вы переслать на мой имейлэто письмо? Я пришлю вам адрес в сообщении, – попросил Логан.
– Да, конечно. Детектив, пожалуйста, сообщите мне, как только что-то узнаете, – попросила Стина.
– Разумеется, – заверил Логан и попрощался с девушкой.
Не зря он задержался сегодня на работе. Теперь у них был первый подозреваемый с вполне реальным мотивом, номер рейса и время прилета Ульрики в Портленд. Логан посмотрел на массивные металлические наручные часы. Половина второго ночи. Звонить сейчас Рогеру Лунду было бы ошибкой. Нужно хорошенько взвесить все, что стало известно Логану, и подготовиться к этому звонку. Любое неверное слово или давление могли спугнуть Рогера, и тогда им бы пришлось общаться через адвоката, а это всегда усложняет и затягивает процесс. Поэтому Логан не нашел ничего лучше, чем написать запрос в отдел полиции Стокгольма, где служил Рогер.
Логан сложил анкеты в папку с делом и убрал ее в стол. Одним глотком он допил остывший кислый американо и со стуком поставил кружку обратно. Остальное завтра. Детектив снял свою всесезонную кожаную куртку со спинки стула, оделся и вышел в темный коридор. Его окутала тишина, только старая люминесцентная лампа на лестнице еле слышно потрескивала от перепадов напряжения. Логан спустился на подземную парковку, его раритетный “Камаро” ждал его в гордом одиночестве, все остальные сотрудники давно разъехались. Детектив открыл дверь, занял водительское место, вставил ключ в замок зажигания и погладил кожаную оплетку руля. Это был своеобразный ритуал приветствия с машиной. Почтенный возраст этого автомобиля обязывал выказывать ему дань уважения хотя бы за то, что он все еще на ходу. После того, как Логан соблюл все церемонии, он завел мотор и в свете фонарей отправился домой по пустынным улицам под звуки басов и ударных, доносившихся из его колонок.
Глава 14 – Хорошие соседи
Если уж иметь соседа по квартире, то пусть лучше это
будет человек тихий и занятый своим делом.
“Этюд в багровых тонах” А. К. Дойл
В семь часов утра будильник буквально вернул Логана с того света, но не оживил. С трудом разлепив глаза, детектив поднялся с постели и сразу запнулся о Кеннеди.
– Прости, дружок. Дай мне прийти в себя, – прохрипел спросонья Логан и поплелся в ванную.
Холодный душ привел его в чувства, мерное жужжание триммера примирило детектива с неотвратимостью начала нового дня. Через пятнадцать минут Логан спустился в кухню, его мопс Кеннеди играл с металлической миской. Ставил лапу на край миски и опускал ее, миска, брякая и крутясь, отъезжала в сторону. Кеннеди подходил ближе, садился и повторял упражнение.
– Может, хватит? Я уже понял, что ты самая голодная собака на свете. Неси сюда миску, – проворчал Логан.
Кеннеди радостно завилял каралькой хвоста, взял свою чашку в зубы и принес хозяину. Логан вымыл миску, достал банку с кормом из холодильника и наполнил ее до краев.
– Кушай, дружок. Следующий раз будет нескоро, – Логан присел на корточки и поглаживал питомца, пока его челюсти работали, как мясорубка. Когда корм в миске закончился, Кеннеди еще раз начисто вылизал ее и тоскливо посмотрел на хозяина. – Не смотри на меня так, обжора. Это все.
Детектив поднялся, включил кофеварку и сделал себе сендвич с консервированным тунцом. Тихое холостяцкое утро. Готов ли он добровольно отказаться от этого? Готов ли каждый день слушать вопли чужих детей, молчать, когда те начнут таскать Кеннеди за хвост? Любить женщину гораздо проще, когда твой мир остается привычным. Когда стены твоего добровольного одиночества осаждают дети, ты уже не чувствуешь себя в безопасности. Переезд к Ребекке для Логана приравнивался к катастрофе вселенского масштаба. Это как если бы на Америку обрушилось цунами и разрушило бы все, чем дорожил Логан: тишину, порядок, минимализм, простор. В доме, где есть дети, об этих четырех составляющих комфорта давно забыли. Может, он уже слишком стар для того, чтобы что-то менять в своей жизни. А с другой стороны, как можно жениться на женщине и жить с ней в разных домах? Это странно. Логану еще предстояло это обдумать, хотя было бы лучше, если бы он подумал об этом до того, как класть кольцо в бокал с грязным мартини.
Покончив с завтраком, Логан заехал за Ребеккой. Он вышел из машины, дождался, пока она усадит детей на заднее сиденье “Камаро”, поцеловал ее в щеку и открыл для нее дверь. Всю дорогу до детского сада они ехали молча. При детях было принято не обсуждать работу, а разных мелочей, о которых можно было бы поговорить с детьми, у Логана не имелось. Мальчишки закопошились, в следующую секунду младший заверещал: “Отдай, мое!”.
– Сейчас же отдай ему его игрушку, – велела Ребекка старшему сыну.
– Он сам ее уронил, – оправдался старший.
– Что я сказала? – строго повторила Ребекка.
– Сесяс же отдай ему его иглуску, – шепеляво передразнил он мать.
– Быстро! – Ребекка дождалась, когда злополучная игрушка окажется у своего владельца, и повернулась обратно. – Я не справляюсь, – вздохнула она.
“Я тоже”, – подумал Логан, но вслух сказал другое:
– Бэкс, ты прекрасная мать. Вот увидишь, они вырастут отличными ребятами.
Они заехали в детский сад, Ребекка передала детей воспитателю и вернулась в машину. Спустя несколько минут на парковке Логан с Ребеккой еще раз поцеловались и разошлись в разные стороны. Она в секционную, а он в свой кабинет.
Первым делом Логан показал Тайлеру записи разговоров с близкими Ульрики. Тай оформил запрос в службу безопасности аэропорта. Они хотели по камерам проверить, не преследовал ли кто-то Ульрику, например Рогер Лунд. Он сделал запросы и в другие службы, им нужно было прогнать фото Ульрики через все камеры, чтобы понять, в каком направлении отправилась девушка после того, как покинула дом Флиннов. Обычно такие запросы требовали от двух недель до двух месяцев, но если знать нужных людей и потянуть за правильные ниточки, то результат можно получить и за три дня. Хорошо, что у Тайлера с Логаном было много должников.
Около полудня телефон в кабинете Миллера зазвонил. Он звонил так редко, что от этого звука и Логан, и Блант едва не подскочили. Внутри отдела было негласное правило: звонить по внутренним номерам, но кого волнуют правила, тем более в отделе полиции. А правила здесь волновали всего-то пару человек: начальника отдела и секретаря приемной Глорию. Она со школьной скамьи сохранила превосходную осанку, дисциплину и стремление соответствовать всевозможным нормам и правилам. Поговаривали, что ее воспитывали монашки, но сама она об этом ни словом не обмолвилась.