Читать интересную книгу Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых - Вольдемар Балязин

Чтобы облегчить выполнение этого намерения, Екатерина решила обнародовать документы о венчании Елизаветы Петровны и Разумовского. Однако, когда посланцы императрицы приехали к Алексею Григорьевичу и попросили показать им соответствующий документ, Разумовский, человек умный и осторожный, открыл ларец с документами и на глазах у нежданных гостей бросил какие-то бумаги в огонь камина. Не все тогда поняли этот поступок: ведь обнародование факта его супружества с Елизаветой Петровной повлекло бы уравнение в правах с членами императорской фамилии, он получил бы титул императорского высочества. Но Разумовскому было чуждо честолюбие, он не хотел бросать тень на любимую им покойную императрицу.

Тогда в игру включился поверенный в сердечных делах Екатерины, бывший канцлер граф Алексей Петрович Бестужев, первым из сановников удостоенный Екатериной II звания генерал-фельдмаршала.

Во время коронационных торжеств в Москве он составил челобитную на имя императрицы, «в которой ее всеподданнейше, всепочтительнейше и всенижайше просили избрать себе супруга ввиду слабого здоровья великого князя».

Несколько вельмож поставили свои подписи под этой челобитной, когда же дело дошло до М. И. Воронцова, он не только не подписал ее, но тотчас же поехал к императрице и сказал ей, что «народ не пожелает видеть Орлова ее супругом».

Екатерина, как утверждает Е. Р. Дашкова, вняла голосу «народа» и сказала, что челобитная была плодом самодеятельности Бестужева, что она не имеет к ней никакого отношения и не собирается брать себе в мужья Григория Орлова.

Меж тем Григорий Орлов был пожалован германским императором Францем I Габсбургом титулом князя Священной Римской империи, и это вызвало новые опасения, что фаворит может оказаться на троне.

Главой недовольных Григорием Орловым стал камер-юнкер и секунд-ротмистр конной гвардии Федор Хитрово, которого Дашкова называла «одним из самых бескорыстных заговорщиков». Хитрово по неосторожности поделился своими соображениями о замышляемом заговоре с собственным двоюродным братом Ржевским. Он сообщил, что привлек еще двух офицеров — Михаила Ласунского и Александра Рославлева. Все они, говорил Хитрово, будут умолять государыню отказаться от брака с Григорием Орловым, а если она не согласится, то убьют всех братьев Орловых. Перепуганный Ржевский пересказал это Алексею Орлову, и Хитрово арестовали.

Двадцать четвертого мая 1763 года Екатерина II, находившаяся на богомолье в Ростове Великом, направила В. И. Суворову секретнейшее письмо о производстве негласного следствия по делу секунд-ротмистра, камер-юнкера Федора Хитрово, рекомендуя «поступать весьма осторожно, не тревожа ни город и сколь можно никого; однако таким образом, чтоб досконально узнать самую истину, и весьма различайте слова с предприятием… Впрочем, по полкам имеете уши и глаза».

Следствием было установлено, что Хитрово с небольшим числом сообщников видел главного виновника всего происходившего в Алексее Орлове, ибо «Григорий глуп, а больше все делает Алексей, и он великой плут и всему оному делу причиною». Было установлено, что на жизнь Екатерины заговорщики посягать не намеревались, а планировали лишь устранить братьев Орловых.

Поэтому Екатерина ограничилась тем, что сослала главного заговорщика Федора Хитрово в его имение, в село Троицкое Орловского уезда, где он и умер 23 июня 1774 года. Единомышленников Хитрово — Михаила Ласунского и Александра Рославлева — уволили с военной и дворцовой службы с чином генерал-поручика.

И все же Екатерина решилась передать вопрос о своем замужестве на усмотрение Сената. На его заседании встал сенатор граф Н. И. Панин, воспитатель цесаревича Павла Петровича, и сказал:

— Императрица может делать все, что ей угодно, но госпожа Орлова не будет нашей императрицей…

Панина тотчас же поддержал К. Г. Разумовский, Правда, потом поговаривали, что все происшедшее в Сенате было подстроено самой Екатериной по договоренности с Паниным, чтобы противостоять настоятельным просьбам Орлова вступить с ним в брак. Екатерина уже понимала всю несостоятельность этой затеи, хотя всем сердцем продолжала любить Григория.

