И все это время размышлял.
Он думал об Аните и о том, каким образом она появилась.
Думал о переводчике, которого она и ее друг Томмазо встретили в Венеции.
Подумал о своих дневниках и сундуке, которые оказались там. Уж точно не по его воле.
Еще не закончив ужинать, он решил избавиться от камешка в башмаке. Положил деревянную ложку в тарелку с горошком и прошел к старому черному телефону.
Набрал номер маяка.
Никто не ответил.
Нестор нажал на рычаг и позвонил на заброшенный вокзал Килморской бухты. Его друг Блэк Вулкан взял трубку после третьего гудка:
— Привет, садовник.
— Не знаешь, где Леонардо?
— Послушай, я рад, что ты жив-здоров и в хорошем настроении.
— Тебе известно, Блэк, куда ушел Леонардо?
— Пусть меня сразит молния, если знаю.
— Осторожней с молниями. Моя спина дает знать, что скоро пойдет дождь.
— Какая важная новость.
— Скажи мне, куда он ушел. Я знаю, что тебе это известно.
— Клянусь, что не знаю. Уехал очень поспешно, на всех парусах. Ты ведь знаешь, какой он… Снова превратился в мальчишку, который бродит по свету.
— Да. И раздает сундуки без моего ведома.
— То есть?
— А ты и этого не знал?
— Не понимаю, о чем ты, старина.
Нестор немного помолчал, прежде чем ответить:
— Тебе и в самом деле не говорили об этом?
— Послушай, Нестор, давай кончать эту игру «я знаю, что ты знаешь» и поговорим о деле.
— А дело в том, — проговорил Нестор, — что, когда вся эта история, как мне показалось, закончилась, я избавился от моего сундука с дневниками о наших путешествиях. Я хотел покончить с прошлым.
— Ты уже говорил мне это.
— И я сказал тебе также, кто согласился уничтожить все это?
— Наши голубки.
— Леонардо и Калипсо, — подтвердил Нестор. — Они должны были просто выбросить сундук в море во время своего очередного путешествия… А они… передали его какому-то переводчику.
— Ничего себе!
— И ты не знал этого.
— Клянусь своей бородой.
— А значит, не знал и о том, что благодаря этой блистательной идее появилось немало людей, которые опять прослышали про Килморскую бухту.
— А что, по-твоему, в этом плохого?
Нестор опять помолчал, потом сказал:
— Именно этот вопрос я и задаю себе.
— Выходит, не сердишься на Леонардо?
— Я взбешен, — ответил Нестор. — Я хотел освободиться от прошлого, Блэк. Оно все еще очень мучительно. В прошлом нас не могли найти… А теперь, наверное, нужно менять стратегию, — добавил садовник и положил трубку.
— Извини! Мне жаль… — в который раз повторила Анита.
— Ах, тебе жаль? И это все, что ты можешь сказать? — вскипел ее отец, размахивая вилкой за столом в небольшом ресторане в Зенноре.
— Я не заметила, что уже поздно!
— Ах, не заметила? И что солнце заходит, тоже не заметила?
— Папа… извини…
Хозяин ресторана подошел очень вовремя, прервав серьезный разговор. Жаркое с картофелем, которое он принес, выглядело так соблазнительно, что у кого угодно поднялось бы настроение. Несмотря на голод, Анита не решилась приняться за еду.
— А ведь стоило всего лишь прислать эсэмэску, — снова упрекнул отец. — Позвонить.
— Мобильник не работал.
— Но можно хотя бы узнать, где ты была.
— Я проехала на велосипеде вдоль всего побережья.
— И куда доехала?
— В колледж в Сент-Ив, — ответила Анита, сказав первое, что пришло в голову.
Отец нахмурился и взялся за приборы:
— Твоя мама рвет и мечет, и это еще мягко сказано.
— Почему? Ты что, сказал ей?
— Конечно сказал! Ты пропадала целых шесть часов!
— Но она никогда ни за что так не поступает!
Отец разрезал картофелину:
— Как не поступает, о чем ты?
— Никогда не рассказывает тебе ничего такого, что могло бы встревожить тебя. О такой истории, как сегодня… она никогда не рассказала бы тебе.
— Она так поступает, да?
— Всякий раз.
Господин Блум пожал плечами и, немного успокоившись, сказал:
— Ешь, Анита.
Она только этого и ждала. Блуждание по лесам, обратная дорога на велосипеде вызвали невероятный аппетит. Они ели молча, больше не касаясь волнующей темы.
В конце ужина девочка угостила отца карамелькой Нестора:
— Возьми, хоть перестанешь сердиться. Господин Блум взял пару карамелек. Потом позвонил домой и успокоил маму Аниты, а девочка незаметно отправила эсэмэску Томми: Я была там. И говорила с ними!
Когда они вышли из ресторана, на небе сияли звезды.
Глава 18
БРАТЬЯ ПО ФАМИЛИИ НОЖНИЦЫ
— Это должно быть здесь, — сказал белокурый парень, который вел спортивный автомобиль.
— Какой ужас, — произнес его кудрявый брат. Братья оглядывали зеленые луга, домики Зеннора и холмы на горизонте.
— Не вижу никаких гостиниц, — сказал кудрявый.
— Хочешь сказать, что я ошибся дорогой? Но указатель ясно говорит…
— Мне жаль, что приходится перечить тебе, но указатель не говорит, а всего лишь показывает.
— Сдаюсь, — неохотно согласился белокурый. — Так или иначе, на нем написано Зеннор.
И к тому же слишком крупными буквами для такого небольшого указателя.
— И цвет нужен поярче, а то похож на кладбищенский указатель. — Кудрявый брат достал из кармана куртки кусок карты Корнуолла, вырезанный из какой-то другой карты, посмотрел на него со скучающим видом и сказал: — Да, приехали. — Огляделся и прибавил: — Но не вижу никакой гостиницы.
— Может, вон там, среди тех домишек.
Кудрявый вздохнул:
— Попробуем спросить кого-нибудь?
— Ради бога, не надо! Терпеть не могу местный выговор.
— Так что же делать?
— Пойдем и сами поищем… — кудрявый поднял указательный палец, — положившись на привычку, которая знает, что нужно делать, и не нуждается ни в чьих советах…
А белокурый уточнил:
— Стой, стой… Марсель Пруст?
Брат кивнул.
— А точнее?
— Привычка, привычка… «Под сенью девушек в цвету», четвертая глава.
— Верно! Совершенно верно!
Они помолчали.
— Между прочим совершенно ненужная фраза.
— Можешь громко заявить об этом, брат. Встреться мне такая фраза… Уж я бы вырезал ее немедленно. И тогда текст читался бы куда быстрее и легче.
Братья Ножницы посмеялись.
Они всегда удаляли все, что считали лишним.
Причем раз и навсегда.
Возле города дорога медленно пошла на подъем. Куры, копошившиеся на обочине грунтовой дороги, почему-то особенно раздражали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});