— Откуда это вы слышали, интересно? — мрачно спросил я.
Заместитель директора тяжело и скорбно сопел, протирал грязноватым платком лысину, но ничего вразумительного не отвечал.
— Вы понимаете… — тянул он, — у нас зависли средства. Очень серьезные. Мы должны были сегодня получить, но директора нет на месте, зама нет на месте, никого нет!
— Сколько? — коротко спросил я.
Директор назвал сумму, изумившую меня. Мне понадобилось с полминуты, чтобы вернуть дар речи.
— Ответьте, товарищ дорогой, — сказал я потрясенно, — вы к нам сюда почему пришли? У нас здесь не банк, вы что-то напутали. Если у вас есть дела в банке, то идите в банк!
— Но там никого нет на месте, — плачуще ответил директор. — Вы понимаете, Алексей Владимирович, если средства не придут завтра…
— Боря, проводи гражданина! — крикнул я.
Над несчастным замом директора нависла громадная фигура нашего охранника. Боря издал воинственный рык, и директор с поразившим меня проворством бросился к выходу.
— Вас к телефону, Алексей Владимирович! — Люся была в отчаянии.
— Соединяй, — вздохнул я.
— Алло! Алло! — кричал в трубку начальственный голос. — С кем я говорю, это директор «Астры»?
— Это директор «Астры»… — подтвердил я обреченно.
— Скажите, дорогой, — в начальственном голосе появились просительные нотки, — вы не знаете, когда появится Александр Сергеевич?
— Не имею ни малейшего представления! — честно ответил я. — Кроме того, гражданин, я не имею представления, кто вы такой. И с чего вы решили, что я знаю, где ваш хренов Алекандр Сергеевич?
— До нас дошли сведения, что у вас возникла конфликтная ситуация. Поймите, нам жизненно необходим Александр Сергеевич! Мы согласовали кредит и даже выплатили… м-м-м… определенное вознаграждение Александру Сергеевичу… ну, вы понимаете!
— Ничего не понимаю и не хочу понимать, — категорически заявил я. — Если вам нужен Орловский, то идите к нему, к чертовой матери, куда хотите!
— Мы уже заплатили за кредит, а кредита нет! — возмущенно сказал начальственный голос.
— Весьма сочувствую! — рявкнул я и швырнул трубку.
Валерик сидел за столом и флегматично потягивал «Пепси».
— Ты что-нибудь понимаешь, старик? — спросил он. — Лично я ничего не понимаю!
Я начинал понимать, но расстраивать Валерика не хотел.
— Может быть Саша до сих пор за свою шкуру трясется? — предположил Валерик. — Боится нос высунуть, думает, что мы его сразу порвем?
— Хорошо, если так, — вздохнул я. — Но только мы договорились, что ничего ему не сделаем. И он знает, что мы ничего ему не сделаем.
— Тогда я вообще ничего не понимаю… — развел руками Валерик.
Точки над «i» расставил Евгений Михайлович Лисинский, который собственной персоной пожаловал к нам в контору.
— Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди! — приветствовал нас Евгений Михайлович с грустной улыбкой.
— Евгений Михайлович⁈ — удивился я. — Какими судьбами к нам? Располагайтесь, будьте любезны.
— Наслышан о ваших подвигах, — сказал Евгений Михайлович. — Весь город трубит — наши «чехов» погоняли! Мне с утра Виктор Федорович звонил…
— Гусар? — спросил я.
— Он самый. Сердится на вас, что его не позвали — помочь.
— Я же ему говорил, что свои проблемы мы сами решаем, — сказал я. — Но за участие спасибо передайте.
— Передам, — кивнул Евгений Михайлович. — Он, кстати, очень не против переговорить с вашими друзьями. Очень не против! Всем надоели игры в казаки-разбойники.
— С Матвеем и Андреем? — спросил я. — Это просто отлично. Устроим им встречу в ближайшее время.
— Обязательно устроим, — кивнул Евгений Михайлович. — Но есть еще одно…
Я поерзал на стуле.
— Слушаю вас внимательно.
— С утра у меня, как у доктор Айболита звонит телефон, — сказал Евгений Михайлович, — пристально на меня глядя. — Знаете, то тюлень позвонит, то олень…
— А потом позвонил крокодил, — улыбнулся я.
