в голову одевать меня как девицу легкого поведения на публике, Но у меня совершенно нет на это времени. Вчера я сразу после встречи с четой Булавиных поехала на дачу. После всего увиденного мне еще больше хотелось поскорее обнять сына. И как и всегда, время с ним пошло мне на пользу.
То что в сердце Марата не нашлось и капли любви для нашего сына — хуже для него же самого. Это он никогда не узнает какой Тимур добрый и умный мальчик, как много он знает о технике и, кажется, в свои пять вполне способен собрать рабочий КАМАЗ, потому что даже во сне бормочет названия деталей грузовика.
А вот Тимур от отсутствия отца никак не пострадает. Потому что я сделаю все что в моих силах, чтобы дать ему родительскую любовь за нас двоих. Эти мысли не давали мне покоя пол ночи, пока я будто в трансе сидела у его кровати. Набегавшись на свежем воздухе целый день, он заснул уже после второй сказки, а я же не могла найти в себе силы встать и отправиться на свой диван. Продолжала гладить его по темным волосам и будто мантру повторяла, что всегда буду любить его.
Правда, из-за этих чрезмерных сантиментов, утром я проспала и едва успела вбежать в отходящий автобус, поэтому дома у меня не было времени даже выпить кофе, я лишь лихорадочно бросаю в сумку сменную форму и выбегаю на работу. Второй день прогула я точно не могу себе позволить.
В последний момент хватаю пакеты, доставленные курьером, и только запрыгнув в маршрутку набираю Марату ответное сообщение о том, что освобожусь лишь в 18.30 и следом скидываю адрес спортзала. Пусть заранее подготовится к тому, что несмотря на брендовые шмотки, его спутница сегодня будет без укладки и нормального макияжа. Благо душ там есть и хоть за этот аспект ему краснеть не придется.
Закончив последнюю тренировку, я выхожу из душевой и достаю, наконец, содержимое бумажных пакетов. Не то чтобы у меня за целый день не нашлось на это свободной минутки, я даже на обед сходила в столовую неподалеку, но новые вещи все это время пролежали нетронутыми в моем шкафчике. Прекрасно понимаю, что таким показательным равнодушием я обманываю в первую очередь себя, но ничего не могу с этим поделать. Если эмоциями я так и не научилась управлять, то хотя бы действия я могу контролировать. Вот и сейчас, под протяжный свист своей коллеги Юли, я достаю из пакета элегантное кремовое платье и делаю вид, что меня не разрывают на части эмоции. Потому что это платье — практически точная копия того, что я надевала почти восемь лет назад на свой день рождения. И пусть тот поход в театр не был свиданием в прямом значении этого слова, в моей памяти он навсегда остался таковым, а постановка “Ромео и Джульетты” стала почти судьбоносной. Кто знает, возможно если бы я тогда выбрала менее трагичную пьесу, наша история получила бы свой заслуженный хэппи энд…
— Ну уж нет, — твердо заявляет Юля, когда я заматываю свои все еще влажные волосы в хвост. — С такой прической я тебя отсюда не выпущу.
— У меня уже нет времени на укладку, — вяло возражаю, хотя и понимаю, что жидкий крысиный хвостик смотрится убого. — Тем более, фен у нас уже неделю как сломался.
— Я из клиентской раздевалки возьму, — не сдается она.
— Нас Марина за это прибьет, — кричу в уже удаляющуюся спину коллеги. Фен в тренерской раздевалке, действительно, сломался уже давно, но так как на дворе лето, мы не особо донимали начальство напоминанием о замене. Хотя, прекрасно понимаем, что если бы девайс для клиентов вышел из строя, его бы заменили в тот же день.
Через пару минут Юля возвращается с феном и другой нашей коллегой, Светой.
— Вот, — кивает она на меня, — собралась так на свидание идти, прикинь!
— Платье — огонь, — одобрительно кивает она и делает мне знак покрутиться.
Я покорно поворачиваюсь, демонстрируя огромный вырез на спине и предупреждаю:
— У меня реально нет времени на сборы. Но за фен спасибо.
— Садись давай, — командует Юля, а Света достает из своего шкафчика косметичку.
Меня так и подмывает рассказать им, что свидание, на которое они так тщательно меня собирают, фальшивое, но это лишь добавит проблем если они вдруг увидят наши фото в прессе.
От одной мысли о заказных фотографах в горле собирается мерзкий ком. Всегда ненавидела этот аспект светской жизни. Дело в том, что если твоя персона, действительно, интересна журналистам, то они сами будут за тобой гоняться и щелкать на камеру в самых неожиданных местах. Но не все светские львы и львицы попадают в фокус папарацци, поэтому мои однокурсники часто заказывали такие “неожиданные” съемки. Ибо какой смысл в грандиозных вечеринках, если о них потом не узнают простые смертные? Помню, Регина как-то даже известных блогеров приглашала на свой день рождения. За деньги. То есть, вместо того чтобы спокойно себе получить подарки от друзей, она платила каким-то левым людям, чтобы они ее поздравили своим присутствием…
Не думала, что Скалаев опустится до такого, но видимо, он решил ускорить весь процесс и не дожидаться пока слухи о нашей помолвке дойдут до прессы.
Отвлекшись на эти мысли, я забываю смотреть в зеркало и поэтому, когда звук фена над головой, наконец, стихает, удивленно смотрю на свое отражение.
Надо признаться, что с помощью не особо мощного припора и обычного гребешка для волос, Юле удалось сделать мне вполне сносную укладку. Света в это время тоже зря времени не теряла и теперь я смотрю на свои голубые глаза, которые, кажется, троекратно увеличились в размере благодаря какой-то супер-туши и черной подводке. — Для губ у тебя есть хоть что-то? — спрашивает она. — Знаю твою брезгливость, ты даже коврик свой антисептиком протираешь по десять раз за день, поэтому свою помаду не предлагаю.
— Есть блеск.
— Сойдет, — кивает Света. — Как раз акцент с глаз не перетянет. Ну скажи же, конфетка? — добавляет она, обращаясь к Юльке.
— Говорю, — со всей серьезностью соглашается та. — Конфетка и есть. Мужик твой слюни весь вечер будет пускать.
— Пренепременно, — скептически протягиваю. На самом деле, мне нет никакого дела до того как Скалаев отреагирует на мой образ.