Из множества характеристик, данных современниками и историками Григорию Орлову, приведем прежде всего принадлежащую его биографу А. А. Голомбиевскому: «Природа щедро одарила Орлова. «Это было, — по выражению императрицы, — изумительное существо, у которого все хорошо: наружность, ум, сердце и душа». Высокий и стройный, он, по отзыву Екатерины, «был самым красивым человеком своего времени». Превосходя красотой, смелостью и решительностью всех своих братьев, Григорий не уступал никому ни в атлетическом сложении, ни в геркулесовой силе. При этом Григорий был, несомненно, добрый человек с мягким и отзывчивым сердцем, готовый помочь и оказать покровительство, доверчивый до неосторожности, щедрый до расточительности, неспособный затаивать злобу, мстить; нередко он разбалтывал то, чего не следует, поэтому казался менее умным, чем был. Способный, но ленивый, Григорий обладал умом несамостоятельным и неглубоким, но чутким к вопросам, которые его интересовали. Схватив на лету мысль, понравившуюся ему, быстро усваивал суть дела и нередко доводил эту мысль до крайности. Часто вспыльчивый, всегда необузданный в проявлении своих страстей, он обладал веселым и ветреным нравом, любил кулачные бои, состязания в беге и борьбе и охоту на медведя один на один».

К этой характеристике можно присоединить еще одну, высказанную английским посланником лордом Каткартом: «Орлов — джентльмен, чистосердечный, правдивый, исполненный высоких чувств и обладающий замечательным природным умом».

Английскому посланнику вторил соотечественник Григория Орлова, суровый критик своего времени, желчный и брюзгливый князь М. М. Щербатов. Он отличал Григория Орлова от многих других современников, признавая за ним ряд прекрасных качеств. В записке «О повреждении нравов в России» Щербатов писал; «Во время случая Орлова дела шли довольно порядочно, и государыня, подражая простоте своего любимца, снисходила к своим подданным. Люди обходами не были обижены, и самолюбие государево истинами любимца укрощаемо часто было… Орлов никогда не входил в управление не принадлежавшего ему места, некогда не льстил своей государыне, к которой неложное усердие имел, и говорил ей с некоторою грубостью все истины, но всегда на милосердие подвигал ее сердце; старался и любил выискивать людей достойных… Ближних своих любимцев не любил инако производить, как по мере их заслуг, и первый знак его благоволения был заставлять с усердием служить Отечеству и в опаснейшие места употреблять».

В дожде благодеяний, пролившемся на Григория Орлова, были две прекрасные богатые мызы, расположенные неподалеку от Петербурга, — Гатчина и Ропша. А помимо этого Григорий Григорьевич получал от императрицы большие суммы денег, чаще всего выдаваемые ему на именины (25 января) и на день рождения (6 октября). Екатерина дарила Орлову всякий раз от 50 до 150 000 рублей.

По ее ходатайству он стал князем Римской империи, что и было подтверждено дипломом от 21 июля 1763 года. Тогда же он возглавил «Канцелярию опекунства иностранных», то есть иностранцев, переселившихся в Россию.

В январе 1765 года Орлов был назначен шефом Кавалергардского корпуса, а 14 марта того же года — генерал-фельдцейхмейстером и генерал-директором над фортификациями, заняв сразу две важнейшие должности — командующего артиллерией и командующего инженерными войсками.

Проводя год за годом рядом с Екатериной, Орлов стал много читать и увлекся естественными науками, отдавая предпочтение физике. Он вступил в переписку с Жан-Жаком Руссо, дружил с директором Академии наук Г. Н. Тепловым и с особой приязнью относился к Ломоносову, а в 1765 году стал первым президентом Вольного экономического общества.

А когда великий ученый 4 апреля 1765 года умер, то все его бумаги Григорий Григорьевич выкупил у вдовы покойного, тщательно разобрал и бережно хранил. Из дневника Семена Андреевича Порошина, воспитателя цесаревича Павла, известно, что Орлов высказывал основательные познания в физических свойствах золота, ботанике, химии, анатомии, геометрии и астрономии. В Летнем дворце Орлов устроил обсерваторию и часто наблюдал за звездным небом.

Четырнадцатого декабря 1766 года был опубликован манифест о выборах депутатов в Комиссию об уложении от всех свободных сословий России для выработки нового свода законов.

Комиссии об уложении, более известные под именем Уложенных комиссий, существовали в России с начала XVIII века. С 1700 по 1754 год существовало шесть Уложенных комиссий, работавших над созданием свода законов. Однако ни одна из них не преуспела. Поэтому Екатерина решила еще раз собрать Комиссию об уложении, чтобы довести дело до конца. Свод законов создавали депутаты от всех народов и сословий страны, кроме крепостных крестьян, интересы которых представляли их владельцы. Всех пятерых братьев Орловых избрали депутатами от уездов, где у них были имения. Григорий Орлов представлял дворян Копорского уезда Петербургской губернии.