— Нет, — очень серьезно сказал Евгений Михайлович. — До этого не дошло. Пока, во всяком случае. Мне звонили очень обеспокоенные люди. У них большие бабки в «Первом территориальном банке». Действительно, знаете ли, большие. Они беспокоятся. Они слышали следующее: у вас конфликт с директором банка. Вы из этого конфликта вышли победителем — очень все хорошо у вас вчера получилось! И в результате — директор банка больше не присутствует. Люди не знают — может быть вы держите его в подвале вместе с крысами. Или даже — зарыли где-то в чистом поле… Нет, вы подождите! Это они так думают (или могут подумать), а не я! Но, вы согласитесь, что у них есть основания думать таким образом?
— Евгений Михайлович… — сказал я терпеливо. — Никого мы нигде не закапывали и в подвале не держим. Орловского я видел вчера в «Юпитере» при большом скоплении народа. Куда он делся после этого — я не имею понятия. Тот самый конфликт, о котором вы говорите, полностью исчерпан.
Евгений Михайлович горько усмехнулся.
— А я говорил вам в самом начале, — сказал он, — что банк — это очень серьезно. Это в высшей степени серьезно, большие деньги, большие искушения, большой риск. Ведь можно же зарабатывать тихо и не быть на слуху у всего города? Банк, молодые люди, это краник. Через этот краник перекачиваются финансы — от государства к хорошим людям. А теперь этот краник поломался, больше не качает. И есть мнение, что он поломался по вашей вине…
— Я понимаю… — сказал я тихо.
А Евгений Михайлович вошел во вкус.
— Сейчас умные люди из уголовного мира придумали такой трюк. Представьте, базарный день, в самом разгаре. Спекулянт продает бюстгальтеры, очень хорошие, французские. Очень дорого. И к спекулянту подходит девушка, фигуристая — все при ней! Бюстгальтер ей нравится, но как купить без примерки? Вещь дорогая! Она снимает блузку, снимает свой бюстгальтер и примеряет здесь же, на базаре, при всех. Потом снова снимает, надевает обратно свой бюстгальтер, надевает блузку и расплачивается. Вокруг — толпа народа, люди смотрят бесплатный стриптиз, забыв обо всем на свете. А потом девушка уходит и оказывается, что у нескольких зрителей пропали кошельки. Не пустые, а с деньгами! Это называется «ширма». Ваш Орловский тоже неглупый парень, вы не находите?
В «предбаннике» зазвонил телефон.
Глава 17
Звонили, судя по Люсиным ответам, из какой-то конторы, снова интересовались судьбой Орловского.
— Валер, — сказал я компаньону, — сгоняй, на самом деле, в банк. Разведай, что там и как.
— Хорошо, — сказал Валерик и неспеша направился к выходу.
— Очень правильное решение, — одобрил Евгений Михайлович. — Очень правильное, только немного запоздалое.
— Орловский соскочил с деньгами банка? — тихо спросил я.
Евгений Михайлович молча развел руками.
— Здесь имеется всего два варианта. И оба плохие. Или вы его, простите, замочили, или он соскочил. Вы говорите, что его не трогали. Я вам верю, что мне остается? Значит он соскочил.
— И мы ему в этом помогли?
Евгений Михайлович воздел руки к небу, как бы призывая в свидетели самого всевышнего.
Понятно, подумал я. Тогда история с ограблением «фуры», эта дурацкая подстава и последующий конфликт — вся цепочка событий предстает в совершенно другом свете.
— Вы участвовали в спектакле, режиссером которого не являлись, — сказал Евгений Михайлович. — Я, Алексей, не хочу вникать в ваши подробности. Знания рождают печаль, сказал один мудрый человек. Мое дело вас предупредить — люди, которых кинули, немножко недовольны.
— Пойдут в милицию? — спросил я.
Евгений Михайлович рассмеялся.
— Если им идти в милицию, то тогда им придется объяснять — откуда у них такое счастье и рассказывать о своих делах. Нет, они не пойдут в милицию. И с противоположной стороны они не смогут вам повредить — это простые хозяйственники, которые нахапали много государственных денег и возомнили себя финансовыми тузами. Конечно, они попробуют найти вашего друга и когда к них не получится, некоторое время будут косо смотреть на вас. Но что вам до этого? Впрочем, я могу сказать, что на сто процентов в таких делах ни в чем нельзя быть уверенным. Максимум — девяносто процентов. Я со своей стороны объясню им, что вы тоже жертва, как и они. В каком-то смысле, даже больше.