Найсакины фото не вырезали, просто складывали газеты в стопочку, периодически вечером перечитывая наиболее интересные места, заботливо отмеченные красным карандашом. Нина Августовна иногда хмурилась, спотыкаясь на “атака зомби была отбита без серьезных потерь”, но в таких случаях Николай Павлович повторял заученную мантру: “Дорогая, кто же допустит медиков на передовую? Бравые солдаты их защитили, не дали даже подойти поближе. Смотри — покрошили всех из картечниц, добили артиллерийским огнем из захваченных вражеских орудий. Сашенька вернется, расскажет в деталях”.
О том, что именно может рассказать младшая дочь, папа’ не уточнял. Елену Николаевну предупредил о возможных проблемах и взял слово, чтобы на сестру особо не наседала. Старшенькая все поняла и почту теперь проверяла первой, убирая с глаз долой те издания, где публиковали слишком откровенные подробности. Выдумка же, откуда журналисты про такое могли узнать?
Мир облегченно вздохнул и начал приводить нервы в порядок. В Париже снова аншлаги в варьете. В Лондоне ставят балет и оперу. В Америке поговаривают о возможном сухом законе. Генералы чешут затылок — как бы получше изучить проблему зомби, чтобы при случае защититься. Второй снаряд в ту же воронку не падает? После Румынии так и думали, да. Теперь посмотрите на Африку и скажите — куда подевались остальные дикари? В пустыне их не осталось, согласны, но черных еще полным-полно по всей округе. Вдруг опять чего-нибудь сожрут и начнут из могил выкапываться? И как бы эту травку найти и про запас на склады доставить? Исключительно в целях обороны, само собой…
***
В отличие от ликующих Берлина и Нижнего Новгорода, в Лондоне царил траур. В штаб-квартире министерства обороны пытались лихорадочно собрать воедино свежую информацию, чтобы предоставить новый план в парламент. В это же время прямо с прибывшего курьерского дирижабля в закрытый клуб привезли Чарли Флетчера. Солдатам выдали денежное довольствие у трапа, билеты домой и спровадили с глаз долой. С Флетчером же очень серьезные люди хотели побеседовать “без чинов”. И не важно, что больше половины занимают то или иное кресло в правительстве. Здесь и сейчас нужно было понять, кто виноват и что делать. На генералов надежда маленькая, генералы уже эпично обгадились. Поэтому придется разбираться самим.
— Чарли, тебя будут топтать. Да и меня не забудут, — вздохнул премьер-министр сэр Девид Роуз, медленно идя по коридору в сопровождении бледного худого мужчины. — Скорее всего, подождут, как уляжется волна и отправят в отставку. Такой провал не забудут никому.
— Хотите сказать, не только меня назначили козлом отпущения?
— А как ты хотел? В газетах фото захваченных в плен британских офицеров. Боши глумятся, тиражируя даггеротипы лагеря пленных и цитируя императора: “мы не уничтожаем проигравших, мы подарим им обратный бесплатный проезд”. Проклятые ирландцы работают теперь на врагов, помогая им строить дороги и крепости! У нас под боком в желтой прессе спрашивают, каким образом кучка отщепенцев смогла уничтожить сначала десятикратно превосходящие их силы с лучшими офицерами во главе, затем вырезала орду зомби и теперь гонит банды мародеров к французским границам… Чарли, нам бы простили многое, но не полный крах детальных планов, за которые заплатили сотнями тысяч фунтов. По твоей рекомендации гору имущества отправили в пески, для поддержки наемников. И это все попало в руки врага. Грузовики, амуниция, оружие, продовольствие. Я всего не перечислю. Скрягу Мэрсера хватил апоплексический удар, когда ему сообщили цифру убытков. А он был один из многих, кто вложился в Африканскую кампанию… Поэтому — будь готов. Тебя хотят распнуть, но сделают это тайно, чтобы окончательно не похоронить остатки уважения к правительству.
— Понял. Хотя я всего навсего выполнял свой долг.
— И твоя подпись стоит под телеграммами, которые заботливо собрали в папочку… Мой последний совет — сделай вид, что смирился и раскаиваешься. Вали все на вояк, из них выжило несколько человек и сейчас они никому не интересны. О будущем поговорим позже, когда поутихнет. Сядешь в родовом поместье, переждешь опалу, дальше будет видно. Надо перетерпеть неприятное время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спасибо, сэр Роуз, я вас понял.
