувствуя, как мои глаза становятся круглыми.
— Ты шутишь?
Ирвинг усмехнулся.
— Ванда-на-колесах колесит по улицам в своем кресле. Она очень нравится некоторым мужчинам.
Проститутка в инвалидном кресле. Не-е, это чересчур сверхъестественно. Я покачала головой.
— Ладно, где мне ее найти?
— Мы с моей сестрой по журналистике сами не прочь ее найти.
— Именно поэтому ты изъял ее фото из папки?
Он даже не дал себе труда изобразить смущение.
— С одной тобой Ванда не станет разговаривать, Анита.
— А твоя подруга с ней уже побеседовала? — Он нахмурился, взгляд его погас. Я это предвидела. — Она не желает разговаривать с репортерами, ведь так, Ирвинг?
— Она боится Гейнора.
— Неудивительно, — заметила я.
— Почему ты уверена, что она станет с тобой разговаривать?
— Всепобеждающее очарование моей личности, — сказала я.
— Ну же, Блейк.
— Где она болтается, Ирвинг?
— О дьявол. — Он одним сердитым глотком допил виски. — Она стоит возле клуба «Серая Кошка».
«Серая Кошка», как в той старой поговорке, «ночью все кошки серы». Миленько.
— Где этот клуб?
Вместо Ирвинга ответил Лютер. Я не видела, как он подошел.
— На главной улице в Тендерлине, угол Двадцатой и Большой. Но я не пошел бы туда в одиночку, Анита.
— Я в состоянии о себе позаботиться.
— Да, но по тебе этого не видно. Ты же не хочешь пристрелить какого-нибудь придурка только потому, что он проникнется к тебе симпатией или подумает о чем-нибудь посерьезнее. Возьми с собой кого-нибудь, у кого достаточно свирепый вид, чтобы избавить тебя от необходимости применять силу.
Ирвинг пожал плечами.
— Я тоже не пошел бы туда в одиночку.
Ненавижу признавать это, но они были правы. Я убила чертову уйму вампиров, но внешне это никак не проявляется.
— Хорошо, я возьму с собой Чарльза. На вид он способен задать трепку любому портовому грузчику, только сердце у него слишком нежное.
Лютер рассмеялся, пыхнув дымом.
— Только постарайся, чтобы старина Чарли увидел не слишком много. А то он свалится в обморок.
Стоит один раз свалиться на людях, и тебе уже не дадут об этом забыть.
— Я позабочусь о Чарльзе. — Я положила на стойку больше денег, чем было необходимо. На самом деле сегодня Лютер дал мне не так уж много информации — но обычно я получала ее в достатке. Хорошую информацию. И я никогда не платила за нее полную цену. У меня была скидка, потому что я связана с полицией. Мертвый Дэйв был полицейским до того, как его выпихнули из полиции за то, что он немертвый. Недальновидно с их стороны. Он до сих пор очень расстраивался по этому поводу, но обожал помогать. Итак, он кормил меня информацией, а я делилась с полицией — тщательно отбирая куски.
Мертвый Дэйв вышел из двери за стойкой. Я посмотрела на тонированные окна. Казалось, за ними все осталось по-прежнему, но если Дэйв вышел, значит, стемнело уже полностью. Вот черт. Теперь мне предстоит прогулка до автомобиля в окружении вампиров. По крайней мере у меня есть оружие. Это утешало.
Дэйв высокий, плотный, у него короткие каштановые волосы. Перед смертью он начал лысеть; теперь волосы больше не выпадают, но и новых взамен утраченных не отрастает. Он улыбнулся мне достаточно широко, чтобы обнажились клыки. По толпе пробежал взволнованный трепет, словно кто-то коснулся одного общего нерва. Шепоток ширился, как круги на воде. Вампир. Шоу начинается.
Мы с Дэйвом обменялись рукопожатием. Его рука была крепкой, сухой и теплой. Ты сегодня вечером кушал, Дэйв? По виду я бы сказала, что да — ты такой розовый и довольный. Чем же ты питался, Дэйв? А пищу получил добровольно? Скорее всего. Для мертвеца Дэйв был неплохим парнем.
— Лютер все время говорит мне, что ты заходила, но это было днем. Рад видеть тебя в нашем баре после наступления темноты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});