даже зефирные споры ты засыпала в картузы тут.
– Как скажете, – кивнула Локон.
– Надеюсь, что так и будет, – сказала Ворона, – иначе пеняй на себя. Изнутри каюта обшита алюминием, а снаружи – серебром. На тот случай, если что-то вдруг захочет вырваться на волю. Однако на защиту уповай, а сама не плошай. Не будешь осторожна – корабль разнесет в щепы, и никакая защита не поможет.
Локон кивнула.
– Ты совсем не понимаешь, да? – спросила Ворона. – Что предстоит делать, чего от тебя ждут? Есть ли хоть малейшее представление, как опасна твоя новая работа? Ты уверена, что знаешь, на какой риск идешь?
– Мне ведь можно будет спать на этой койке?
– Да.
– Ну тогда я в деле!
Ворона растянула губы в белоснежной улыбке. Более естественной улыбки можно было бы ожидать разве что от настоящей вороны.
– Пришлю Улаама, он тебя проинструктирует. И восторгаться своим новым пристанищем не спеши… Для начала взгляни под ноги.
С этими словами Ворона, прихлебывая из фляги, неторопливо двинулась к выходу. Локон села на койку, гадая, что имела в виду капитан. Пол выглядит нормально. Половицы хоть и малость пыльные – похоже, после смерти Уива никто здесь не прибирался, – но в остальном самые обыкновенные.
Почему каюту никто не занял? Эта мысль насторожила Локон. Каюту с кроватью, зеркалом, ванной… Да матросы должны были передраться за одну только призрачную возможность вселиться в жилище споровщика!
И тут Локон сообразила. На полу отсутствовала серебряная инкрустация!
Будь у нее опыта в морском деле чуть больше, она бы заметила это сразу. «Воронья песнь» – добротное, даже роскошное торговое судно, сплошь покрытое серебряными жилами, которые отсутствуют только на артиллерийской площадке и в трюме. При постройке не поскупились на алюминий. Конечно, теперь этот металл гораздо доступнее, чем в прежние времена, однако цена по-прежнему кусается. В общем, корабль сработан на совесть: комфортный и, что самое главное, безопасный…
Но только не в этой каюте. Лаборатория споровщика и безопасность – взаимоисключающие понятия. Локон бросила взгляд в иллюминатор, на неспокойное Изумрудное море. Каждый раз, когда корабль взрезал толщу споровой волны, свет в каюте мерк и сердце Локон начинало биться чуть чаще.
«Луны! – воскликнула про себя девушка. – Неудивительно, что никто не захотел занять каюту. Надо быть безумцем, чтобы решиться здесь ночевать…»
Хак вскоре разыскал Локон и обнаружил, что подруга мирно посапывает в койке. Упрекнуть ее за это нельзя, ведь сон на палубе под открытым небом вряд ли можно назвать здоровым.
– Локон, – прошептал Хак, – это что, твоя собственная каюта?
Сонная девушка села в постели:
– Ага. Моя собственная уютная западня. Где ты пропадал, Хак?
– Они завели кошку, – проворчал Хак, с опаской поглядывая на дверь. – Кошку! Это смертельное оскорбление! В том смысле, что приведет к моей смерти.
– Держись меня, – сказала Локон. – Постараюсь тебя защитить.
– Ненавижу кошек, – содрогнулся Хак. – Какими дураками надо быть, чтобы взять на борт такое чудовище из-за одной крысы? Кто, в конце концов, больше съест? Я или зверюга вдесятеро крупнее? Людишки все как один идиоты! Ой… Не все, конечно. К тем, кого зовут Локон, это не относится.
– Не переживай, я тоже идиотка. Причем идиотка, каких поискать! Учитывая, что я все еще торчу на этом корабле…
Со вздохом Локон поднялась с койки и сходила на палубу за своим мешком. Вернувшись, принялась расставлять на столе чашки, припоминая истории, что Чарли придумывал для каждой, когда они вместе любовались ими.
Локон чувствовала себя предательницей. Это ж надо было додуматься: она останется на корабле и будет помогать едва знакомым людям, вместо того чтобы искать способ спасти Чарли! Шепча молитвы всем лунам и выстраивая коллекцию чашек, она клятвенно пообещала себе, что обязательно найдет такой способ.
«Я спасу этих пиратов, даже если они откажутся идти в Полуночное море, – размышляла Локон. – Быть может, они все же принесут мне пользу… Например, помогут собрать нужную для выкупа сумму».
От этих мыслей стало только хуже. Локон вовсе не хотела грабить честных людей, чтобы вызволить Чарли. И в этот момент, разглядывая чашку с бабочкой, Локон окончательно и бесповоротно решила, что план с выкупом никуда не годится. Во-первых, пиратствовать она не собирается. Во-вторых, нужной суммы, кроме как грабежами, ей ни в жизнь не раздобыть.
«Нужен другой способ, – задумалась Локон. – Но какой? Что я могу сделать?»
Локон размышляла, стараясь не поддаваться унынию, как вдруг за порогом раздался веселый голос:
– Смотрю, ломаешь голову? Нужна помощь? Мм?..
– Надеюсь, вы не в буквальном смысле, доктор? – спросила Локон.
– Вы обо мне столь ужасного мнения, мисс Локон?
– Иначе бы и не спрашивала.
Пепельное лицо врача растянулось в ухмылке. Локон никак не могла понять, что он собой представляет. Человеческое существо? Инфернальную сущность?
Улаам прошел в каюту. Я хотел было войти следом, но, не обнаружив у Локон ни одной мартышки, в последний момент передумал.
– Вы разбираетесь во всем этом, доктор? – Локон кивнула на ванную. – Капитан сказала, эта комнатушка предназначена для экспериментов.
– О да! Это был главный и самый любимый эксперимент в жизни Уива. И назывался он «Обдурить всех и заиметь личную ванную». Вот почему бочка стоит в таком месте, куда не падает тень. Воду, конечно, горячей не назовешь, но и уши не отморозишь. – Улаам глянул на Локон и прибавил: – Но если все-таки отморозишь, прибереги их для меня, хорошо?
– Выходит, это настоящая ванна, – заключила Локон.
– В защиту Уива скажу, что ему действительно требовалось место для опытов со спорами. Иногда он даже оживлял их, но так, чтобы не причинить вреда кораблю или экипажу. Поэтому без этой керамической емкости, что так похожа на ванну, ему было не обойтись. Уив был дальновидным малым и из любой ситуации мог извлечь выгоду. За исключением той последней переделки. – Улаам сокрушенно покачал головой. – Какого прекрасного трупа мы лишились!
– Капитан сказала, что мне придется занять место Уива, если я хочу остаться на борту. Чем он еще занимался, кроме зефирных спор?
– Тебе нужно научиться обращаться с розеитом, чтобы быстро латать пробоины, – сказал Улаам. – А еще проращивать изумрудные лозы, не развалив при этом корабль. Это на случай, если иссякнут съестные припасы. Вижу, ты удивлена, но их можно есть. В принципе, есть можно все. Главное – оставаться при этом оптимистом!
– А я еще тот оптимист! – сказал я, снова заглянув в каюту. – Однажды я съел целый булыжник! Правда, сначала пришлось отбиваться от его родни. – Сказав это, я зарычал и побрел прочь.
Похоже, мои речи казались Локон полнейшей чепухой. Но ее заинтересовал мой недуг.
– Доктор, а