С Чарли Флетчером “узкий круг” закончил за полчаса. Зачитали телеграммы с просьбой о помощи, затем доклад о прорыве зомби и решили: виновен. С порученной задачей не справился, туполобых вояк в нужном направлении сориентировать не сумел, гениальные идеи извратил, да еще ирландцам потакал. Теперь те интервью шакалам-журналистам раздают. Позор… Просим вас удалиться с глаз долой. О выборах в палату общин можете и не надеяться. С таким послужным списком вас даже мелким клерком в заштатную мэрию не возьмут.
Откланявшись, Флетчер вышел за дверь, где его перехватил один из слуг, работавших в клубе:
— Сэр Роуз просил вас подождать. Как только закончится совещание, он подойдет. Прошу за мной, в кабинете уже сервирован ужин.
В зале между тем нарастал накал дебатов. Премьер-министр отстранился от обсуждения, изображая высохшую воблу. Его мнение особо никого не интересовало, молодые и рьяные пытались найти выход из сложившейся ситуации.
Королевство Великобритания выставлено посмешищем на международной арене. Собранная и вооруженная на частные средства армия разгромлена. Тотальное бегство от зомби всполошило весь мир. И в то время, когда жалкие остатки наемников драпали по пескам, проклятые боши шли по следам мертвечины, занимая все новые и новые города. Теперь хвастают в газетах непобедимостью тевтонских войск. Позор…
— Что у нас с французами? Мы говорили о коалиции. Каков ответ?
— Им не до нас. Иностранный Легион без снаряжения, большую часть у них выгребли и отправили в пустыню. Сейчас спешно потрошат склады, будут слать при первой возможности зафрахтованными пароходами.
— Это понятно, но ведь есть еще Алжир. Там полно боеспособных войск!
— Вы не читали газеты? Неделю назад публиковали даггеротипы, как эти самые войска штурмуют корабли в африканских портах, чтобы бежать в метрополию. Алжир сейчас считается французским по одной единственной причине — немцы не хотят начинать войну с Парижем из-за чужой колонии. На местах остались ошметки жандармерии. Смешанному корпусу даже не нужно будет стрелять — пройти победным маршем и сменить флаги. Все. На этом Алжир закончится… Последнее, что успели накопать в Ми-шесть, так это сплетни о спешных переговорах между Вильгельмом и Любэ. Париж любым способом хочет минимизировать потери. Им не до нас.
— А итальянцы? Можем пообещать им Тунис. Пусть забирают и выходят из союза. Русские в одиночку вряд ли удержат все Средиземноморье.
— Официально наше предложение пока рассматривают. Неофициально — крутят пальцем у виска. Тунис уже у Конрада. Две трети под совместным патрулированием макаронников и бошей. Остаток подгребет за оставшуюся неделю. Нам нечего предложить королю, у него уже все есть. Мало того, на границе с Алжиром размещают усиленные смешанные гарнизоны. Это гарантирует, что французы или кто-нибудь другой не попытается отобрать захваченное обратно… Господа, надо признать, что мы потеряли Италию, как потенциального союзника. Варвары с востока дали им куда больше, чем мы хотели пообещать.
— Кому интересны варвары?
— Местным. Русские уже тянут дороги, используя кудесников. Кроме того, транспорты пошли напрямую в Тунис, резко сократив плечо доставки по пустыне для передовых частей. Остановить их сейчас не сможет никто.
— Но между Марокко и Триполи мили и мили песка! Там полно бедуинов, которых мы снабжали оружием и прочего сброда! Где они все? Почему не атакуют германские колонны на марше?
— Потому что они грабят западный Алжир, добравшись заодно и до Марокко. Там не успели стихнуть волнения после сообщения о зомби, как примчал весь сброд, сбежавший подальше от мертвечины… Нам же лучше задуматься, как мы будем давить очередные волнения в Ирландии. Местные в открытую заявляют, что их добровольцев скормили нежити. Причем — по прямому нашему приказу. Мы ни одного солдата не можем отравить теперь в Африку, придется тушить пожар в задней комнате.