Понемногу все звуки на палубе стихли, только раздавались мирные шаги часовых, расхаживающих взад и вперед для того, чтобы согреться от ночного холода и отогнать сон.
Но вот и эти шаги начали затихать — очевидно, утомление донимало и часовых. Кончилось тем, что шаги окончательно стихли. Альтенс понял, что и часовые не выдержали и вздремнули, прислонившись к мачтам.
Решающая минута приближалась. Всем матросам было роздано по мушкету, по кортику и по абордажному топору. С таким вооружением экипаж «Ральфа» готов был идти на англичан, сколько бы их ни было.
Несколько минут Альтенс обдумывал, что делать дальше, и пришел к заключению, что завязывать битву на «Ральфе» неудобно, так как даже в случае победы бриг очутился бы меж двух огней: между замком и между эскадрой, стоявшей в фиорде.
Получив от офицеров, обошедших ряды, рапорт, что все готовы, он тихо отодвинул задний люк и выглянул наружу.
То, что он увидел, заставило его тихо испустить радостный возглас, и он молча сжал руку Лютвига, старшего лейтенанта.
Берега фиорда были совершенно безлюдны, а вокруг «Ральфа», в методическом порядке, стояло десять или двенадцать шлюпок, в которых приехали на бриг английские матросы. Каждая из них могла свободно вместить человек пятьдесят, и двух из них вполне было достаточно, чтобы принять весь экипаж «Ральфа».
Чтобы неслышно приблизиться к бригу, англичане обернули весла тряпками, и эта предосторожность, в свою очередь, должна была сослужить службу пиратам.
Матросы выбрались из трюма через люк и сели в шлюпки; Альтенс вышел последним и задвинул люк на прежнее место. Одной шлюпкой сел командовать Альтенс; другою — лейтенант Лютвиг. Лодки беззвучно отошли от «Ральфа», беззвучно прошли мимо «Сусанны» и посреди глубокой тишины направились к противоположному берегу фиорда, за которым уже начинался необозримый ског.
Когда шлюпки достигли берега и были достаточно далеко от эскадры и замка, Альтенс скомандовал своим звучным голосом:
— Вперед, ребята! Налегай на весла, — надобно доплыть туда, прежде, чем взойдет месяц!
XIX
Фрегат и шлюпки. — Смелость Альтенса. — Похищение фрегата. — Ингольф в тюрьме. — Розольфский призрак.
Тридцать два гребца налегли на весла, и две шлюпки полетели по воде со скоростью двенадцать узлов в час.
По всей вероятности, английский адмирал составил десантный отряд из матросов того фрегата, который вошел в фиорд и, преследуя «Ральфа», остановился перед цепями, заградившими ему дальнейший путь. Альтенс задумал захватить этот корабль врасплох, подобно тому, как англичане захватили бриг.
Спустя часть времени пираты увидали вдали могучие очертания военного фрегата, гордо выделявшегося на темном фоне ночи своими батареями и мачтами.
Шлюпки шли совершенно рядом, чтобы команда слышна была на обеих одинаково ясно и чтобы не нужно было возвышать голоса.
— Стой! — сказал Альтенс. — Этот лакомый кусочек упускать не приходится.
С тех пор, как на Альтенса легла ответственность за все, он сам себя не узнавал. Обыкновенно молчаливый и несловоохотливый, теперь он живо говорил с матросами, удивляя их своим красноречием.
— Ребята! — говорил он. — На таких кораблях, как этот, бывает обыкновенно от пятисот до восьмисот человек команды. Если адмирал взял для экспедиции пятьсот матросов, остается еще триста человек. Согласны ли вы попробовать счастья?
— Согласны, согласны! — крикнули матросы. — Мы готовы отомстить и ни перед чем не отступим.
— Хорошо, друзья. Я был в вас уверен. Да, впрочем нам и делать больше нечего, потому что на двух шлюпках нельзя проскочить под носом у английской эскадры, стоящей у входа в фиорд. Кораблем нужно завладеть во что бы то ни стало. Если нам будет удача, то мы высадим Иоиля на берег, — он пойдет в замок и даст знать командиру обо всем.
Решили потихоньку приблизиться к фрегату и напасть на него врасплох, перебив всех матросов, какие только попадутся под руку. Было полное основание рассчитывать, что устрашенные неожиданным нападением матросы даже защищаться не будут.
Для того чтобы пираты, в темноте не узнав друг друга, не нанесли как-нибудь нечаянно своим вреда, Альтенс велел каждому из них натереть себе лоб смесью серы и фосфора. Этот светящийся знак давал возможность пиратам отличить своих от врагов.
Наконец, строго-настрого было запрещено давать кому бы то ни было пощады.
Окончив все распоряжения, Альтенс повернул свою лодку к берегу, а другой лодке велел дожидаться.
— Куда же это вы? — спросил Иоиль, догадываясь, для чего это делает Альтенс.
— Хочу высадить тебя на берег, — отвечал капитанский помощник.
— После сражения, капитан. Вас немного, вы не должны лишать себя хотя бы даже одного человека, способного сражаться… Да, наконец, и мне самому хочется разделить с товарищами опасность.
— Но если тебя убьют, что тогда будет с капитаном?
— Вы замените меня кем-нибудь из ваших храбрых матросов.
— Но влияния твоего никто не заменит… Ведь свидетелем-то был ты…
— Достаточно будет открыть все герцогу… Имя Пеггама сделает все.
— Ну, ладно. Если будет нужно, в крайнем случае, я сам отправлюсь в Розольфсе. Раз уж ты непременно хочешь — поезжай с нами… Вперед!
Больше не сказано было ни одного слова. Шлюпка снова заскользила по воде, все ближе и ближе поднося к фрегату восемьдесят храбрецов, решившихся умереть или победить. Меньше чем через четверть часа они приблизились к борту фрегата, мирно стоявшего на якоре. Высокие скалы по обеим сторонам узкого канала тенью своей прикрывали их, облегчая им приближение.
Вдруг раздался крик вахтенных, перекликнувшихся между собою.
Очевидно, они бодрствовали и наблюдали зорко.
Едва замолк их крик, как оба они, без малейшего стона, упали на палубу с проломленными головами. Пираты ворвались на корабль и рубили абордажными топорами направо и налево.
Альтенс приказал им действовать только холодным оружием и огнестрельного не употреблять до тех пор, пока из межпалубного пространства не выбегут остальные матросы.
Ночная вахта фрегата состояла из шестидесяти человек, которые вповалку спали на палубе, завернувшись в плащи. Спали они совершенно безмятежно, зная, что капитан Вельзевул и его пираты взяты в плен и заперты крепко. Не было, следовательно, никакого основания чего-либо опасаться, — поэтому и ночное дежурство соблюдалось на этот раз только для формы.
В один миг каждый пират убил по одному матросу. Удары топорами наносились так верно, что за все время раздалось всего два или три глухих стона.
Вахтенный офицер, сидевший в ближайшей к палубе каюте, услыхал возню и подумал, что это поссорились матросы. Он вышел на палубу и в ту же минуту упал, чтобы уж больше не вставать. Пятеро матросов вошли в капитанскую каюту и закололи капитана, прежде чем тот успел сообразить, что такое случилось.