Читать интересную книгу Освободите тело для спецназа - Сергей Шемякин

«Отделали наверное беднягу по первое число», — пожалел задержанного Глеб, вспомнив родную самарскую милицию, где «умельцы» обработают валенком так, что будешь волком выть, а следов не останется.

— Ну а убийцу будем искать, благо теперь есть портрет. Судя по почерку, он у нас по нескольким нераскрытым делам проходит. Любит стрелять дважды в область сердца из сорок пятого калибра.

Глеб проводил лейтенанта до машины и тот, пожелав быстрее выздоравливать, уехал.

Сержант опять вернулся к своим тренировкам, не подозревая, что ночью ему приснится старый сон: грузовик, опрокинутая машина и падающий с шелестом августовский номер «АКРОН — ПРЕСС»….

Г л а в а 22

Очередной учебный урок подходил к концу. На экране телевизора бешеным галопом скакали слова, символы, геометрические фигуры, порядок появления которых и количество он должен был запомнить. Приходилось напрягать внимание и быстро проговаривать то, что мелькало на экране: «две звезды», «скрипичный ключ», «яблоко», «квадрат», «три треугольника»… иначе ничего не запоминалось. Зрительная память здесь не помогала, а если помогала, то чуть-чуть. Из тридцати выбрасываемых на экран монитора смысловых понятий, Глеб, в лучшем случае, запоминал половину, да и то путался в очерёдности. Однако после десятого раза он приспособился и дела пошли в гору. Количество запоминаний понемногу полезло вверх и уже к двадцатой попытке достигло отметки в семьдесят процентов. Затем видно начала сказываться усталость, результаты ухудшились и Мэри поспешила прекратить тренинг.

— У вас и так неплохие результаты, Ричард! Всё должно делаться постепенно. Время у нас ещё есть.

— Я понимаю это, доктор, — потёр уставшие глаза Глеб. Вставать со стула он не торопился. — Хочу попросить об одной услуге, если вас не затруднит, конечно, — выжидательно посмотрел он на доктора.

— Да, пожалуйста, — удивлённо сказала она, чуть замявшись. (Ох, не приучены американцы обращаться друг к другу за помощью. Не попросят и сами не помогут.)

— Вы мне можете достать все газеты «Акрон-Пресс» за август месяц?

— Конечно! Это не сложно! Я запрошу городскую публичную библиотеку и для вас сделают копии. Вас интересует какая-то статья?

— Да нет. Если честно сказать, мне сегодня ночью, не знаю почему, приснилась газета именно с этим названием. Хотя я никогда в жизни её не выписывал и не читал!

— И вы хорошо запомнили весь сон?

— К сожалению, нет. Собственно только название газеты и всё.

— Наверное видели случайно у кого-то, вот и выплыло из подсознания.

— Скорее всего так оно и есть, но всё равно, я бы хотел её полистать, — гнул своё Глеб — Я сегодня же договорюсь, а завтра привезут копии. Вас устроит?

— Спасибо, Мэри! Буду очень признателен!

Он раскланялся и направился к себе в комнату, переодеться в шорты и футболку. Едва он успел натянуть спортивную форму, как постучала медсестра: — К вам посетитель. Девушка. Ждёт вас внизу, — быстро отрапортовала сестра и прикрыла дверь.

«Кто же это может быть?» — с волнением подумал Глеб и, быстро натянув кроссовки и пройдясь расчёской по шевелюре, скатился вниз.

— На улице! — кивнул охранник Боб на дверь. Глеб его понял. Он сунул руку в карман за пропуском и чертыхнулся — пластиковый пропуск остался в брюках и в щель электронного замка вставить было нечего.

— Ладно, — сообразив в чём дело, недовольно покачал головой за стеклом Боб. Он набрал какую-то комбинацию на своём пульте и разблокировал дверь. Глеб выскочил наружу.

В тени на лавочке его поджидала Кэрол.

Боже, как она была хороша! Даст же господь, если захочет! Хоть статую лепи, хоть картину рисуй! А глядеть, так и не наглядишься! Волосы — руном золотым до пояса, глаза — два смарагда лучистых, губы — цветочек заветный аленький! Сказка, да и только!

Кэрол встала и у Глеба затрепыхало сердчишко: уж слишком радостные были у неё глаза. Такими глазами смотрят только на одного человека на свете — на любимого. И никуда от этих радостно-зовущих глаз не денешься, не скроешься и не спрячешься. А Глеб и не собирался прятаться! Он тонул в них с восторженным изумлением, чувствуя, как что-то стремительно отмякает внутри, заставляя губы растягиваться в добрую ласковую улыбку.

— Ричард, милый! Я так соскучилась по тебе, — шагнула она ему навстречу и начала целовать.

Он поневоле обнял её за хрупкие плечи, ошеломлённый свежестью губ и мягкой податливости прильнувшего женского тела. «А-А-А, будь что будет», — спустя мгновенье сдался он, ощущая как страстный огонь её упругой груди, стремительно пробежав по жилам, заставил запылать щёки и разжёг неукротимое желание.

