Здесь начали суетиться все остальные. Одним соперником меньше — вот славно-то будет!
Узнав, что среди поставивших подписи в поддержку выдвижения Карпенко не только Виктор Гончар — что было как раз вполне естественно, — но и еще несколько его сторонников, Лукашенко собрал специальное совещание и требовал одного: отозвать подписи! Немедленно! Любой ценой.
Это была почти истерика: как же — среди подписантов оказался даже руководитель инициативной группы по выдвижению самого Лукашенко Дмитрий Булахов!
Совещание шло более часа. Уговоры не действовали. И лишь аргумент Леонида Синицына сыграл определенную роль:
— Не волнуйся! Карпенко они снимут и без нас!
Синицын предлагал не ссориться с Карпенко, надеясь привлечь его в будущем на нашу сторону. Тем более уже было известно, что свои подписи отзывают члены депутатского объединения «Беларусь». В разговоре на улице, нечаянным свидетелем которого я был, Василий Леонов поддержал Синицына:
— Чего вы волнуетесь? Зачем вам вообще штаб? Они все сделают за вас.
Так и получилось: из 78 депутатских подписей, поданных за выдвижение Карпенко кандидатом в президенты, в ЦИКе осталось лишь 64. «Соперника» дружно «пристрелили» штабы непримиримых оппонентов — Кебича и Шушкевича.
Карпенко мог судиться с ЦИКом, но не пожелал. Возможно, ему просто было лень. Возможно, он надеялся, что у него еще будет шанс наверстать упущенное, если выборы не состоятся.
Лукашенко, таким образом, вышел из истории с подписями Карпенко, сохранив лицо. Лишь подпись Булахова была отозвана. И то — не отозвана, а заменена подписью Ивана Титенкова: баш на баш.
В команде Кебича были вдохновлены достигнутым успехом. Там знали о фактическом окончании кампании Карпенко еще до того, как Лукашенко сдал подписи в Центризбирком. И поскольку теперь именно Лукашенко воспринимался как главный конкурент, следовало не дать и ему возможности зарегистрироваться.
Ставка была сделана на руководителей партии Славянский Собор «Белая Русь» Николая Сергеева и Владимира Турина. Что им пообещали тогда, никто до сих пор не знает, однако именно они публично объявили, что Лукашенко предал интеграционную идею, окружил себя агентами иностранных разведок и отказался от левоцентристских убеждений. Сергеев и Турин обратились к рядовым членам своей партии с призывом не сдавать подписи, даже если они ими собраны.
Но никакой паники в нашем штабе не было. Никто толком не знал, сколько подписей собрали члены Славянского Собора, но Малумов и Сазонов, которые вели подсчет, в конце концов успокоили нас: все в порядке, движемся дальше. К тому же рядовые члены Славянского Собора не только не ушли с нашего корабля вслед за своими вождями, а, напротив, добросовестно старались доказать, что они «не такие». Работа продолжалась. Подписи собирались. Генерал Анатолий Баранкевич лично собрал около семисот подписей…
Лукашенко зарегистрировали.
Началась предвыборная кампания.
Глава девятая. Окончательный выбор
В российской Госдуме
Одной из главных карт, которые разыгрывались ведущими кандидатами в ходе избирательной кампании, как мы помним, была карта отношений с Россией.
Кебич активно эксплуатировал проблему введения единой валюты, создания рублевой зоны и с помощью государственных средств массовой информации фактически узурпировал тему.
Лукашенко предстояло превзойти своего конкурента на интеграционном поле. Но здесь нужно было как-то авторитетно заявить себя, резко встряхнув общественное сознание. В штабе считали, что лучшим образом этому мог бы содействовать визит Лукашенко в Государственную думу Российской Федерации.
Визит взялся организовать Валерий Цепкало. Блестящий выпускник МГИМО, он оказался совершенно чужим для белорусской номенклатуры, в том числе и дипломатической. А Лукашенко давал ему шанс одним махом вырваться с нижних этажей дипломатии, сразу перескочив через несколько ступенек. Поэтому обеспечить ряд громких имиджевых акций предвыборной кампании было очень даже в интересах Цепкало.
Дело осложнялась тем, что согласованные им сроки визита как назло совпали с предательством руководителей Славянского Собора, и поездка в Москву в такой ситуации неизбежно выглядела бы попыткой самооправдания. Поэтому большинство членов штаба выступили против визита. Активно поддержали идею визита лишь Булахов, Цепкало и я. Синицын, как всегда в спорных случаях, предпочел выжидательно промолчать.
Лукашенко выслушал всех и категорически заявил:
— Большинство решило — так тому и быть! Не поеду!
Все разошлись. А через два дня из прессы мы узнали, что наш кандидат все-таки посетил Думу. Это было вполне в его духе.
В Думе у Цепкало связи были преимущественно во фракции ЛДПР, поэтому принимающей стороной выступила именно эта фракция. Она же предоставила время своей пресс-конференции для встречи Лукашенко с журналистами. Таким образом, визит в Думу был на самом деле визитом во фракцию Владимира Жириновского, но никто в Белоруссии на это особого внимания не обратил.
Пользуясь статусом народного депутата, Лукашенко предложил «Народной газете» опубликовать текст своего выступления в Думе. И редактор парламентского издания, Иосиф Середич120, хотя и мало веривший в победу Лукашенко, но откровенно игравший против Кебича, охотно напечатал предоставленный текст.
В принципе, в Думе Лукашенко повторил все то, что он говорил и в Беларуси. Речь шла о системном кризисе в белорусской экономике, о затоваренных складах белорусских заводов, наконец, о бывших военных городках, лишенных каких бы то ни было перспектив. Особо он остановился на своей инициативе по возрождению Союза на новой основе:
«Предлагаю трем парламентам, я имею в виду и братский украинский, немедленно создать официальные депутатские группы для проведения переговоров о выработке механизма объединения братских республик! Надеюсь, что это поддержат президент и правительство России. Ушло время разрушения, пришло время созидания.
Собраться нужно обязательно, и сделать это в Беловежской пуще, в Вискулях. Это будет символично. Именно там можно серьезно и откровенно обсудить политические и экономические условия столь необходимой нам всем интеграции. Разумеется, это будет не воссоздание Советского Союза, не превращение Беларуси и Украины в какие-то губернии, а ответственный и судьбоносный шаг на пути восстановления нормальной жизни»121.
С практической точки зрения выступление в Думе кому-то могло показаться полным провалом:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});