сначала на мать, а потом куда-то вдаль.
– Как папочка, – говорит она.
Айрис опускается перед дочерью на колени:
– Но он… Он…
– Я знаю, он умер. И мы бросили его одного. Как того мужчину в песочнице. Он ведь тоже был мертв?
Айрис берет дочь за руку, но та вырывается и, перепрыгивая через две ступеньки, стремительно убегает вверх по лестнице.
– Сигрид! – кричит Айрис и устремляется за ней, но каждый шаг отдается резкой болью в сломанной руке, и она останавливается.
Аманда вздыхает и, быстро догнав Айрис, помогает ей подняться. Они выходят на гравийную дорожку парка и замедляют шаг. Сигрид стоит понурившись метрах в двадцати от них. Аманда подходит к ней и мягко кладет руку на плечо. Словно пронзенная электрическим разрядом, девочка отталкивает ее в сторону.
– Там еще двое! – кричит Сигрид, показывая пальцем на два лежащих невдалеке тела.
Не обращая внимания на сопротивление, Аманда хватает Сигрид крепко за руку. Если они хотят добраться до своей цели, то им придется пройти рядом с телами.
На первый взгляд кажется, что они просто спят, но, подойдя ближе, Аманда видит, что лицо лежащей навзничь женщины залито вонючей жижей. Видимо, она не смогла остановиться и захлебнулась собственной рвотой. Господи боже мой, какая жуткая смерть, думает Аманда.
Она крепче сжимает руку Сигрид и тянет ее прочь от зловещей сцены.
– Пойдем попрощаемся с твоим папой, – говорит она.
* * *
Спрятавшись от палящего солнца в тени огромного дуба, они стоят в северной части парка и смотрят на церковь Софии.
– Я решила, что это подходящее место, – говорит Аманда. – Твой папа не отличался особой религиозностью. Точнее, он вообще не верил в Бога и во все такое, но он очень любил этот район и этот парк. После того как мы переехали в Стокгольм, он часто приходил сюда гулять. Еще мы обожали сидеть на этом склоне и мечтать о том, кем станем, когда вырастем. Мне кажется, ему… ему тут хорошо, потому что это место значило для него слишком много.
Они стоят у свежей могилы с деревянным крестом, сделанным из двух веток, скрепленных красным шнурком.
Молчавшая все это время Сигрид отворачивается от Аманды и смотрит на маму:
– Мамочка, разве мы не должны сейчас что-нибудь спеть? Как на похоронах бабушки?
– Конечно, – говорит она, грустно улыбаясь. – Конечно, мы споем. Хочешь, начинай.
Сигрид делает театральную паузу и сосредоточенно смотрит вдаль. Затем она переводит взгляд на маму, потом на Аманду и, наконец, на могилу:
– Можно я спою песню из «Холодного сердца»?
Айрис с улыбкой соглашается.
– Когда мы с Лисой играли в «Холодном сердце», то всегда спорили, кто из нас будет Эльзой. Папа смеялся над нами и говорил, что Анной быть куда интереснее, потому что якобы она настоящий герой. Но он ничего в этом не понимал. Мне нравилось одеваться, как Эльза, потому что у нее платья намного круче. Анна какая-то слишком нормальная. Кто хочет притворяться нормальным? Кроме того, Эльза умеет делать всякие штуки изо льда и все такое.
Айрис натянуто улыбается:
– Так что мы будем петь?
– Песню Эльзы «Let it go».
– Отлично. Ты начинай, а мы будем подпевать, – говорит Айрис.
Сигрид поворачивается к маме и дрогнувшим голосом говорит:
– Все нормально, мамочка. Я помню, что ты не знаешь слов. Но я могу спеть вместе с папочкой. Он знает эту песню наизусть.
Айрис вздрагивает от неожиданности и инстинктивно тянется к дочери. Аманда делает вид, что ничего особенного не произошло, но Айрис ловит ее взгляд и виновато улыбается.
– Да, – говорит она, – ты права. Вы с папой обожали «Холодное сердце», поэтому должны спеть эту песню вместе.
Аманда закрывает глаза, когда Сигрид начинает робко напевать первые строки песни:
– «На склонах гор сияет белый снег, не видно ни следа. Королевство…»
Аманда не помнит, как познакомилась Филиппом. Ей кажется, что они были знакомы всю жизнь. Скорее всего, они впервые встретились осенью 1978 года на детской площадке рядом с домом, в котором они жили с полутора до четырнадцати лет.
– «Воет ветер, кто его удержит. Видит небо, я пыталась…»
Но Аманда помнит все важные события. Как в три года они, держась за руки, пошли первый раз в детский сад. Как в первом классе она дразнила сидевшего на задней парте Филиппа за то, что он научился считать позже нее. Как он с триумфальным видом сорвал с нее шапку и убежал домой после того, как на спор прочитал все буквы алфавита в обратном порядке. Как они мечтали о футболках Disney, как скучали друг без друга на летних каникулах и как потом целыми днями гуляли по улицам.
– «Будь хорошей девочкой и не пускай их в дом…»
Аманда открывает глаза и смотрит на свои поношенные, но все еще крепкие ботинки Ecco. Они сидят уже не так плотно, как в среду, когда она впервые их обула. Дело в том, что один шнурок она вытащила, чтобы сделать из веток могильный крест, а второй разорвала на две части и кое-как зашнуровала ими ботинки.
– «Отпустить, позабыть. Не держать все внутри. Уходя, хлопнуть дверью. И неважно, что скажут они. Пусть бушует буря, но холод не так страшен…»
Сигрид внезапно замолкает.
– Я больше не хочу петь, – тихо говорит она и несколько минут не произносит ни слова. – Мама, Эльза в этой песне хочет сказать, что они уходят?
Айрис приседает рядом с дочкой, гладит ее по щеке и крепко обнимает:
– Да, она об этом говорит.
Сигрид закрывает глаза. Аманда видит, как слезы катятся по щекам девочки. Она отворачивается и начинает рыдать.
Вскоре Сигрид успокаивается:
– Хорошо, что папа лежит рядом с домом. Если я высунусь в окно и помашу ему рукой, то он обязательно меня увидит.
* * *
Несколько минут спустя Айрис с Амандой сидят на скамейке неподалеку от могилы, а Сигрид решает еще немного побыть рядом с отцом.
– Господи, – вздыхает Айрис. – Я даже не знаю, как ко всему этому относиться. У меня голова кругом идет.
Аманда согласно кивает.
– Кстати, спасибо огромное, – добавляет Айрис после небольшой паузы. – Просто невероятно. Я никак не ожидала, что ты похоронишь Филиппа. И ведь ты сделала это в том числе ради Сигрид. Спасибо. – Она оглядывается по сторонам. – Как тебе это удалось?
Аманда грустно улыбается:
– Я нашла у входа в бар «Снотти» трехколесный велосипед с огромным багажником и погрузила в него Филиппа. К сожалению, дорога идет в горку, поэтому велосипед я в основном толкала. – Она вытягивает ноги и продолжает: – На одном участке я раздобыла пару лопат. – Она кивает в сторону домиков на другом конце парка. – Ну и крест заодно сделала. – Она смотрит на свои ботинки.
Айрис ловит ее взгляд, замечает короткие шнурки и грустно улыбается.
Они сидят несколько минут в полной тишине и смотрят на вымерший город.
– Как думаешь, кто-нибудь выжил? – наконец спрашивает Айрис.
Аманда пожимает