— Пойдём куда-нибудь, — лишь на мгновенье оторвавшись от его губ, прошептала она, снова награждая поцелуем….

Они пошли в парк, благо до него было три десятка шагов. Голова у Глеба шла кругом, и едва их скрыли деревья, он подхватил её на руки и понёс, безумно целуя куда придётся: у глаза, губы, шею…. Ноги сами несли его к укромной полянке в дальнем конце у ручья.

… Его руки заметно дрожали, когда он расстёгивал маленькие пуговки на её платье, то ли от напряжения, хотя никакой усталости он не чувствовал, то ли от обуревавшей его страсти….

Как она была хороша! «Откуда они берутся с такими ногами?» — дотронулся он губами до нежной кожи её бедра, легонько стягивая последний оплот женской стыдливости, который то и трусиками назвать было нельзя — так, одна видимость, а не трусики.

Глеб завидовал сам себе. Его трясло. Он удивлялся, восхищался, обмирал, с робкой жадностью касаясь этого тела руками, губами, взглядом, с упоением вдыхая его оглушающий, сводящий с ума аромат. Её тело трепетало у него в руках, доводя своими пленительными изгибами и сладкими стонами до безумной, нетерпеливой дрожи. Изнемогая, он опустился на траву, ласково потянув девушку за собой.

— Любимый мой, — чуть слышно пролепетала она, склонившись над ним и накрыв шатром золотистых волос.

«Фея!» — восторженно подумал Глеб, прежде чем их бёдра соединились, заставив обоих слиться в едином, мучительно-сладостном крике, вознесшим их до самых небес.

Она отдавалась ему снова и снова. А он ласкал, ласкал, и никак не мог наласкаться! Всё ушло в сторону. Не было ни парка, ни клиники и никого вокруг. Только они! Как она была хороша! Ум удивлялся этой обескураживающей красоте, глаза восхищались, а руки и губы тянулись к ней, не в силах ничего с собой поделать. Он хотел её, он не мог без неё, она была для него всем. Разве можно прожить без этих любящих глаз, без этих ласковых нежных губ, без её счастливой улыбки, от которой всё на душе поёт. Да как он жил без этого раньше?! Как вообще без этого можно жить?!!

Он любил её. Это он сейчас знал твёрдо. Любил больше жизни. И эти маленькие изящные ушки, спрятавшиеся в золотистой гриве — целуешь их, а она начинает заливаться нежным колокольчиком. И эти сладкие тёплые губы — целуешь их, и чувствуешь, как начинает твердеть и наливаться соком её восхитительная грудь. И эти темно-розовые соски — набухающие под поцелуями на глазах. И натруженный золотистый треугольник («Надо же, у блондинок он тоже блонде!»), на который так удобно ложится рука. Он любил её голос, её ласковые пальчики, её доверчиво запрокинутую шею с пульсирующей голубой жилкой. Он любил её всю. Даже маленькую родинку на левой щеке….

— Мне никогда не было так чудесно с тобой, Рич, — благодарно потёрлась она носом о его плечо. — Но ты даже любить стал не так как раньше. Как будто ты — это не ты! — ища какой-то ответ на свои сомнения и страхи, заглянула она ему в глаза. — Меня это пугает, — тихо сказала она, опустив ресницы. — Джейн советовала мне на время прекратить с тобой всякие отношения, опасаясь, что ты не сможешь вернуться в колледж. Но я безумно тебя люблю, и мне наплевать на твою математику и на то, что будут говорить знакомые у нас за спиной, — прильнула она к нему, крепко-крепко обняв, словно хотела сказать, что никогда, никому на всём белом свете его не отдаст.

— Я тоже люблю тебя, Кэр, — искренне ответил он, коснувшись ладонью её лица. — Ты даже не представляешь как! — поцеловал он её а мгновенно налившиеся слезами глаза и бережно стал гладить по спутанным золотым волосам. А слёзы текли, и никто не вытирал. Это были счастливые слёзы….

Г л а в а 23

Как и обещали, газеты Глебу привезли на следующий день. Всё удовольствие обошлось в шестьдесят восемь долларов сорок шесть центов. Он довольно равнодушно отнёсся к этой увесистой пачке бумаги, пролистать которую собирался сразу по получении. Все его мысли были заняты Кэр. «Надо же, дурак, не догадался пригласить, чтобы она приехала в субботу или воскресенье. Наверняка у неё будет свободное время!» Глеб метался из угла в угол, переживая за свою тупость и бестолковость, а мысль позвонить, так и не пришла ему в голову. Да разве она придёт, эта мысль, если у человека сроду не было дома телефона?! Зато родилась другая: «А может в астрал выйти?» Он даже подпрыгнул от такого удачного решения: «Мать честная! Каждый день могу её видеть!»